Черный Маг Императора 5 - Александр Герда
Даже преподавателям пришлось потесниться. Они хоть и были единственными, кому сегодня положены стулья, но сидели очень плотненько, как сельди в бочке.
Для лягушек освободили длинную скаковую площадку, которую обозначили разноцветными ограждениями. Площадка была расчерчена на пять метров, с ярким красным флажком на отметке три десять. Это был абсолютный рекорд, который установила лягушка какого-то счастливчика в далеком семидесятом году прошлого века.
Вокруг скаковой площадки мерцал еле заметный магический барьер, который был установлен преподавателями, чтобы никому из учеников не взбрело в голову применить к участникам соревнований заклинания. Применять к лягушкам магию было запрещено правилами.
Лешка сегодня утром тоже намекнул Гвоздевой, что эликсир, это как бы магия… Но она сразу же ему сказала, что он сильно ошибается.
— Магия — это заклинания, Нарышкин! — с улыбкой сообщила она, поглаживая по голове Доминика. — А эликсир — это совсем другое! Так… Небольшой допинг… Кстати, на этот счет ничего в правилах не сказано.
В общем, мы очень надеялись, что сегодня будет установлено новое достижение, иначе к чему были все эти хлопоты? По-другому никак не могло быть!
Поэтому сегодня, вместе со всей толпой, дружно скандировали имя нашего будущего чемпиона. На этот счет у всех собравшихся мнения были разными, поэтому из-за общего ора было вообще непонятно кто за кого болеет.
Лично я был в полном шоке от происходящего! Глядя на обилие плакатов с разными именами лягушек, я и подумать не мог, что турнир может вызвать такой ажиотаж.
— Это ерунда, мой мальчик, — из-за воплей со всех сторон я даже Дориана услышал не сразу. — Вот если бы ты хоть раз увидел гонки троллей на самокатах, тогда бы ты понял, что такое настоящее зрелище!
— В чем прикол? — не сразу понял я.
— Как это? Они же по двое катаются! Один рулит и задает нужную скорость, а другой пытается дубиной достать противников. Просто бомба, как это весело! — радостно сообщил мне Дориан.
Наверное, Мор был прав, гонки троллей меня бы точно увлекли. Даже захотелось посмотреть, как это происходит. Кто знает, представится мне такая возможность или нет, а пока и здесь очень неплохо. Наблюдать за лягушками было очень весело.
Поначалу были отборочные соревнования. Наш Доминик как призер прошлого турнира, их не проходил. Ну а когда дошло до основной сетки участников, стало поинтереснее.
Первым же своим прыжком наш лягушонок заставил болельщиков реветь от восторга. И сразу же поставил новый абсолютный рекорд с результатом четыре с лишним метра.
Тут же нашлись недовольные, которые заподозрили, что Гвоздевой, либо кому-то из ее друзей, удалось незаметно колдануть заклинание, которое помогло достичь Доминику такого чудесного результата. Все проверили, измерили магический фон и оставили Варвару в покое.
Как новому рекордсмену, Доминику был предоставлен отдых до заключительного этапа, на котором он соревновался с двумя другими противниками. Никто из них даже близко не смог дотянуться до результата питомца Гвоздевой, который между делом сиганул последним прыжком аж на четыре пятьдесят.
Я думал, спортивный зал развалится от радостных криков счастливых зрителей, которым удалось воочию увидеть новое легендарное достижение. Это было нечто! Орлов по этому поводу пообещал сегодня устроить торжественный ужин, что вызвало еще большую радость.
Ну а одноклассники вынесли Гвоздеву из спортивного зала практически на руках. Для награждения на улице был выстроен специальный подиум, который спешно окружила толпа учеников. Всем хотелось сфотографироваться с чемпионом в руках или с самой Варварой.
Я выбрался из зала последним. Попробовал отыскать Лешку, который вместе с толпой вышел чуть раньше, и между делом увидел Гордеева Емельяна. Того самого парня, который выходил из мастерской Лазаревой.
Поймав на себе мой взгляд, он быстро отвел глаза в сторону и исчез в толпе. Все-таки странный парень. Надо будет расспросить о нем Нарышкина. Вот только для начала было бы неплохо найти его самого.
И вдруг в этот момент я его увидел. Он стоял немного в стороне, а рядом с ним Шуйский и Юрасов. Судя по Лешкиному лицу, ничего хорошего там сейчас не происходило.
Забыв про турнир, я с большим трудом удержался от того, чтобы не использовать дар Дона-Нефрита и не телепортироваться к ним поближе. Однако постарался максимально ускориться.
— О, вот и он, кто бы сомневался, — презрительно скривил губы Шуйский, как только я оказался рядом с княжичем. — Темников, ты как банный лист на заднице.
— У кого-то лишние зубы? — спросил я в ответ и в этот момент услышал взволнованный голос Нарышкина.
— Виконт Темников, прошу вас быть моим секундантом.
— Почту за честь, — автоматически ответил я, а между тем в голове крутилась совсем другая мысль.
Официальной тон княжича, это очень-очень плохо. Какого черта здесь вообще происходит?
Глава 24
— Надо же, слова не мальчика, но мужа, — осклабился Юрасов. — По всем правилам? До первой крови?
— По всем правилам.
— Нарышкин, ты хорошо подумал? — хитро прищурился Осип. — Это только по правилам так говорится, что до первой крови… Я ведь могу немного не рассчитать…
— Ты лучше о себе побеспокойся, — посоветовал ему Лешка.
— Да? Ну тогда выбирай место, время.
— На Лысом Камне в следующее воскресенье, — сказал мой друг. — В семь утра.
Юрасов с Шуйским многозначительно переглянулись, а затем Осип кивнул.
— Годится. На чем драться будем? — он подмигнул Нарышкину и хохотнул. — На кулаках?
— На мечах.
— О! Серьезное заявление! Уверен? Вдруг по ошибке что-нибудь из нужного отрублю, что потом делать будешь?
— Смотри как бы самому целым уйти, — пригрозил ему в ответ Алексей.
— Ну-ну, — Юрасов почесал щеку, затем еще раз посмотрел на нас сверху вниз и кивнул в сторону Шуйского. — Михаил будет моим секундантом.
— Да плевать мне, кем он у тебя будет, — Нарышкин посмотрел на Михаила, у которого губы превратились в две тонкие полоски. — Вы уж только обязательно приходите, а то еще зассыте оба и выйдет так, что мы с Темниковым зря в такую даль тащиться будем. Нехорошо.
— Не переживай, княжич, не зассым, — пообещал ему Шуйский и махнул своему приятелю. — Пойдем, Миша. Меня от них уже тошнит.
— Угу, — кивнул Юрасов и наклонился над нами. — В следующее воскресенье,
