Владыка Каган. - Константин Петрович Черников
- Ну что же вы молчите, бояре? – князь вернулся в палату и занял своё место за столом, - Гонцы уж два дня ответа дожидаются. Сегодня надобно всё решить. Сказывайте, я слушаю.
В просторной палате, по старой склавинской традиции, вдоль стен были расставлены широкие лавки с мягкими бархатными сиденьями, на которых степенно восседали княжеские советники. По случаю важных известий, здесь присутствовали почти все местные бояре, старейшины и воеводы. Был даже верховный волхв Антоний, роллан по национальности, поставленный лично Императорским патриархом управлять местной автономной скинией.
Бояре замялись. Никто не хотел первым подать голос, все предпочитали с начала послушать, что скажут другие. Князь не любил праздной болтовни, и никто не хотел выглядеть в его глазах пустомелей. Пауза затягивалась, князь, по своему обыкновению, терпеливо ждал.
- Да что тут говорить то, светлый княже, - первым решился подать голос волхв Антоний, высокий холёный старец в черной мантии, - Ты наш господин, тебе и решать. Твоё слово – закон.
- Верно, владыка. Но сперва хочу послушать, что другие мыслят. Вот ты, Булгак, что думаешь?
Князь развернулся всем телом к своему любимцу. Могучий воевода, получивший такое прозвище за взбалмошность своего характера, медленно поднялся с лавки во весь свой немалый рост. В нем богатырская стать причудливым образом сочеталась с почти детской прямотой и наивностью. Преданный воин, он сопровождал князя во всех его походах и отличался не только воинской отвагой, но и простой житейской смекалкой, хоть и в манерах был простоват. Ему князь всецело доверял и потому попросил высказаться первым.
- Говори, Булгак, мы слушаем.
- Мыслю так, княже, - пробасил он, - Что наперёд нам следует обернуться к своей выгоде. И об том крепко помыслить. Брат то твой ведь не просто так просит у тебя помощи. Он то спорит за Верховный престол и свой интерес блюдёт. А нам на кой ляд в этот спор встревать? Мы завсегда во всех столичных распрях в стороне стояли. Какая нам с того теперь выгода будет? Мыслю, что коли в чужую драку встревать, так надо не иначе, как за выгоду какую-то.
При этих словах Антоний беспокойно заёрзал на своём месте, укоризненно поглядывая на огромного воеводу. Разговор пошёл не по его сценарию.
- Надёжные люди из Святограда сообщают мне, что ежели Севолод сядет в стольном граде, то навяжет нам чуждую веру, - проговорил он, - Сие не допустимо. Не для того сам Велимир ролланский обряд Светлого Духа принял. Выходит так, что нельзя Севолода поддерживать. А ты, Булгак, к чему нас склоняешь? Как ты можешь говорить тут о какой-то выгоде в то самое время, когда истинная вера в опасности? Сие грех безмерный.
- Да будет тебе, владыка, сгущать краски, - подал голос пожилой и уважаемый боярин Вавула, по прозвищу Бык, - Что нам эти дохлые скимники! У них руки коротки до нас достать, мы тут сами по себе. Да и Севолоду, как я понимаю, только столичная власть и потребна. Ничего более. Великим Каганом мечтает объявиться, гордыню свою усладить. Ну и пусть сидит себе в Святограде, - пренебрежительно махнул рукой Вавула, - А до нашей Тартарии ему, как и его отцу, дело десятое будет.
- Ну, а князь Яромир из Стар-града? – спросил кто-то.
- Вот Яромир – это иной расклад, - продолжал Вавула, - Тот широко шагает. Всю Склавинию под свою руку получить стремится. Этот на Святограде не остановится и про нас уж точно не позабудет. Нельзя ему воли давать. Вот, он вроде все про законы какие-то красиво разговоры ведёт, а сам, когда окрепнет, да сядет на престол – всех живьём сожрёт! Надо нам непременно поддержать Севолода, чтобы не допустить староградского князя до власти. Все тогда будем его вечными данниками и холопами. Помяните моё слово.
- Ну это мы ещё поглядим! – угрожающе пробасил Булгак.
- Да что там глядеть, воевода, - усмехнулся Вавула, - Ежели Яромир все земли возьмёт под себя, да на нас двинет, то нам не устоять против них всех разом.
- Ну да! Эка ты хватил, боярин! Надобно ещё сперва взять все эти земли под свою руку. Сия задачка не их лёгких будет, - не сдавался Булгак.
- Дык со Святограда всё и начнётся. Аль позабыл, как родитель его начинал? Велимир тоже ведь тогда из Стар-града в столицу пересел. И вельми преуспел ведь, не так ли? Все завсегда в Святограде и зачинается. А нет Святограда – нет ничего. Нельзя его до стольного града допустить, тогда не опасен он будет. Пусть сидит себе в Стар-граде и пирует со своими любезными сунеями. Он и сам скоро породнится с ними. А Севолода страшиться нет причин. Он в другую сторону смотрит. Ему всякие западные земли интереснее. Не до нас ему. Малой данью обойдёмся и будем жить, как жили.
- Ладно у тебя выходит, боярин. Будто Севолод агнец невинный, али отшельник кроткий. Думаешь ему не захочется большей власти, когда в столице укрепится?
- Оно может и так, не стану спорить. Но Севолод про нас в последнюю очередь вспомнит, тогда как Яромир – в первую. Это уж точно.
- Да ты, Вавула, будто заранее ведаешь про те очереди. Будто княжичи отчёт тебе наперёд давать станут. Кто их устанавливал – очереди эти? Не ты ли сам, в своей быкоголовой башке выдумал?
Дипломатия никогда не было сильной стороной громадного воеводы. Выражений он не любил выбирать. Лицо боярина залила краска гнева. Он вскочил со своего места и пронзил противника яростным взглядом. Назревала распря, которая вполне могла перерасти в потасовку, как уже не раз случалось на княжеских советах. Ратимир, доселе молчавший и внимательно слушавший своих советников, примиряюще поднял руку:
- Довольно. Уймитесь вы оба, - сказал он, - Булгак, мы тебя выслушали. Дай и другим слово молвить. Вавула, сядь отдышись. Позже помиритесь. Кто ещё мысли имеет?
- А вдруг, кто-нибудь из других
