Боги, пиво и дурак. Том 9 - Юлия Николаевна Горина
— Самому-то не обидно? — спросила она.
— Обидно что?
— Ну как же. Когда-то ты с королем был на «ты», по мирам путешествовал. Настоящий Геракл нашего времени, легенда! А теперь вот… — кивнула она на столик с грязными кружками. — пивас разливаешь.
— Мой пивас — это, вообще-то, тоже легенда, — заявил я. — Просто ты ничего не понимаешь в хорошей выпивке.
— Ну да, — скривилась она. — Зато ты, судя по амбре, понимаешь отлично, причем с самого утра.
И, высоко вскинув голову, гордо покинула кухню.
Леандр многозначительно посмотрел на меня. Мол, это что сейчас было?
Я махнул рукой и пошел к столику в углу, удачно отгороженному посудным шкафом от всего остального мира.
Барон встретил меня сочувствующим взглядом.
— Непросто быть популярным? — спросил он.
Я присел за стол, сделал нам по порции любимого рома.
— Ну, это смотря какую популярность ты имеешь в виду. Например, мне нравится, что в «Жареном лосе» не бывает свободных мест по вечерам. А вот когда в моих друзей пальцами тыкают, как в диковинных зверушек — вообще ни разу. Эти пришлые так бесят всегда. Почему вышгородцы никогда не ведут себя так? Ну череп, ну Родионовна. Пальцем-то тыкать зачем?
— Ну Самеди, разгуливающий в компании местного трактирщика, — воркующим голом добавил барон.
— Вот! Ты понимаешь, о чем я говорю. Ладно, допустим, когда Посейдон в свой праздник устроил на подступах к городу глобальное кентаврошоу — с фонтанами, водяными горками и прочей прелестью — тут я понимаю, у кого угодно челюсть отвиснет. И то никто ведь не бежал с улюлюканьем за его женами или отпрысками! Все прошло чинно и весело…
— Местный народ трудно чем-то удивить. Слишком много разных событий видели эти стены, — проговорил барон, закинув ногу на ногу и разглядывая ром в своем бокале. — Ты вообще когда-нибудь задумывался, почему, когда все закончилось, почти никто из местных не уехал из Вышгорода? Даже твои соплеменники из донорского мира, хотя, казалось бы, им стоило бежать от Сета с Фортуной во все лопатки. Но нет. Все они здесь — кто-то несет службу в качестве стражников, кто-то стал начальником тюрьмы…
Я хмыкнул.
— Зорину как нельзя лучше подходит эта должность.
— О, нет. Каждый год он подает прошения в разные школы боевых искусств, и ты знаешь, я склонен думать, что однажды он сумеет развить свои способности до нужного уровня и начнет совершенно новую карьеру… А еще в Вышгород съехались те, кто побывал в эпицентре войны. Из восточных городов, из столицы, и даже с севера, хотя там люди в буквальном смысле боготворят землю своих отцов и дедов.
— И почему же это произошло, с твоей точки зрения?
— Разное сознание, — сказал барон, коснувшись костяшкой указательного пальца к белому лбу. — Те, кто лишь по касательной видел некие события, или кто только вдыхал дым войны, принесенный к их селениям ветром, никогда не поймут людей и богов, которым эта война обожгла всю душу. Мы о разном молчим, и о разном думаем. Им никогда не понять друг друга, как библиотечному мечтателю не понять старого воина. Поэтому для Вышгородцев кажется совершенно нормальным и естественным, что герой Даниил наливает им вкусное вино, что популярнейшая звезда нашего королевства Гермес обнимается с лавочницами, которые когда-то давали ему крышу над головой, а великая богиня Деметра подрабатывает главным садовником, акушеркой и еще боги знаю кем. Разве где-нибудь еще сторож яблоневого сада дерзнет гонять бессмертных детей главы города хворостиной?
Я тихо рассмеялся.
— Да, сорванцы Сета периодически огребают от Игнатьича.
— Вот! Не даром все боги время от времени возвращаются в этот город. Здесь происходит нечто совершенно особенное. Мне кажется, мы стали свидетелями зарождения новой касты смертных. И нового типа взаимоотношений богов и людей. И вот это, — барон развел руками, указывая на пространство вокруг. — мне кажется куда более значимым залогом будущего мира и процветания, чем все указы вместе взятые.
— Что ж, очень даже может быть, — задумчиво проговорил я.
— Приходи в следующую субботу на большую игру, — сказал вдруг барон. — Будет Гермес, Дионис, Чернобог и Сет.
— Сет? — удивился я.
Барон весело сверкнул огоньками глаз.
— Только Фортуне его не сдавай, будь так добр. Он и так очень редко позволяет себе расслабиться.
Я улыбнулся.
— Ладно, своих не предаем!
— Так для тебя кинуть портал в субботу?
— А во что играть планируете?..
— Благородный покер, конечно.
— Хорошо, кидай, — решился я.
— Ну вот и договорились, — Самеди одним махом опустошил бокал и поднялся. — До скорой встречи, старый друг!
— Увидимся, — кивнул я.
И тоже допил ром.
Барон открыл для себя портал и исчез в нем.
А я переждал еще пятнадцать минут, и когда в харчевне начали затихать голоса удаляющихся паломников, вышел за стойку работать.
Что бы там не говорила Ленка, мне и правда нравилось хозяйничать в «Жареном лосе». И наливать богам и людям хорошую выпивку. Жаль, конечно, что никакие другие таланты во мне так и не проснулись — первое время я надеялся, что мой исконный источник все-таки выродит какую-нибудь способность. Но этого не случилось. И что мне теперь, в депрессию падать, как тургеневская девушка — в обморок? Да ну нахрен.
Я постиг дзен барной стойки.
Кто скажет, что этого мало, пусть нафиг выйдет из моей таверны!
К четырем часам вернулась Деметра. Довольная, возбужденная. Сначала выслушала мои новости, порадовалась за Оракула с Арахной.
— Признаться, я тоже очень доволен, что они в итоге остановились на точной копии его прежнего тела, — подытожил я. — Мне было бы непросто привыкнуть к Оракулу в виде широкоплечего гиганта или смазливого мальчика.
— Бедный Оракул! — рассмеялась Деметра. — Ему не только Арахне, но еще и Дане, оказывается, нужно было угодить! А у меня тоже хорошие новости. В этот раз эксперимент с запечатанным благословением наконец-то прошел успешно! Так что все городские аптекари придут к нам вечером пить в честь этого знаменательного события.
— Что, Лилит придумала какое-то новое начертание?
— Нет. Мы предположили, что одних только бутылочек с начертанием слишком мало, чтобы удержать мою энергию, — начала торопливо рассказывать Демка, переодеваясь перед зеркалом. — Нужен священный носитель!
— Так вроде вы
