Япона осень - Лео Сухов
А затем Мелкий остановился, утёр со лба трудовой пот и, обернувшись к нам, с фальшивым энтузиазмом провозгласил:
— Ну и? Чо встали? Кто на смену? Берите топор, налетайте! Все поработаем! А я пока метнусь, на, погутарю… Ну шоб нам жрачки на год прислали! Раньше, на, не осилим!
Он протянул топор Костроме, а та, покачав головой, вынесла окончательный вердикт нашему штатному гопнику:
— Дураком был, дураком и остался!
— Ну и ладно, на! Ну и как хотите! — притворно обиделся Мелкий. — Моё дело, на, предложить!.. Смотри, как поработал! Во…
Он подошёл к месту, где безжалостно портил топор об кору, и ткнул пальцем в еле заметную зарубку:
— Я-то уже во!.. Типа, кору почти прорубил, на! — закончил гопник.
А поскольку вид Мелкий имел столь гордый и так внутренне светился, будто скопал Эверест, то ответить ему никто не смог. Все бессовестно ржали. Впрочем, некоторые ржали совестливо, отвернувшись спиной и делая вид, что разглядывают, например, букашек, которых здесь было хоть пруд пруди.
— Ладно, это всё здорово… — отсмеялся Вадим. — Настроение теперь боевое, Мелкий — молодец и гений мотивации… Осталось решить проблему с рубкой дерева!
— Проблема решается отрыванием головы инженеру! — успокоила его Кострома. — Обычно при угрозе драгоценной голове, они последовательно выдают всё более и более приемлемые варианты.
— Нет уж… Давайте срубим ему то, что он просил! — покачал головой Вадим и посмотрел на своего подчинённого, который мялся поодаль. — Ну-ка доставай пилу, которую Дуб подогнал… Посмотрим, хватит ли длины.
Пилой называлось варварское изделие, сплетённое из двух металлических тросиков, купленных в городе на Большом Алтаре. Между переплетениями этих самых тросиков были надёжно (или нет? но я боялся проверять) зафиксированы режущие кромки. И если «пилу» натянуть, острия режущих кромок вставали в две параллельных линии.
Получалась, и в самом деле, двуручная пила… Но чтобы она выполняла свою функцию, требовалось, чтобы за каждую деревянную ручку держались сразу по два взрослых мужика. Иначе форму «пила» не хранила.
Я не знаю, как группа Дуба до этого додумалась… И где они всё это взяли… Особенно, режущие кромки. Однако же пилу выдали Вадиму и его людям, и пользоваться ей ребята явно научились. И было их как раз шестнадцать человек. А это целых четыре смены для работы с пилой.
И тут стало ясно, зачем сюда пригласили нас. Оказалось, не только для моральной поддержки.
— Вы только это… Прикрывайте со всех сторон! — беспокойно оглядевшись, попросил Вадим. — Шума будет много, а тут зверьё, оно его не любит… Если увидите кого — кричите!
… Чем мы и занялись. Периодически поглядывая, как справляются лесорубы. Чего уж там, было интересно… Даже Русый, Хромая и Шрам, сновавшие по округе, то и дело прибегали посмотреть на людей, добровольно занятых чем-то странным и подозрительным.
А лесорубы начали вполне технично выпиливать с одной стороны дерева конус, остриё которого заглублялось в ствол где-то на четверть диаметра. Ну это так, на глаз. Процесс был, конечно, небыстрый: приходилось регулярно выправлять надрез. Тем не менее, дело двигалось, прерываясь только на перемену работников, а один раз — на подточку пилы.
Со стороны всё выглядело даже забавно. С двух сторон на вытянутом тросе, держась за ручки, повисало по два работника, которые упирались ногами в нижнюю часть ствола.
На счёт «раз» распрямляла ноги первая пара работников, а вторая — наоборот, почти садилась на корточки. На счёт «два» — распрямляла ноги вторая пара работников.
И каким-то магически-физическим образом это работало!.. Пропил медленно, но верно увеличивался. Сначала пропилили сверху вниз по диагонали. Затем ниже сделали пропил снизу-вверх. А уже к обеду работники Вадима выбили конический блок из ствола и, утерев трудовой пот, пошли перекусить.
Мы тоже отправились с ними в факторию, а после обеда вернулись обратно. Только в этот раз я оставил Кострому и Пилигрима, взяв с собой Мелкого, Славку, Кэт, Трибэ и мушкетёров Паши. Пускай отрабатывают доверие, в конце-то концов!
Сначала всё шло прекрасно. Лесорубы начали делать пропил с другой стороны ствола, а мы спокойно наблюдали за пустыми окрестностями, отмахиваясь от мошкары.
А потом на гребне холма появился Русый. И, что-то жалобно подвывая, рванул вниз, к нам.
Я не успел даже открыть рот, как прямо за ним стали появляться другие бестии… На этот раз горные — одна, вторая, третья, четвёртая… Все были длинноногими, поджарыми и неслись явно быстрее моего питомца, беспощадно сокращая расстояние.
— Бестии! — рявкнул я, вскидывая винтовку. — Идут сверху! Рабочие, в укрытие! Паша, строй своих! Остальные — беглый огонь по ближним! Русого не зацепите, ё-моё!..
На последнем выкрике я уже поймал в прицел самую быструю тварь, взял упреждение и — промахнулся… Пуля попала в лапу бестии, бежавшей следом. Та покатилась кубарем по склону, истерично скуля на все лады.
Всего за Русым гналось штук двадцать «гончих», как звали эту то ли разновидность, то ли просто мутацию. И, к счастью, наша стрельба заставила зверюг метаться по склону, забыв о несчастном Русом, который уже язык вывалил от усталости.
Вот только… Если летом бестии поначалу в упор не понимали, что их убивает, то сейчас они были учёные. Я быстро понял, что метались гончие, как зайцы — не паникуя, а намеренно сбивая прицел. В итоге, часть из них успела добраться до гребня, скрывшись из виду, а остальные укрылись в лесу.
— Вадим! — я снова рявкнул от избытка чувств.
Ох, как мне это всё не нравилось…
— Да? — отозвался тот, свесившись с ветви одного из соседних деревьев.
— Спускайтесь! Надо уходить! — крикнул я ему.
— Так не срубили же ещё! — не очень уверенно возмутился он.
— Если будете здесь торчать, ничего уже не срубите! — зло ответил я. — Живее вниз! Уходим в факторию!
Вадим мрачно засопел, но всё же подчинился. Паше и его бойцам я приказал прикрывать рабочих. А мои остальные люди и я сам разошлись широким кругом, контролируя местность.
Сначала поднялись на гребень, а затем по нему двинулись к лагерю. Оттуда к нам со всех ног спешили Пилигрим, Дунай, Бур и ещё куча наших. Парочка ребят даже тащила самодельные «слонобои».
— Что случилось⁈ — крикнул Бур. — Все целы?
— Все целы! — мрачно ответил ему Вадим, указав на меня. — Вано, вон,
