«Сварщик» с Юноны 2 или Медведь просыпается - Сергей Трунов
Я подошёл к окошку, Кончита бегает с ребятней, ну девчонка, что с неё взять. По-первости, когда холода подступили, и я принёс ей обновку: шубку, меховую шапку, муфту, вязаные шерстяные варежки, сапожки на меху, она округлила глазки. И, нехотя облачившись, неуклюже топталась у зеркала, морщила носик, поднимая руки и поворачиваясь, надувала губки, словно ребенок от наказания, а после принялась с жаром уверять меня, что она вполне себя комфортно чувствует в обычной европейской одежде. Но через полчаса, После того, как в лёгоньком пальтишке убежала играть в снежки, куда её позвали ребятишки и Акулина с Фернандо - все обрадовались первому снегу! - лепили снежки, крепость возвели, снеговиков водрузили, прибежала промокшая, дрожащая. И тут уже уговаривать не пришлось! На ходу похлебала, обжигаясь, крутого чая, переоделась в предложенное. Вот теперь носилась, играла в снежки. У меня внутри тоже всё забурлило, ноги сами собой принялись нетерпеливо переступать, как у скаковой лошади перед скачкой.
Встревоженный со-владелец тела переполошился: "Ты Савелий, чего это? Не вздумай! Невместно со-кесарю с дворней козлекать!" - но меня уже было не остановить: "Да ладно тебе, Вашбродь. Просто выйдем, свежим морозным воздухом хотя бы дыхнём!" - так мне удалось чуток усыпить бдительность Резанова.
Двор встретил задорным гамом, криками, смехом, визгом, топотом, скрипом, летающими подобно ядрам снежками. Носилась, барахталась в снегу детвора, и взрослые, превратившиеся на время в детей. Даже Мигель порывался вывернуться из салазок, на которых его выгуливала няня, а она и сама смеялась и ловила прилетавшие снежки. Меня заметили и немедленно "обстреляли".
Кончита, переливчато смеясь, подхватила в пригоршни снегу и, кое-как уплотнив в кривобокий шар, южанка, не научилась ещё, запустила в меня. Снежный снаряд разлетелся вдребезги, запорошил мне лицо и крошкой засыпался за шиворот. Ну как тут устоишь!? Я сорвался и бросился в гущу бедлама, вдогонку за визжащей от восторга проказницей.
Резанов не успел отреагировать. Надо, надо отвлекаться от корпения над бумажной пылью! Но дела сами не поделаются и, сжав волю в кулак, я, сделав в всеобщему ликованию, вид что сдаюсь, покинул «поле брани».
На образцово вычищенном пороге поскользнулся на обледенелых подошвах сапог, да так, что едва перила плечом не сшиб. Кончита вскрикнула. Но я, хохоча, ухватился-таки за перекладину, устоял и, успокаивающе помахав рукой благоверной Резанова, распахнул дверь.
Возвратился я разгоряченный и взбудораженный, в голове смерч мыслей. Плюхнулся в кресло с колотящимся от испытанного восторга сердцем. И вдруг торкнуло: а ведь я скис тут! Вот, чёрт побери, что-то я во все эти хозяйственные дела погряз! В коммерцию, в промышленность, в строительство, в изобретения... Ну да, бегаю на тренировки, часто наведываюсь в школу особого назначения, там провожу мастер-классы. Но не, то это...
Я вскочил и метнулся к карте. "Ты чего, Савелий?" - забеспокоился со-владелец тела. - "А? Вашбродь, не бери в голову, так, вспомнилось", - отбрехался пока.
Вот дугообразная линия предполагаемой железной дороги. А вот Карташев по моей просьбе пунктиром прочертил другую. Пунктиром потому, что я просил наикратчайший путь указать и инженер со вздохом заметил, что, к сожалению, такая магистраль пройдёт по владениям приграничных с Российской Империей среднеазиатских "князьков". "А что, если?..." - я потянулся к другим бумагам.
взял со стола совместную реляцию МИДа и Генштаба. Третьего дня, на заседании Правительства, Румянцев и СУХТЕЛЕН сетовали об участившихся дерзких набегах кокандцев, хивинцев и бухарцев на Российские приграничные земли, якобы за забредшими к нам их подданными. Оно-то в целом понятно, приличное количество родов кочевых казахов Младшего и Среднего жузов попросились под покровительство сильного соседа, Российской Империи. Летом 1805 года бек Суйк Абылайулы вместе с родом жалаир в почти семьдесят тысяч принял российское подданство.
Подстрекаемые Британией Коканд и Хива и науськиваемая Османской Империей Бухара переполошились: ещё бы, из их рук уплывает столько подданных вместе с землями и имуществом! И в октябре хивинский хан Мухаммед-Рахим вторгся в Российский Туркестан с десятью тысячами воинов, разорил около двух тысяч казахских стойбищ. Но последней каплей стало то, что он увёл в рабство всех подвернувшихся русских переселенцев! Спускать такое нельзя и возмездие лихо провела сотня казаков коменданта Ямышевской крепости подполковника В.Ж. Шубина.
А в Генштабе совместно с министерством иностранных дел Санкт-Петербурга планировали присоединить к этим воинским формированиям дипломатов на случай заключения договоров. У меня ещё мелькнула мысль, что Игнатьев как раз возвращается после удачной миссии в Китае и хорошо бы ему подзадержаться в Туркестане, чтобы оценить обстановку опытным взором, но высовываться со своим мнением тогда не стал.
Разгоряченный игрой в снежки, я обмозговывал идею инспекции в те края. Уж очень заманчиво проложить железную дорогу по наикратчайшему пути. Стали всё ещё "в обрез", я со вздохом взглянул на отчёт от Демидова из Нижнего Тагила.
Да, геологические экспедиции в районы Курской магнитной аномалии и Донецкого угольного бассейна спешно снаряжаются, как снег сойдёт, отправятся, но до металла в промышленных масштабах, когда ещё дойдёт...
А железнодорожные войска, мои мысли вновь переключились на Туркестан, в случае волнений, устранят беспорядки, зря мы, что ли готовим их. А сейчас, для усиления местных отрядов, да и для проверки в боевых условиях, возьму с собою несколько подразделений ШОН, сделал я запись в ежедневнике.
Весьма кстати придутся и новые вооружения, я пододвинул другой пакет.
"Ты чего это опять удумал?" - с подозрением поинтересовался Резанов, от которого мои метания, конечно, не укрылись. А мое возбуждение через совместную физиологию он прекрасно почувствовал. - "Пока ничего определённого", - слукавил я. Ну как слукавил, полуправду сказал. Полуправду, потому, что сам ещё точно не знал, что и как предпринять. Но что дома не усижу, знал точно. Я раскрыл пакет.
Пакет, а не лента дальнописца, для обеспечения секретности. Ибо за всё, что в нём, противники России за ценой не постояли бы.
Евгений Васильевич Базаров на Охтинском пороховом заводе, в скрытой от посторонних глаз лаборатории разработал таки капсюль-воспламенитель на основе гремучей ртути. И, как вторую задачу, которую ему ставил, из толуола, который у нас получался в приличном количестве из нефти, выработал таки тринитротолуол,
