Нагибатор Сухоруков (СИ) - Кленин Василий

Когда посольство пришло, всё уже было готово. Посол теночков взял с собой только старичка, оруженосца со щитом и четырех «спецназовцев». Но и они еле влезли в зал — так много народу туда набилось. Здоровяк криво усмехнулся тому, насколько жалкими оказались мои хоромы, встал передо мной и, не кланяясь, заговорил.

— Почтенный господин Пятая Трава (и так далее и тому подобное), — заблеял на пурепечском франтоватый старичок.

— …принес тебе, владыка четлан, — негромко переводил на четланский Бобчинский. — Слово Верховного Говорящего. Владыка державы теночков обвиняет тебя в том, что ты коварно напал на его воинство, разграбил добычу и лишил жизни царственного Теучильмацина, который это воинство возглавлял!

Последние слова толмач посла говорил с напором, а вот у моего секретаря язык еле шевелился.

Чего?! Боюсь, я совершенно не смог удержать маску высокомерной уверенности. Да и кто бы смог!

— Где же я мог коварно напасть на войско теночков? — прорвалось наружу мое недоумение, но Бобчинский, не ведающий о риторических вопросах, тут же его перевел.

Цепочка переводов дошла до посла, и Пятая Трава, нахмурившись, все-таки соизволил дать пояснения.

— Это случилось в далекой южной земле, близ моря, где живет племя чумбиа, — донес до меня (надеюсь, не поломанный) телефон.

— Нет-нет-нет! Позвольте! — я в волнении даже встал со стула. — В земле чумбиа мы сражались с войском народа аколуа! Я уверен в том, что это были никакие не теночки.

— Аколуа — близкие соседи и самые преданные союзники нашего народа, — поведал мне в ответ Пятая Трава. — Лично я женат на дочери Говорящего всего народа аколуа, что правит в городе Тескоко. И погибший Теучильмацин, таким образом, тоже мой родственник. Славный Теучильмацин был послан с войском от имени всего нашего союза с целью подчинить нашей власти все племена побережья, вплоть до Закатулы. Он не воевал с вашим горным племенем, вы первые сами подло напали на него!

Я медленно сел на стул. Вот это влипли. Не только каких-то аколуа сделали врагами, но и целый союз! Какой-то неведомый союз, в который мало ли кто входит. Но точно входят вот эти теночки. И теночки явно готовы влезть с головой в борьбу за своих сторонников.

— Но мы были вправе, — попытался объясниться я. — К нам за помощью обратился законный наследник князя. Он попросил заступиться и защитить его народ от захватчиков. Это было справедливо…

— О какой справедливости ты мне говоришь!!! — заревел посол, и я по интонации понял его ответ, даже не дожидаясь перевода. — Вы первые напали на наших родичей, которые с вами не воевали! Убили многих, присвоили себе добычу! Это мы сюда пришли говорить о справедливости!

О чем тут еще можно было спорить… В мире, где правит кровная месть, теночки выходили кругом правыми.

— И как же, по мнению Верховного Говорящего, выглядит справедливость? — спросил я, сконцентрировавшись только на том, чтобы голос мой звучал твердо. Надеюсь, получилось.

— Покиньте приморские земли. Пришлите к аколуа богатые дары с извинениями. И пусть эти дары трехкратно перекрывают награбленное вами. А ты, владыка, лично отправляйся к Верховному Говорящему, припади к его стопам и моли о прощении, — каждая фраза здоровяка каменной плитой рушилась на нас с потолка, придавливая всё ниже и ниже. — Я подскажу тебе, как вернуть благосклонность Говорящего: завоюй для него Закатулу. Возможно, это и спасет тебя и твое жалкое горное племя.

Посол замолчал. И я молчал. Даже откровенная дерзость в конце речи посла не возбудила во мне каких-то чувств — плиты слишком давили на плечи и спину.

— Мы услышали тебя, посол, — наконец, заставил я себя заговорить. — Ступайте, отдыхайте, пользуйтесь нашим гостеприимством. А завтра мы продолжим разговор…

Здоровяк, еле заметно усмехнулся, услышав перевод моих слов, наконец-то (!) слегка склонил голову и вышел из зала. Остальные последовали за своим господином. Едва дверь зала задвинулась, Конецинмайла бросился к моим ногам.

— Владыка, — страстно зашептал Дитя Голода. — Отпусти меня к ним! Я скажу, что меня служить приставили, порасспрашиваю. А то мы ведь ничего про них не знаем! Надо узнать.

