Пришествие князя тьмы - Иван Непейпиво
Дмитрий лишь сплюнул на земь и процедил сквозь зубы:
— А куда деваться-то?
— Ага, как же! — огрызнулся я, нервно облизывая пересохшие губы желая поиздеваться над трусливым Алёшей. — Степняков знаешь сколько? Иолись чтобы тебя в плен взяли, будешь перстом знатного хана!
Анна смерила меня уничижительным взглядом и процедила:
— Типун тебе на язык, Ведьминов. Мы — имперская армия, с нами бог и императорская воля.
Я мрачно хмыкнул, но возражать не стал. Можно подумать, бога волнуют наши мелкие дрязги. Или император не в курсе, какого сброда напихали в свои легионы. Половина новобранцев первый раз меч в руках держит, куда им супротив степной конницы переть?
Тем временем Анна и Ирина приняли боевые ипостаси. Ирина вдруг подернулась зыбкой водной дымкой и истаяла, явив на месте стройной девичьей фигурки величавую морскую деву покрыв себя переливчатой ледяной чешуей и сотворив себе трезубец наперевес. Я чуть язык не прикусил от восхищения — вот ведь дает, русалка хренова!
Ее перст тоже не остался в долгу. Каменные глыбы, доселе неподвижные, вдруг зашевелились и обрушились друг на друга, покрывая ее тело и являя могучего голема в несколько человеческих ростов. Движения истукана были неспешны и величавы, в кулачищах зловеще поблескивала увесистая булава, способная одним ударом развалить небольшой дом.
— Молодцом, Ирина! — одобрительно прогудел генерал, сверля глазом речную фею. — Училась на совесть, хвалю. Глядишь, еще и офицерский чин заслужишь — ежели, конечно, голову не снесут ненароком.
Анна на этот раз обошлась без метаморфоз. Она подняла тонкие руки к небу, и вдруг вокруг ее фигурки заплясали языки рыжего пламени. Огонь полыхал все ярче, поднимаясь выше, пока дева не скрылась в этом пылающем коконе. По рядам прокатился сдавленный гул — зрелище и впрямь завораживало. Но когда она и Ирина соприкоснулись послышалось шипение.
— Ай, да осторожней ты! — недовольно прошипела Анна.
— А ты отойди и не пугай коней! — ответила Ирина востонавливая растаявший трезубец.
А подле Анны, будто отражение в зеркале, пылал ее перст. Азраил, кажется, только недавно тощий, вдруг вытянулся в росте и раздался в плечах, являя полыхающую фигуру исполина. В гигантской длани плясал огненный меч, от которого исходил такой жар, что стоящие рядом невольно попятились, опасаясь вспыхнуть, как свечки.
Алексей тем временем трясся за спиной своего перста — здоровенного русоволосого богатыря с пудовыми кулачищами. Парень то и дело озирался по сторонам, явно прикидывая пути отступления. Трусоват он у нас, ничего не попишешь.
И только мы с Димкой стояли, как два… — без перстов. Тоже мне, вояки. Еще бы уметь пользоваться некромантией как надо!
— Генерал, — отважился я, придвигаясь к генералу поближе. — А чего это у нас конницы нет? Степняки-то вон, все сплошь на лошадях, только пыль из-под копыт. А мы чего, пешком их бить будем?
Громов скривился и нехотя процедил:
— Всю конницу на передовую увели, там нужнее. А тут, значится, и без них управимся, пехтурой одной.
Он смачно сплюнул под ноги и натянуто ухмыльнулся:
— Не боись, Ванька. Дадим степнякам прикурить.
Я лишь вздохнул. Ну-ну, дадим, как же. С этим сбродом только свиней гонять, а не профессиональную конницу рубить. Одна надежда — авось генерал и впрямь стратег толковый, не просто так лычки нацепил.
Небо вдруг потемнело, заволоклось зловещими грозовыми тучами. Где-то вдалеке протяжно зарокотал гром, будто в преисподней запалили исполинскую кузницу. Поганое предзнаменование. К пролитой крови и жутким смертям.
Я поежился, глядя на стремительно приближающуюся степную орду. Ветер доносил их хриплые выкрики, ржание коней и лязг оружия.
Степняки были уже так близко, что можно было различить их перекошенные яростью лица. Скуластые, раскосые, обветренные — они, казалось, не ведали ни страха, ни пощады. В каждом кулаке зажата кривая сабля, готовая в любой миг снести голову неосторожному врагу.
Порывы ветра трепали их лисьи малахаи и развевали плащи из грубой ткани. Кони под ними были будто высечены из камня — поджарые, стремительные, с бешено горящими глазами. Даже издалека было видно, как перекатываются могучие мышцы под лоснящейся от пота шкурой.
Особенно устрашающе выглядели их боевые маги — рослые, плечистые, в расшитых кожаных доспехах. Из-под остроконечных шапок сверкали тяжелые взгляды налитых кровью глаз. На поясах болтались связки костяных амулетов вперемешку со скальпами павших врагов. Оскаленные в безумном весельи рты то и дело выкрикивали незнакомый клич на гортанном наречии.
А за их спинами грозно вышагивали степные персты — жуткие, доселе невиданные твари, словно сотканные из песка, ветра и тьмы. Я невольно сглотнул, разглядывая этих чудовищ — не приведи господь с таким столкнуться один на один.
А на флангах степной армии вдруг вспыхнули багровые всполохи. Земля содрогнулась, выбрасывая в небо снопы искр и клубы черного дыма. Запахло горелым мясом и серой.
— Твою ж дивизию! — сдавленно просипел Алексей, цепляясь за луку седла. — Никак, порталы открыли, сволочи! Сейчас как попрут, только держись…
И точно — прямо из огненных прорех хлынула новая волна всадников. Свежие, злые, жаждущие имперской крови. Их боевой клич взмыл к небесам, многократно усиленный раскатами грома.
Дмитрий побелел и затрясся. Анна и Ирина застыли мраморными изваяниями, не мигая глядя на приближающийся ужас. Лишь их персты глухо ворчали, в предвкушении рубилова.
— Ребята, мы влипли! — просипел Гром. — Надо делать ноги, пока не поздно! Порубают ведь, и не заметят…
— Да куда ж тут денешься-то? — обреченно прогудел кто-то из ребят. По лицам остальных было видно, что настрой у всех примерно одинаковый — поседеть от одного вида прущих на нас степняков.
И тут над полем брани раздался зычный, раскатистый бас:
— Вои-ины! К бою-у!
Это генерал Громов наконец очнулся и обратился к застывшему в ожидании войску. Голос его, усиленный магией, разнесся над долиной, сотрясая воздух:
— Отечество в опасности! Злобный враг вероломно вторгся в наши пределы, желая предать огню и мечу русскую землю! Но не бывать тому, пока мы живы!
Громов картинно воздел руки к потемневшим небесам и взревел, брызжа слюной:
— Именем государя императора! Даю вам слово офицера и дворянина — мы не отступим ни на шаг! Умрем, но не посрамим чести имперского мундира! Славься, отчизна!
— Славься! — дружно взревела в ответ многотысячная армия. Даже мы невольно подхватили этот клич, увлеченные горячей речью. Ну а что? Помирать, так с музыкой.
Генерал картинно выхватил шпагу
