Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – штатгалтер
– Если враг не сдается… – заорал я.
Он прокричал в испуге и страхе:
– Да когда же ты от меня отстанешь!
Я закричал зло:
– А мне понравилось!
Он вскинул руки, но рукоять молота уже в моей ладони. Я швырнул, затрещал воздух, колдун исчез, а дальнюю стену тряхнуло, там посыпались крупные камни, а от колдуна осталось красное пятно.
Ура, мелькнуло у меня с облегчением. А то в схватке с ангелами молот как-то себя показал слабовато.
Девушка продолжала петь, но голос начал меняться, даже лицо из возвышенно-одухотворенного стало принимать чуточку удивленно-просыпательное выражение.
Я подбежал, ухватил ее на руки, чтобы не грохнулась на пол. Она автоматически обхватила меня за шею и прижалась так умело, что никакой опыт и рядом не лежал, это чисто женский инстинкт, позволяющий им забираться к нам на руки и устраиваться так удобно, что не только тяжести не чувствуешь, а как будто даже легче самому становится…
Она дошептала последние слова песни, распахнула удивительные глаза и посмотрела на меня в непонимании.
– Сэр, кто вы? И почему держите меня… вот так?
Я проговорил с трудом:
– Леди Эммалина… Вы ведь леди Эммалина? А то если колдун наворовал вас целый гарем, мне будет не до вас, мне мир спасать надобно…
Она проговорила тоненьким голоском:
– Меня зовут Эммалина, откуда вы знаете?
– Вы… ничего не помните? – спросил я.
– Нет, – ответила она в недоумении, потом ее глаза расширились в ужасе. – А что было?.. Вы меня поцеловали?..
– Как хорошо, – выдохнул я, – что ничего не помните!
Она объяснила по-детски обстоятельно пищащим голоском:
– Когда пою, все забываю… Перед моими глазами встает совсем другая страна, райские видения… Но, сэр, как вы посмели? А что делала я? Если ответила на ваш поцелуй, то, уверяю вас, я ничего не понимала, и такой поцелуй не считается… Или же вы имеете в виду, что…
Глаза ее в ужасе расширились. Она ощупала веревочки на корсете, проверяя, какие развязаны или завязаны не совсем так, жутко покраснела.
Я сказал поспешно:
– Леди Эммалина, все на месте, а что потеряно, то не так уж и важно. Нам нужно возвращаться, там моя собачка с ума сходит!
– Собачка?
– Да, – подтвердил я. – Лучший друг человека. К тому же вот там за стеной ваш жених…
– Кто?
– Как бы жених, – уточнил я. – Он из Монтекки… или Капулетти? Вы кому-то обещали свою руку?
– Моей рукой распоряжаются родители, – ответила она с достоинством, – я порядочная девушка! А сердце мое принадлежит и будет принадлежать только барону Уоллесу Стронгфильду…
– Хороший компромисс, – одобрил я. – Родители знают, куда детей пристраивать.
Она спросила торопливо:
– Сэр, но вы точно не позволили себе ничего… лишнего?
– Леди, – сказал я, – посмотрите в мои честные брехливые глаза! Разве я посмею что-то лишнее. Уверяю вас, все было к месту.
– Но почему… я чувствую себя так странно? И почему вы меня так держите… Уберите руки, это непристойно!
– Так никто же не видит, – возразил я резонно.
– И что, – спросила она непонимающе, – тогда можно?
– Еще как, – заверил я, – даже нужно. Сейчас выпустим вашего жениха, а потом я вас возьму к себе на лошадку.
Она ответила послушно:
– Забирайте все, сэр Ричард. Оставьте мне только мою честь.
Я опустил ее на землю ножками, снял с пояса молот и швырнул в самый край стены, рассчитывая, что барон, по теории вероятности, находится где-то посредине.
Леди Эммалина взвизгнула и закрыла розовые уши такими же розовыми ладошками, а треть стены вынесло в ту часть зала. Через несколько секунд оттуда выскочил к нам барон, ахнул ликующе, завидев леди Эммалину, но я предостерегающе выставил перед собой руку.
– Благородный лорд, как старший по титулу, я не позволю вам прикасаться к ней иначе, как в присутствии родителей. Она порядочная девушка, мы должны совместно беречь ее честь и достоинство…
Он вскипел:
– Что? Да кто вы…
– На колени, – сказал я страшным голосом. – Своего короля нужно знать в лицо, провинциальный пастушок!
Он охнул, всмотрелся в мое лицо.
– Вы… Ваше Величество?.. Король Ричард?
– Наконец-то, – сказал я мстительно.
Он поспешно преклонил колено.
– Прошу простить мою дерзость, Ваше Величество! Но я же не знал…
Я отмахнулся.
– Ладно-ладно, нужно уходить отсюда.
Леди Эммалина с ужасом смотрела на груды камней, через которые нужно перебираться, я подхватил ее на руки, королю все можно, она с готовностью обхватила меня за шею и снова прижалась так, словно проделывала это сто тысяч раз.
