Артист (СИ) - Никонов Андрей
— На У-1 полетите? — спросил Травин у Федотова.
Тот кивнул, всё внимание телеграфиста было приковано к Мурочке, а та, казалось, позабыла, зачем сюда приехала, и вовсю кокетничала с Мильнером. Федотов мрачно ерзал в своей коляске и даже пытался встать.
Через несколько минут со стороны железнодорожной станции раздался гудок, потом шум выпускаемого пара, какой-то состав отходил от перрона. Ещё минут через пять с севера показался открытый автомобиль, он проскочил здание станции и заехал прямо на взлётное поле. На переднем диване сидели двое людей в кожанках, а на заднем — пожилой лысый мужчина лет с усами щёточкой и в роговых очках. Рядом с ним стоял деревянный ящик. Автомобиль остановился, пассажир с переднего сиденья вылез, и встал рядом с капотом, под расстёгнутой курткой виднелась рукоять нагана.
Очкастый вытер лысину платком, огляделся, его взгляд остановился на Мурочке, мужчина кивнул. Травину показалось, что женщина тоже кивнула ему в ответ. Сергей посмотрел на часы, стрелки показывали половину второго.
— Это из ГПУ, — к молодому человеку подошла Лена, — я их видела в здании недавно. Наверное, что-то ценное привезли.
— И поезд ушёл без ящика, — кивнул Сергей.
По словам Кольцовой, окротдел во вторник проводил какую-то операцию, связанную с бронепоездом из Владикавказа, и то, что сказал Травину франт с усиками, для чекистов неожиданностью не стало. Поезда ходили через станцию не так часто, чтобы спутать один с другим, значит, где-то неподалёку оперативная группа будет проводить задержание и франта, и его боевой группы, а в это время ценный груз отправят по воздуху.
Ящик оказался довольно тяжёлым, те же грузчики, что перетаскивали почту, с трудом, на ремнях, подняли его и кое-как загрузили в Юнкерс под бдительным взглядом людей в кожанках. Тот, что раньше сидел за рулём, повернулся к лысому.
— Товарищ Лившиц, можете быть свободны.
Лысый заозирался, словно что-то потерял.
— А документы? — наконец выдавил он.
— Мы разберёмся, — успокоил его сотрудник ГПУ, — идите на станцию, бумаги прибудут специальной почтой.
Лившиц бросил отчаянный взгляд на Мурочку, которая делала вид, что происходящее её ничуть не касается, и продолжала строить Мильнеру глазки, и сделал шаг к телеге, на которую загрузили почту. Грузчики сложили остатки продуктов, и зачем-то перекладывали почту.
Раздался первый выстрел.
Человек в кожанке, стоявший возле автомобиля, покачнулся, и осел на землю, держась левой рукой за грудь, правой он царапал куртку, пытаясь добраться до пистолета. Второй чекист потянулся к револьверу, но следующий выстрел и его повалил на землю. Стрелял один из грузчиков, он держал в руках винтовку. Другой грузчик взял на прицел Травина, а из-за здания станции выбегали ещё несколько человек с оружием, за ними не спеша на взлётное поле вышел франт с усиками.
Травин держал руки на виду, чтобы не спровоцировать нападавших, оружия у него с собой не было, а бросаться с кулаками на вооружённых огнестрелом людей он не собирался. Может быть, что-то он бы и предпринял, но возле учебных самолётов стояла Лиза. При звуках выстрелов она растерялась.
— Долго же вы ждали, — сказал вдруг Лившиц. — Я уж подумал, решили меня обмануть.
— Не в церкви, — весело сказал франт.
Он держал пистолет направленным на Травина и Кольцову, его подручные сгоняли персонал станции в одно место. Револьвер оказался только у Мильнера, тот даже не успел его достать, инструктора ударили несколько раз и разоружили. Техники сразу подняли руки вверх, один из нападавших выволок из станционного домика машинистку. Лиза наконец пришла в себя, и юркнула под крыло У-1.
— Я бы хотел рассчитаться, — настаивал Лившиц, — как мы договаривались. Эй, выгружайте всё обратно.
— Конечно, надо рассчитаться, — одобрительно кивнул франт, резко перевёл револьвер в сторону лысого и три раза выстрелил.
Первая же пуля разбила стекло очков и вошла в голову, две остальные пробили уже мёртвое тело. Мурочка подошла к Федотову, погладила его по щеке.
— Знаю, что ты собирался замуж меня позвать, Витя, но нам не суждено быть вместе, — сказала она. — Базиль, всех держать на мушке, чтобы не пикнули.
