Коммандер (СИ) - Коллингвуд Виктор
— Да уж. Неделю без винной порции. Скоро ребята начнут маяться животами! — ответил с облучка обозный.
Да, кстати. Если начнется дизентерия — мы отсюда вообще не выберемся. Может, зря я оставил там эти бочки....
Так. Стоп. Бочки. Точно!
Бочки! Как я сразу не понял...
Так. Надо додумать то, что пришло только что мне в голову!
— Эй, Птах, позови мне Клауса!
Старшина обоза был у соседнего воза. Тяжело хромая, он подбежал ко мне.
— Клаус, а ты сам общался с цвергами когда-нибудь?
— Да, приходилось, — насторожено ответил он.
— Они знают человеческий язык?
— Некоторые. С ними трудно договорится, но не потому, что они плохо знают язык.
— Да? А почему?
— Просто они злобные, жадные, тупые уроды, готовые удавиться за медную орту!
— Волшебно. Почему-то, я так и думал! А они могут продать нам оружие?
— Гном продаст что угодно, если цена устроит!
— Отлично. Это все, что я хочу про них знать. Ступай, Клаус. Линдхорст! Линдхорст!
Вскоре новый ротмистр арбалетчиков оказался подле меня, просто придержав лошадь и дождавшись, когда моя повозка пройдет рядом.
— Слушай, Курт. Когда дойдем до старой дороги — сворачивайте в предгорья! Обратно, к гномам!
— Простите, — Линдхорст наклонился ко мне ниже. — Я правильно расслышал?
— Да. Мы возвращаемся к гномам!
Главы 40-41
Глава 40
Наверное, все решили, что я спятил, но вслух мне этого никто не сказал. Уже знакомым путем наш скрипучий караван возвращался назад, в старый заброшенный торговый лагерь.
По пробитой колее путь оказался заметно быстрее, чем в первый раз. Через два дня мы уже заезжали в горный лагерь на каменном мысе.
Бочки с вином, оставленные внутри, стояли на месте. Ни ящерицы, ни горные козлы, ни цверги клана «Молотобойцы» на них не позарились, и, честно говоря, я их прекрасно понимаю!
Разбив лагерь, мы разожгли костер на положенном месте и стали ждать ночи.
Как только солнце закатилось за Черные горы, мы с Клаусом отправились на переговоры.
Узкая, поросшая ежевикой и еще какими-то кустами каменистая тропа петляла вверх. Пройдя с пол-лиги, мы вышли на небольшую площадку перед входом в пещеру.
— Здесь, — сообщил Клаус. — Нам нужно ждать их здесь. И, вот что, коммандер. Если хотите сторговаться с гномами — не показывайте, что их вещь вам действительно очень нужна. Иначе — беда!
Темнота быстро сгущалась, как обычно бывает на юге. Коротая время, мы разожгли небольшой костер.
Прошло не более получаса, и в глубине пещеры появились отблески света.
— Они пришли. Пойдем! — сообщил Клаус.
Мы взяли по горящей головне и, спотыкаясь о камни, вошли внутрь.
В небольшом гроте горели три светильника, выдолбленных прямо в стене. Зал был, наверное, шагов семь в диаметре, но мне он показался тесным из-за тех, кто в нем находился.
Три так называемых «цверга» сидели на каменных стульях, вырубленных из сталагмитов. И они совсем не походили ни на милых гномов Белоснежки, ни на добрых толкиеновских ворчунов.
Представьте три здоровенные, бочкообразные туши, шириною соперничающие с ростом. У каждого — башка размером со жбан для эля, и кулаки с пивную кружку. И я сейчас даже в мелочах не преувеличиваю! Рыхлая, землистая кожа с крупными порами, покрытая угольной пылью и заросшая жесткой щетиной, у двоих — рыжей, а у третьего — черной. Впрочем, если живешь в подземелье, трудно выглядеть кинозвездой!
Но больше всех поражали их лица. Они просто огромны, с гигантскими носищами, губищами и бородищами, здоровые и грубые, будто головы сняли с плеч великанов! Густейшие бороды украшены какими-то проволочками, трубочками, бусинами, и, похоже, все они — золотые., Маленькие, едва выглядывающие из-под кустистых бровей глаза на красно-сизых рожах, прокопченных угольным дымом, смотрели на нас совсем не дружелюбно.
— Вот этого я знаю, — без обиняков сообщил чернобородый, ткнув толстенным пальцем в сторону Клауса. — А этот — невесть кто!
