Осколки камня - Мария Викторовна Доронина
Саша так резко захлопнул дверь, что я вздрогнула, а из комнаты раздалось испуганное:
– Что случилось?
Он под руку буквально втащил меня в гостиную. Здесь все было как раньше. На кресле, кутаясь в старую шаль, сидела Полина. И я не сразу узнала ее: такой она была измученной и бледной. А щеку Саши пересекал длинный шрам.
– Вас пытали?
– Чудом нет, – усмехнулся он. – Хотя к этому шло. Вика, мы невероятно рады, но тебе нужно немедленно уходить.
– За домом следят?
– Думаю, да. Ни слежки, ни жучков в доме я не нашел, но они не могли нас просто так отпустить.
– Ничего, даже если внезапно нагрянут, я могу исчезнуть так же, как сюда попала. Геласер позволяет путешествовать на небольшие расстояния. Правда, платишь за это головной болью.
– Выглядишь ты неважно. Сейчас заварю сиорд покрепче, и, вроде бы, что-то в аптечке оставалось.
Он вышел, а я села рядом с Полиной и обняла, уткнувшись лицом в пушистые волосы. Она судорожно вздохнула, и я тоже хотела заплакать, но не получалось. Сжатая пружина в груди не расслаблялась.
– Что с Темой?
– После суда мы увидели его уже таким, – горько ответила Полина.
– Что там вообще было? И где Кристина? Неужели опять в больнице?
– Она в Трэдо Дэм, с Димой.
– С кем?..
– А ты подумала? – Полина замотала головой. – Нет, он жив, жив! Конечно, сильно покалечился. Кристину сразу к нему приставили. Перед тем как отпустить, нам разрешили с ней встретиться. Тогда и рассказала про Диму. Хуже всего было со сломанной ногой – еле спасли.
– Хромота прекрасно отражает его сущность, – ядовито вставил Саша, входя в комнату. – Но ему и за это до конца жизни кланяться. Кристина ничего бы не стала делать, да мы же в заложниках. Когда ты улетела, там такое началось! Нас тут же утащили за сцену. Артем так кричал, что его вырубили, а потом, видно, держали на лекарствах. Руки аж посинели от уколов. Потом всех распихали по машинам и отвезли в Трэдо Дэм. Там заперли в комнате хоть под охраной, зато всех вместе. Правда, поговорить толком не успели: появились Пастыри во главе с Полоцким. Никогда его таким не видел…
– Он словно обезумел! – Полина широко открыла глаза. – Даже не говорил, а рычал, как зверь.
– Набросился на Полину. Выбрал, сволочь, самую слабую. Требовал ответа – откуда у тебя камень.
– Прости, я сказала, – взяла меня за руку Поля. – Все случилось внезапно, а мне было так плохо.
– Ну, что ты! Какой это уже секрет. И так бы догадался. А это он тебя так… изукрасил? – кивнула я на Сашин шрам.
– Нет. Михаил. Хотели узнать: куда ты могла спрятаться. Мы действительно не представляли, но разве им объяснишь.
– Это было ужасно, – Полина покачала головой, словно отгоняя воспоминание. – Они так рассвирепели: я думала – убьют. Но тут некоторые: Ольга, Леша, Лена – выступили против. Причем очень решительно. Сказали, это переходит все границы. Алексей прямо начал обвинять Полоцкого.
– В стройных рядах Пастырей случился раскол, – криво усмехнулся Саша. – И нас под охраной быстренько спровадили. Опять развели по комнатам. А через две недели отпустили.
– Но почему? Не проще было и дальше держать в Трэдо Дэм, чем рисковать, что вы сбежите?
Саша только усмехнулся.
– Далеко не убежишь. Документы конфискованы, денег мало. Да и Полина с Артемом не в том состоянии.
– Заболела еще в тюрьме, – пояснила Поля. – Сама не пойму, что такое. После суда стало хуже. Наверное, шок. Пройдет.
– У нее лихорадка, – я заметила, как Саша стискивает руки. – Плохо ест. То заснуть не может, то проваливается на полдня. Эскулап приезжал один: ничего толком определить не смог. Прописал теплое питье и капли. А толку ноль.
– Значит, вас тут как приманку оставили?
– Да, они ведь понимали, что ты будешь нас искать. И чтобы глаза не мозолили. Детки-то перепугались. Вот-вот из повиновения у Отца выйдут.
В это время неслышной тенью в комнату скользнул Артем. Смотреть на него было жутко. Чуть пританцовывая, он шел, наклонив голову, вслушиваясь во что-то внутри себя, и на губах блуждала рассеянная улыбка.
– Тема, садись, – ласково, как ребенка, позвала его Полина.
Тот послушно сел на диван, задев меня беглым взглядом, но долго не вытерпел. Вскочил и отошел к окну.
– Твое появление встревожило, – заметил Саша. – Обычно он спокойнее. Иногда даже вполне разумно говорит.
– Но он меня, похоже, не узнал.
– Узнал, узнал. Просто все, то связано с прежним, причиняет ему боль. Не успокоился, пока все в своей комнате не переставил. Страшно заглядывать, но я не мешаю. Пусть, раз ему так легче.
Меня вдруг осенило. Решительно встав, я подошла к Теме.
– Стой! Что ты делаешь?
– Нужно попробовать. Я много узнала о геласере за это время. Подожди.
У меня не было никакого плана. Положив ладони на виски Артема, я заглянула ему в глаза. Не знаю, чего точно ждала, но это была первая и последняя попытка. Пожалуй, задержись я в его сознании чуть дольше, и сумасшедших в комнате стало бы двое. Темка жил теперь в другом мире, надежно заслонявшем реальность. Наиболее адекватно это можно описать, как лихую пляску среди могил и разлагающихся трупов. Чардаш на костях. Судорожное веселье и омерзительная красота.
Я отшатнулась в ужасе, а он улыбнулся и пошел наверх, мурлыча песенку.
После неудачной попытки вновь адски разболелась голова, и ребята отправили меня спать. Они занимали нашу прежнюю комнату: размером побольше прочих, да и рядом с Артемом. Я же устроилась на кровати Кристины. Несмотря на сильную усталость и боль уснуть удалось нескоро, но зато спала крепко и без сновидений. Почувствовав, что кто-то теребит за плечо, я открыла глаза и не сразу сообразила – где нахожусь. А потом подскочила на кровати.
Рядом стоял Артем. Прижав палец к губам, он поманил за собой.
– Куда ты? Постой, не уходи.
Но он бы уже возле двери. Накинув кофту, я поспешила следом. Догнала и попробовала вернуть, но Артем лишь прибавил шагу. Мне совсем не улыбалось попасться кому-нибудь на глаза, и, призвав на помощь геласер, я «включила» невидимость. На Артема это подействовало ошеломляюще: он меня потерял! Хотя постоянно оглядывался и знал, что я иду следом. Резко затормозив, он испуганно заозирался и собирался уже закричать. Пришлось отказаться от помощи камня.
Артем обогнул крайние дома деревни и вышел в поле. Здесь начиналась лесополоса вдоль дороги, а чуть в стороне росло одинокое раскидистое дерево. У корней я увидела белый камень с именем
