Рис Инари (СИ) - Олла Дез
** Этот удар использован в фильме Акиро Куросавы «Семь самураев» — эпической самурайской кинодраме. Это один из самых значительных и влиятельных японских фильмов в истории кино. Породил несметное количество ремейков и подражаний.
Глава 19
Японская пословица: Не задерживай уходящего, не прогоняй пришедшего
Вечерние сумерки.
Вижу, как мелькают брюшком форели
В речном потоке…
Автор Уэдзима Оницура — японский поэт мастер хайку, периода Эдо. Наряду с другими поэтами периода Эдо, считается одним из тех, кто помог определить и проиллюстрировать стиль поэзии Басё. Уэдзима проявил исключительный поэтический талант в возрасте восьми лет. В возрасте 25 лет Уэдзима переехал в Осаку, где начал свою профессиональную карьеру в области хайку и других форм поэзии. В своем размышлении об искусстве хайку Уэдзима Оницура утверждал, что лучший способ научиться писать хайку — это сначала подражать своему учителю, а затем развивать собственный стиль. Он также считал искренность, ключом к человечности и гуманному написанию стихов и призвал применять к хайку лучшие принципы классической японской поэзии, чтобы обеспечить ее художественное качество.
Перевод с японского А.Е. Белых
* * *
Я с огромным трудом сделала несколько шагов и привалилась к двери на выход. В глазах начало темнеть. Нажав на ручку, я смогла вывалиться за дверь. И даже, вопреки обыкновению, устояла на ногах. Обычно я сразу падала после испытания, но сейчас я понимала, что если упаду — не встану.
Впереди, совсем рядом, я снова видела арку. И еще на меня обрушились внешние звуки, и я только сейчас поняла, что до этого слышала только звон клинков. Я сжимала в руке вакидзаси и ее кончик прочерчивал на земле тонкую линию. Прочерчивал кровью. Моей кровью.
— Аика! Иди! Не останавливайся! Давай, девочка. Шаг! Еще один! Шаг! — командовал голос Шиджа.
«Это уже было! Он вот так уже руководил, чтобы мы выбрались!», — мелькнула в голове туманная мысль.
— Аика, брось меч! — снова скомандовал Шидж, — Лучше зажми рукой рану! Аика!
— Нет! — упрямо помотала я головой и, шатаясь, сделала еще один шаг к арке.
— Аика! Шаг! Держись! Не останавливайся! — вел меня голос Шиджа.
Все остальные молчали и, мне казалось, даже не дышали. По крайней мере я слышала только свое надсадное дыхание. В голове шумело, и с каждым шагом все темнее становилось вокруг. Свет пропадал.
— Аика! Иди на мой голос! Шаг! Умница, девочка. Еще! Шаг! Осталось немного! Ты почти дошла. Давай! Падай вперед, Аика! Падай и расслабься! Живо!
И я поверила. Поверила Шиджу. Кио бы не поверила, а вот Шиджеру я доверяла и упала вперед, не задумываясь. Проходила я в свое время тренинги личностного роста. В этих тренингах тоже были такие упражнения на доверие. Когда ты должен расслабиться и рухнуть, не размышляя, назад, чтобы тебя поймал твой партнер. Ага! Как же? А вдруг не поймает? Это сложно: вот так поверить и упасть. Но я поверила. Поверила, что хрупкий, но очень сильный Шидж меня поймает.
Я не упала. Я попала в магическую паутину, которая стала меня обволакивать, и пришла боль. Меня опять корежило, перестраивая тело. Но это была в чем-то и приятная боль, если боль вообще может быть приятной. Эта боль говорила мне, что я жива. Эта боль прочистила мне мозги и заставила открыть глаза. Я опять висела в арке раскинув ноги и руки в уже знакомой позе. Только хвостов, что радовало, становилось больше. А еще вместе с перестройкой организма затягивалась и моя рана. Свет, обволакивающий меня, был розовый, но я уже смирилась с этой несправедливостью. Я, открыв глаза, смотрела, как магия залечивает мне рану, как исчезает стена дома для испытаний передо мной, как меня заполняет магия, и как из меня выстреливает очередной, пятый, хвост.
А потом арка меня выкинула вперед, и я упала, перевернувшись на спину.
— Аика! — подлетела ко мне Рен и, подняв мое слабое тельце, крепко сжала в объятьях, — Как же я испугалась!
Рен заревела белугой, и я, приобняв ее, принялась утешать.
— Да ладно тебе! Я жива. Хотя вот самочувствие у меня и не очень. Обычно после испытания я пободрее. Поможешь встать?
— Давай помогу! — и учитель Нобу Итиро поднял меня на ноги и аккуратно поставил на землю, — Сама идти сможешь? Хочешь донесу?
— Нет, — покачала я головой упрямо, — Я дойду. Вакидзаси? — и я повертела головой ища верный клинок.
— На, держи! — и Кио Сабуро поднял с земли мой меч, вручая мне.
Я сделала движение рукой, убирая его в инро. Вышло у меня плохо, но это тоже было привычно. После каждого испытания я всегда заново училась владеть своим телом.
— Могущественная хозяйка! — к моим ногам прижался Бакэ, — Я знал, что ты победишь!
— Знал он! — знакомо фыркнул Кио, но получил гневный взгляд от Юри и замолчал.
— Учитель Сабуро, вам стоит завести своего личного ёкая, — вдруг вылетело из меня, — Чтобы на нем срывать свое недовольство.
Я вовремя прикусил язык, но понять, что я имела в виду, было не сложно. Кио не мог шпынять никого, кроме Бакэ. Тот был не в состоянии ему ответить.
Меня он задевать не решался. Нобу и Шиджа тем более. Рен он не трогал, потому что могло прилететь от Нобу Итиро. Ни для кого, кроме, пожалуй, самой Рен, не оставалось секретом, что Нобу за нее заставит съесть свой хвост самого Владыку. И никто и не думал рисковать. Не говоря уже о том, что я за подругу выпущу кишки любому. При этом, как показало сегодняшнее испытание, — в прямом смысле. Что-то я, с появлением нового хвоста, почувствовала в себе кровожадность… «Кишки выпущу!» Хм… Но сейчас не об этом!
Юри … Ну, тут все понятно… Хотя… Можно было бы подумать, будто он боится, что его отлучат от тел…дома. Но нет! Мне все же кажется, что Кио испытывал к Юри чувства глубже телесного голода. В конце концов, у него оставались еще в «обучении» младшие лисички, влюбленные в него все поголовно. Я бы давно возмутилась данному факту и пропесочила бы его за растление малолетних, если бы не знала, что кроме улыбок, комплиментов, томных вздохов и загадочных взглядов дело там дальше не заходит. Но вот с той же краснохвостой Такэ Кио запросто мог оторваться,