— А эту? — Базиль кивнул на Кольцову.
— Хватит на сегодня чекистской крови, пусть живёт. А я пока выберу, — женщина лукаво улыбнулась, переводя палец с Мильнера на Сергея, — Эны, бэны, барбарис, две Иленки подрались, одна тянет за косу, отнимает колбасу.
Палец уставился на Мильнера, который зло таращился на незваных гостей.
— Он выходит. И вообще, он мне не нравится
Франт кивнул, тот грузчик, что застрелил чекиста, приставил дуло ружья к голове Мильнера.
— Остался ты, — Мурочка повернулась к Травину. — Девчонка твоя вон в том аэроплане спряталась, пока будет вылезать, мы её пристрелить можем. Но ведь мы не звери, чтобы ребёнка обидеть, к тому же цели у нас благородные. Конфискуем то, что наворовали большевики, и отдадим настоящим борцам за справедливое дело. Господин Вязицын не даст соврать, не так ли?
Второй грузчик, мужчина средних лет с густыми чёрными кудрями, кивнул.
— Именно так, Мария Ильинична. Вы уж перестаньте тут митинг устраивать, а то скоро чекисты нагрянут. На той стороне вас уже ждут, передавайте привет Антону Ивановичу и скажите, что мы очень ждём обещанное.
— Тогда в самолёт, — скомандовала Мурочка. — Сергей, вы, как дворянин и офицер, обязаны нам помочь. Садитесь за штурвал, да поживее.
Травин не двигался с места. Вместе с франтом он насчитал шесть нападавших, Завадский говорил об одиннадцати, но, скорее всего, преувеличивал. Этого Базиля и ещё одного, стоящего рядом, он бы смог разоружить, но вот остальные стояли неудачно, за заложниками, и стрелять в них из отобранного оружия не получилось бы. Тут раздался визг, один из подручных Базиля выволок из аэроплана Лизу и тащил к ним.
— Девчонку возьмём с собой, — распорядилась женщина.
— Погодите, ребёнка-то зачем? — возмутился Вязицын.
— Не оставлять же её большевикам, — парировала Мурочка. — А оружие держим, чтобы глупостей не сделали.
Мужчина тут же согласно кивнул головой. Лизу подтащили к франту, тот схватил её за руку. Сергей вздохнул, и полез в кабину Юнкерса, подталкиваемый сзади дулом револьвера.
* * *Плоткин смотрел на выползающий из-за холма поезд — паровоз и четыре оббитых железом вагона. По его настоянию оружие в вагонах оставили, за то, что оно пропадёт, уполномоченный не беспокоился, в засаде на этой стороне железнодорожных путей прятался сабельный взвод, и ещё один такой же — на другой. Красноармейцы ждали сигнала, чтобы напасть и разоружить белогвардейских боевиков.
До последней минуты Плоткин сомневался, что что-то выйдет, но стоило показаться последнему вагону, как на путях прогремел взрыв. Столб земли, камней и обломков шпал взметнулся в воздух, бронепоезд, и так тащившийся еле-еле, начал тормозить, и тут же с холма ударил пулемёт. Через несколько секунд показались всадники, они окружали холм кольцом, чтобы никто не ускользнул, десятка полтора начали взбираться по крутому склону, погоняя лошадей. Двери второго с конца вагона разъехались, и на землю начали спрыгивать бойцы ГПУ, они рассредотачивались по ходу поезда, ощетинившись стволами винтовок. Плоткин застыл в предвкушении, ни один контрреволюционер не должен был ускользнуть.
На вершине холма суетились всадники, двое ринулись вниз, по направлению к уполномоченному, и меньше, чем через минуту перед Плоткиным стоял чумазый мальчишка в рваной одежде. Прогулка на лошади ему явно понравилась.
— Вот твоя контра, — доложил комвзвода, угрюмо переводя взгляд с пацана на Плоткина, — говорит, дали из пулемёта пострелять.
— А беляки? — оторопел уполномоченный.
— Хочешь, сам мальца поспрашивай, токма он гутарит, что нету тут больше никого, а ему, значит, ещё обещали добавить на станции.
— Какой станции?
— Да вот на той, дядь, — малец спокойно ковырял в носу,- ну где ерапланы стоят. Я, значит, ему говорю, дай червонец, нэпман проклятый, а он только рупь дал и сказал, что добавит потом. Оставил меня тут, велел поезда дожидаться, цельный день сижу, маковой росинки во рту не было. Дай пожрать, а?
