Охота на волков - Маркус Кас
Остаются только треск огня светильников и хрип. Живой, скотина такая. Ну и хорошо, этот одержимый явно знает многое. Тру глаза и лоб, отгоняя головокружение и тошноту. И наконец-то вижу.
Храм мы разнесли знатно. Целыми остались только три статуи из девяти. Жрицу придавило крупным осколком в виде огромного крыла. Мужик извивается на полу, а оружие двергов сияет голубым светом, торча из его груди.
Все же попал куда надо. Удивляюсь, что не убил, там же сердце должно быть. Бессердечный? Я тихо смеюсь своей глупой шутке, адреналин спадает и меняю улыбку на оскал.
«Игорь, ты жив?» — от внезапного голоса брата в голове меня пошатывает.
«Да. Но не без приключений. Будет кого допросить… Что у вас?» — приходится поднапрячься, чтобы ответить.
«Дед…» — Яр замолкает всего на секунду, но я успеваю покрыться холодным липким потом — «Он серьезно ранен. Зоряна не уверена… Этот старый хрыч полез впереди всех!».
Речь его сумбурна и под конец он срывается на крик. Понимаю его гнев. Кто бы сомневался, что глава рода не будет отсиживаться. Полезть в гущу боя вполне в его духе. Дед немолод, но дури в нем хватит на нас двоих с братом. Хтонь!
«Чем я могу помочь?» — мне тоже хочется орать, но я держусь. Мне легче, я не видел как завалили деда.
«Ты хоть выживи!» — резко бросает Яр — «Отец с матерью возвращаются домой. Больше нет смысла скрывать, а семью должен возглавить тот, кто сможет разгрести это дерьмо. Пока дед… Пока деда исцеляют. Ты там сам справишься со своими приключениями?».
«Справлюсь» — ну а что мне ему еще ответить. Разберемся.
Звук шагов заставляет меня дернуться и призвать хаос. Но в зал вбегает Нармер. Вечно прилизанные волосы взъерошены, глаза огромные, одежда испачкана, а на щеке свежий шрам.
— Что случилось? — хором спрашиваем мы друг друга.
Жрец оглядывает разрушения и зациклено переводит взгляд с одержимого на жрицу. Туда-сюда, туда-сюда.
— И тут… — он кривит рот в отвращении. — Значит, все еще серьезнее, чем я думал. Белаторский, вы в порядке?
— Жив, — коротко докладываю. — И все серьезнее, чем вы думаете о серьезнее. Что у вас?
— Свердловская пыталась сбежать. И ей помогли. Ее остановили, остальных ловят. Я уже доложил императору, и сюда отправили людей. Игорь, боюсь что вы… Вы в центре всего происходящего. И одержимый.
— Это меня и спасло, Нармер.
Ох, не нравятся мне его слова. Ни про княжну и ее помощников, ни про мою центральную фигуру. Со стороны реально может показаться, что я сам замешан. Но есть же ритуал истины. Они же понимают, что мне нет смысла врать?
— Я знаю, — кивает головой жрец. — Осталось убедить всех остальных. Я не хотел говорить, но теперь придется. Обладание силой хаоса дает возможность обойти любые ритуалы или умения, выявляющие правдивость сказанного. Поэтому доказать что-либо будет сложно.
Приехали. Ладно, эта суперспособность у меня уже была. Но о ней никто, кроме Олега, не знал. А теперь получается, никаких ритуалов истины. И даже сам император не сможет понять, что у меня на уме. Нехорошо это.
— И что с этим можно сделать? — ко мне приходит холодное спокойствие.
— Я вам верю. И поручусь за вас. Этого недостаточно, но для начала хватит. Мы разберемся. Тем более теперь у нас есть живые участники…
Значит, неудачливая княжна не пережила попытки побега. А тот, кого я поймал до этого, знал немногое.
Мы оба смотрим на одержимого, внимательно нас слушающего. Мужик перестал ворочаться и замер, навострив уши. Я каким-то чудом, на чистой интуиции, бросаю в него хаос, полностью парализуя.
И злобно сверкнувшие в ответ глаза доказывают, что вовремя. Как бы он не решил избежать допроса самым простым образом. Сдохнув. Жрец лишь одобрительно кивает и добавляет от себя хитрое плетение, окончательно обездвиживая и лишая сознания.
А затем начинается сущий ад. На остров прибывают люди императора. Кажется, не меньше сотни упакованных в черную глухую форму мужиков. Я не отхожу от жреца, поэтому встречать их к причалу мы отправляемся вдвоем. Храм, вместе с лишенными сознания пленными, Нармер запечатывает чем-то мощным, закрепив эффект артефактом.
Вместе с вояками прибывают жрицы. Среди них знакома мне только моя верховная бабуля. Но София, естественно, на меня внимания не обращает, легкий приветственный кивок и она тут же уходит сторону бункера. Туда относят и вырубленных, и еще нескольких человек.
Все жилые корпуса запирают и выставляют снаружи и внутри охрану. А я так и шляюсь за жрецом, помалкивая. Только один раз подробно рассказываю, что произошло на полигоне и в храме. Ничего полезного я не узнаю. Отдаются приказы — перекрыть, обыскать, проверить и занять периметр.
Но в бункер меня не пускают. Нармер останавливается у входа, долго смотрит, вздыхает и отправляет меня к себе. Приставив парочку хмурых молчунов. Под их конвоем я и следую в свою комнату.
Этой ночью остров крайне оживлен. Привыкнув шастать в темноте и одиночестве, мне необычно наблюдать за патрулями, плотно прикрывающими всю территорию. Кажется, они держат такое расстояние, чтобы быть в видимости как минимум четырех других групп.
Нет, тут их больше сотни. Пятеро у входа, трое за дверьми. Под лестницей кто-то шуршит. И у каждой двери на жилом этаже торчит по закутанной в черное фигуре. В один миг академия превратилась в тюрьму.
Мне безумно хочется принять горячий душ, но одного мрачного взгляда надсмотрщика у моей двери хватает. Приходится ополаскиваться холодной водой из раковины в комнате.
Я ложусь в мягкую постель и почему-то забавляюсь от мысли, как прекрасная ночная гостья прорывается ко мне через грозных стражей.
Мне кажется, что уснуть в такой ситуации попросту невозможно. Но спустя пять минут мысленных терзаний и дум о будущем, меня уносит в мир грез. Без сновидений, гостей и мыслей.
Просто провалиться в темноту, ни о чем не думая. Какая бы новость меня не разбудила завтра, я высплюсь. А если дадут, то еще и позавтракаю. А потом пусть тащат в свои казематы для одержимых…
Глава 27
Утро начинается с криков и беготни. Никто нашу доблестную охрану не предупредил о Вите-будильнике. Высовываю лохматую голову за дверь и натыкаюсь на тот же хмурый взгляд.
— Вам лучше оставаться в комнате, — неожиданно вежливо сообщает мне надсмотрщик. — Мы разберемся