— Толку-то, — вздохнул я. — Да и как ты их расспросишь? Все немые, только старик по-пурепечски говорит.

— Мне их язык знакомым кажется, — улыбнулся Дитя. — На толимекский сильно похож.

— Да разве похож? — невольно изумился я. — Звучит, словно ручей о камни бьется, булькает.

— Это верно. По звучанию непохоже, а вот если в отдельных словах разбираться, то они почти толимекские. Словно два разных ростка, а корешок у них общий. Да и не одними словами можно общаться.

Я в очередной раз изумился талантам Конецинмайлы.

— Ну, ступай, — хлопнул я хозяина Дома Какашут по плечу. — Только осторожен будь, больно суровые они на вид… И утром мне всё доложишь. А мы… пока совет держать будем.

Это был самый молчаливый совет на моей памяти. Кто-то грустно разводил руками, кто-то стыдливо отводил глаза.

— Я не знаю, что нам делать, — взял слово генерал Глыба. — Но нам точно не удалось бы этого избежать. Мы слышали посла — аколуа собирались идти до Закатулы. А, значит, так или иначе с нами пересеклись бы. Может, и к лучшему, что мы первые напали. В другом месте и они нас побить могли. Война еще осенью началась бы. А так они осторожничают. Послов шлют.

— Утешаешь, Прекрасная Слеза? — невесело усмехнулся я. — Спасибо тебе за эти слова. Я ведь действительно начал думать, что сам свой народ в это втянул. Но всё равно утешение слабое. А ситуация очень тревожная. И что с ней делать?

Кто-то отчаянно предложил утопить всё посольство в Великой реке. Как будто и не было никого.

— Это будет план «Б», — сказал я в полголоса. — На самый отчаянный случай. Поможет, хотя бы, отсрочить неизбежное. Хвост, но ты с утра вооружи всех, кто есть в Излучном, и расставь грамотно. Если придется убивать, надо, чтобы никто не ушел.

Хвост мрачно кивнул.

— А мы пока поищем варианты получше. Можем ли мы принять их условия?

— Ну… — протянул Широкий Дуб. — Толимеку отдать можно. Жили же без нее. Еще раз пограбить на прощание — и отдать.

— Но ехать к теночкам тебе нельзя, владыка! — жарко влез в разговор Аскуатла. — Уморят тебя там. Они же знают, что всё на тебе да на воле Змея держится.

— И Закатулу захватывать нельзя, — неожиданно влез в разговор мастер Луч Света. — Это же ловушка. Если нам кто и сможет помочь в борьбе с теночками — так только пурепеча. А, если мы их город захватим — разве они нам помогут?

Здраво рассудил мой инженер, не ожидал от него. Пурепеча… Я задумался. Действительно, никто кроме них нам помочь не сможет. Но звать пурепеча на помощь, это то же самое, что отдаваться в их власть. А она вряд ли сильно лучше, чем власть теночков. Вот, если бы спровоцировать теночков самих на Закатулу напасть! И тогда уже мы, как будто на помощь к их каконци придем. Это уже похоже на союз, а не подчинение.

Только вот как это организовать?

Я снова обвел взглядом своих людей. Судя по глазам, новых идей нет.

— Ладно… Расходимся, — глухо бросил я. — А завтра каждый может с утра обратиться ко мне со своим предложением. Если таковое появится.

Четлане разошлись, а я продолжал сидеть на стуле посреди пустого зала. Мысли крутились, вертелись, бились о стенки черепа, доставляя физическую боль. Всюду тупик. Вылез, ваше величество, на большой простор?! Вот и получи! Тут уже не щуки, тут Большие Собакозвери в воде плавают. Хана карасику…

«А, если принять предложение? — вдруг озарило меня. — Что я так держусь за эту свою самостийность? Есть сильный союз с большими возможностями. Так, может быть, взять и прийти… припасть к ногам. Подарить дары: топоры из тумбаги, цветную стек-тлу, кора-пиль, «клювики». У меня уже много даров: повозка и ручные тапиры, письменность, атоматли, крепостные стены, которые тут не используют, крепкие луки, гончарный круг, щитовой строй, удобрение полей, мотыги и лопаты, доспехи. Неужели не оценят? Я ведь могу стать самым полезным человеком для теночков. Научить их многому, сделать сильнее и богаче. А? Стану придворным, добьюсь успеха. И результат будет помасштабнее, чем здесь, в горах».