— И невесть зачем, — пробурчал рыжий, сидевший с краю. — Торг закончен, человече. Если ты пришел к нам снова толкать свою бурду, то зря тратишь наше время!
— И терпение, — злобно добавил третий. Какие прямые ребята, ну надо же!
Все трое они говорили каким-то сиплым, звериным басом, как человек, у которого сорван голос. Звучали их «голоса», конечно, по-разному, но при этом одинаково противно!
— Я не буду предлагать вам вина. Я предлагаю золото!
— Что?
Черный цверг, мерзко ухмыляясь, оглянулся на остальных, предлагая разделить его веселье.
— Ты предлагаешь золото НАМ? — последнее слово он просто прорычал. — Да ты, я смотрю, дурачок!
И положил демонстративно свою гигантскую лапу на рукоять кинжала. Тут Клаус почему-то отодвинулся от меня.
— Вы продали «испорченный камень» Хозицеру, — я начал говорить, торопясь, пока они еще слушают. — И он попал к оркам. Теперь шаманы орков смогут обрести невиданную силу. Нам надо его вернуть. Продайте нам наконечники для арбалетных болтов, и мы сможем отбить варп-камень!
— Что он мелет? — Черный обернулся к рыжим. — Кто это дал долговязому Хозицеру варп-камень?
— Ты что-то путаешь, человече, — прорычал крайний рыжий цверг. — Никто не продавал Кхарун-зинак людям уже много лет. Это запрещено!
— Желто — зеленые камни, которые носят в свинце, — также торопливо выкрикнул я, стараясь внятно выговаривать каждое слово. Вы в своих пещерах не слышали грохот десять дней назад? Это был он!
Они переглянулись.
— А я говорил, что это не землетрясение! — запальчиво прорычал второй рыжий. — А ты — «обвал в горах, обвал в горах»! — передразнил он черного.
— Да, удар был таков, что все на землю попадали, — поддакнул я. — А ведь это малая часть их силы!
Чернобородый цверг смотрел на нас с Клаусом с презрением, что у него прекрасно получалось.
— Так значит, он у орков?
Я молча кивнул. Возможно, что он и у орков. Вдруг Аззи наткнулась на какой-то клан и не справилась с ними?
— Вот поэтому и не стоило продавать его людям.... Эти недоделанные эльфы могут потерять что угодно!
— Кроме мозгов, — буркнул второй рыжий, — нельзя потерять то, чего нет.
— Только вот я не пойму, человече, — продолжал черный гном с тем же презрением в голосе, — кто у орков мог применить Кхарун-зинак. ... Был у них тут раньше один шаман, да и тот кувыркнулся зим пять назад. Крови он нам, конечно, попил знатно. У них даже самого варп-камня не было, только череп скайвена, впитавший его пыль! Так он такое творил... мы уж думали уходить на ту сторону хребта!
Черный цверг мрачно почесал бороду лопатообразой пятерней.
— Помнишь, как они взорвали тоннель под Трехглавой горой? — толкнул он локтем рыжего соседа. — Тогда мы четверых не откопали!
— Как не помнить, — густым басом отозвался тот, — до сих пор кости ноют. Два дня лежал под завалом, думал, и не найдут меня. Житья не было от них. Но потом все затихло, слава Одину.
— Ну, то дело прошлое, — черный дварф почесал широченную бороду своей титанической пятерней, — а вот кто сейчас-то продал людишкам Кхарун-зинак?
— Ну, я продал, — буднично сказал первый рыжий, глядя под ноги. — А чего такого?
Черный дварф аж затрясся от бешенства.
— И на кой тролль ты это сделал? За такое надо изгонять! Вон из горы, на ветер!!
И в сердцах шарахнул кулачищем по свисавшему перед ним сталактиту, разнеся его в мелкую крошку. Висюльки на его бороде возмущенно закачались.
— А ты забыл, что я выторговал? Рыжий искоса остро посмотрел на черного, и тот сразу присмирел.
— Постойте, постойте! Все можно исправить. Дайте мне наконечники для арбалетных стрел, и мы все устроим!
Черный в упор посмотрел на меня примерно таким взглядом, как сержант на духа, не умеющего наматывать портянку.
— Святой антрацит, да что такой тощий растяпа может «исправить»? Ты пошел в поход за сотню лиг без снаряжения, и пытаешься убедить нас, что можешь чего-то там исправить? Шаманы орков, да еще и с Кхарун-зираком, тебя в пыль сотрут, и не заметят!
