Новая жизнь темного властелина. Часть 2 - Андрей Анатольевич Федин
— Какие кадры? — спросила хозяйка борделя.
Её голос сорвался.
— Обсудим это вечером, — сказал я. — Не будем тратить сейчас время. После я обязательно всё объясню. А теперь поспешите. Помните и подскажите другим: я очень терпеливый, но предки не любят ждать. Их терпение иссякнет на закате. До скорой встречи, госпожа Барелла. Очень на вас надеюсь.
Махнул венком — он получился крепкий, не развалился.
Барелла послушно поднялась на ноги.
— До скорой встречи, господин Силаев. Я вас не подведу.
* * *
Выпроводил хозяйку борделя. Прикрыл глаза, позволил сознанию скользнуть вдоль многочисленных управляющих нитей. Проконтролировал, чем занимается моя пятитысячная армия мертвецов.
Я решил пока не возвращать мёртвых боярынь в подземелье. Запасы маны в энергосистеме меллорновой рощи позволяли поддерживать существование семёрок практически бесконечно. Но это только в теории.
На практике же, мой мозг попросту не выдержит долгого контакта с огромным числом поднятых мертвецов. Головную боль пока удавалось заглушать заклинаниями. Но уже к вечеру перестанут помогать и они.
Поэтому я и торопил Бареллу. Хотел продемонстрировать горожанкам «поддержку предков» до того, как буду вынужден вернуть мертвецов в подземные усыпальницы.
Отряды семёрок исправно выполняли свои задачи: переносили в первый квадрат содержимое созданных змеихами продуктовых складов. Льера Лукория распределяла продукты по комнатам в Главном храме предков.
Мудрее было бы относить еду сразу к Дому совета, где больше суток томились взаперти мужчины. Но я велел с кормёжкой мужиков повременить. Переживал, что Лука не справится с давно пробудившейся голодной оравой.
Уверен, что хозяйка борделя меня не подведёт. Это и в её интересах. Но не ждал делегацию горожанок раньше вечера. До их появления у меня оставалось достаточно времени не только, чтобы покормить мужчин.
Следовало объяснить Луке, Мышке и Васелеиде, чего именно я хочу. Обсудить с ними подробный сценарий вечернего действа. Распределить в нём роли.
* * *
После полудня я выстроил мёртвых воительниц вдоль всех дорог в боярской части Бригдата. Семёрки стояли на одинаковом расстоянии друг от друга, точно столбы забора. Неподвижные, с оружием в руках: тех, кто явился на бой со служанками богини с пустыми руками, я вооружил стреляющими палками.
Никаких ярких мундиров и начищенной до блеска парадной брони. Вместо них воительниц прошлого украшали старые пыльные наряды, со следами недавнего сражения. Никаких гордых взглядов — блеск монет в глазницах; не улыбки на лицах, а оскал зубов.
Оценил удалённым взглядом получившуюся картину — остался ею доволен. Не ставил перед собой цель напугать горожанок. Хотел лишь, чтобы жительницы столицы почувствовали: боярские роды Кординии всё ещё оставались грозной силой, даже несмотря на то, что единственным их взрослым представителем на острове остался я.
Решил пока не выпячивать «тёмного властелина». Стать воплощением зла я всегда успею. Побуду пока просто старейшим из живых представителей островной элиты. Пусть островитянки сперва привыкнут к тому, что я мужчина. Благо, я теперь не единственный представитель своего пола, кто не боялся женской энергии.
* * *
Богато украшенные экипажи слуг боярских родов въехали в фамильную часть Бригдата рядом с восьмидесятым квадратом. Лошади боязливо трясли головами, фыркали; возницы таращили глаза на построенных вдоль дороги мёртвых воительниц. Спускавшееся к горизонту солнце отражалось в окнах карет, не позволяло мне увидеть в салонах за стёклами лица пассажирок.
Поначалу я планировал приказать семёркам салютовать оружием по мере приближения к ним карет. Но после решил: слишком много будет этим горожанкам чести. Повинуясь моей воле, мёртвые воительницы провожали экипажи с гербами боярских слуг лишь поворотом голов — только те из них, разумеется, у кого эти головы остались на плечах: змеихам удалось хорошо потрепать многих мёртвых боярынь.
Даже этот жест смотрелся более чем впечатляюще. По мертвецам словно прокатывалась бесшумная волна — продвигалась вровень с каретами. Лошади всё больше нервничали. Экипажи продвигались рывками — то ускорялись, то замедляли ход по мере того, как возницы усмиряли испуганных животных. Продвижение карет сопровождалось скрипом колёс, ржанием лошадей, криками извозчиц.
Картинки перед моими глазами сменяли одна другую. Менялся и ракурс обзора. Я то смотрел, как кареты приближались, потом — как те проезжают мимо. И вот экипажи снова ехали на меня, покачиваясь и грохоча колёсами по камням… но только заходящее солнце светило уже с другой стороны. Мой разум скользил по управляющим нитям — следил за продвижением гостей.
Около восемнадцатого квадрата возницы придержали лошадей — кареты сбавили скорость: едва катились, лениво поскрипывали колёсами. «Обнаружение жизни» сообщило, что помимо извозчиц на встречу со мной ехали полтора десятка женщин. Не ожидал такого количества гостей: по рассказам хозяйки борделя прикидывал, что в «городском совете» максимум семь-восемь женщин.
Рядом со сломанными воротами семнадцатого квадрата кареты замерли. Чего-то подобного я и ожидал. Наверняка Барелла поделилась с «самыми уважаемыми жительницами города» своими наблюдениями. И те решили лично оценить ночные деяния семёрок. В бывшем квадрате Варлаи Силаевой служанки богини сопротивлялись особенно упорно — сейчас там было на что посмотреть.
Первой из кареты выбралась Барелла. Мне даже показалось, что её едва ли не вытолкнули наружу. Хозяйка борделя замерла, уставилась на мёртвых боярынь, что стояли у входа в квадрат. Бледная, с трясущимися губами. Те, кто её высадили из кареты, явно хотели понаблюдать за реакцией мертвецов. Я приказал семёркам не шевелиться. Отправил в Бареллу плетение «малого покоя» — морщинки около её губ разгладились.
Вслед за Бареллой из экипажей высыпали её спутницы — немолодые, но физически крепкие женщины. Поначалу они вели себя осторожно: косились на мёртвых воительниц, топтались в нерешительности у карет. Но потом осмелели и дружной делегацией направились к остаткам ворот. Замыкала шествие хозяйка борделя. По её лицу видел, что она не очень-то и стремилась входить на территорию фамильного участка.
«Самые уважаемые жительницы города» пробыли в квадрате недолго. Я не отслеживал, насколько далеко они отошли от входа, прежде чем решили вернуться к экипажам. К каретам они явились взбудораженными, шумными — размахивали руками, бросали друг другу короткие реплики. Судя по тем обрывкам фраз, что я уловил, увиденное в семнадцатом квадрате произвело на женщин сильное впечатление.
* * *
Пока кареты тряслись по улицам боярской части города, я завершал приготовления к встрече гостей. На участке от ворот до дверей Главного храма предков Вася зажгла все фонари. Не скажу, что стало очень светло, но пройти, не