Барон побежал впереди, Бобик встретил нас посреди пути, а когда выскочили в ночь под холодное звездное небо со зловещим диском Маркуса и бледной луной, там уже ждал арбогастр, меланхолически пережевывающий мелкие камешки.
Барон бросился ловить своего коня, тот в испуге перед страшным черным арбогастром убежал чуть ли не на полмили, а я взял леди Эммалину на седло впереди себя и пустил Зайчика в сторону города.
Азазель не спал, ангелы вообще не спят, хотя в человеческом теле вроде бы могут, резко обернулся на стук распахнутой двери, я кивнул успокаивающе.
– Вольно, вольно, поручик.
Он спросил жадно, не обращая внимания на незнакомое прозвище, по моему тону вроде бы не обидное:
– Как прошло?
– Все улажено, – доложил я. – Смутьян наказан лично Моим Величеством, что для него великая честь, хотя он ее почему-то не оценил, девица возвращена в собор в целости… что так смотрите, лорд? В самом деле в целости! Для меня дело важнее всего!.. Михаил не показывался?
Азазель поморщился.
– Шутишь? Меня он терпеть не может.
– Придется потерпеть, – сказал я. – Нет-нет, никуда не уходите. Вы мой гость и почти соратник в некоторых сопредельных областях. Сядьте вон там и помалкивайте, это справедливый компромисс.
Он пробормотал:
– Какие же эти смертные наглые и самоуверенные…
Я проследил, как он все-таки сел и замер, повернулся к нему спиной и сказал громко:
– Михаил!.. Михаил, ты провел расследование?
Свет вспыхнул почти моментально, однако не победный и не слепящий, а Михаил появился среди комнаты таким, словно его окунули на самое дно мирового океана и там продержали довольно долго, давая подводным течениям всласть поиграть его роскошными перьями. Даже крылья опустились жалко, а блестящая кираса потеряла блеск.
Он взглянул на меня с бессильной злостью.
– Не знаю, – сказал он мрачно, – кто тебе сообщил, но среди нас в самом деле нашлись такие…
– Ага, – сказал я со злобным удовлетворением, хотя чему радоваться, но мы же смертные существа мелкие и злобные, так что ладно, – ну вот как бы!
– Да, – сказал он устало, – за моей спиной некоторые общались с силами ада. Это неслыханно! И невероятно. Однако это случилось, хотя до сих пор не могу поверить. Знаю, но не верю!
Я вздохнул с облегчением, теперь уже изображая сочувствие и соболезнование, нам же работать вместе, спросил быстро и по-деловому:
– Что с ними?
Он посмотрел зло.
– Двое погибли от твоего меча, забыл?.. Но мы все это помним. Еще трое исчезли.
– Куда? – спросил я.
Он сказал с яростью:
– Если бы мы знали!
Азазель не утерпел, сидеть молча не в его характере, спросил вроде бы без ехидства, но, с другой стороны, ядовито:
– И Творец не знает?
– Создатель знает все, – отрезал Михаил, не глядя в его сторону, – но позволяет нам самим решать эти мелкие… вопросы. И мы должны решать!
Азазель ехидно улыбнулся.
– Мне вообще-то кажется, если не сможете решать сами, он просто сотрет вас из этого мира.
– Сотрет и тебя! – сказал Михаил гневно.
– Не уверен, – ответил Азазель задумчиво. – Все-таки я отстранен от решения вопросов. А то бы я вам нарешал… В общем, какие-то предположения есть? Куда они пошли?
Михаил сказал с возгорающимся гневом:
– Конечно, в ад!
Азазель покачал головой.
– Вот так прямо в ад? Вельзевул не допустит их появления.
– Они же его союзники!
– Ты сам не веришь тому, – сказал Азазель уличающе, – что несешь. Вельзевул не хочет ничего менять. Он принял наказание и выполняет все, что ему велено.
– Все равно они в аду, – выкрикнул Михаил. – Пусть даже тайком от Вельзевула. На земле им не спрятаться! Если сам не увижу, мои сорок миллионов ангелов отыщут и укажут место. Только в аду!
Азазель хотел что-то сказать, но я опередил:
– Хорошо-хорошо! Мы постараемся отыскать. Если получится, мы передадим тебе их живыми.
Азазель сказал едко:
– Посмотрим, сможешь ли.
Я сказал, стараясь погасить нарастающий спор:
– Мы посмотрим на земле и в аду, вы посмотрите на небесах и… тоже на земле. Есть же недоступные на земле места для нас? Ну, вершины гор, заполярная шапка, жерла вулканов… Вы туда тоже не заглядываете, вам же люди нужны, потому даже не знаете, что на морском дне кишит жизнь и даже под приполярными льдами… Гм, это неважно, будем искать все, где нам доступно! Спасибо, Михаил! Ты свободен.
