Ирина Шевченко - Осторожно, женское фэнтези (СИ)
- К вам, мисс Аштон, этот способ проверки неприменим, - проговорил инспектор, будто прочтя мои мысли. - В настоящее время вы несостоятельны как маг, ваше энергетическое поле аномально стабильно.
- А думать вы не пробовали, раз уж магией меня не проверить? - я вскочила с кресла и сверху оглядела всю компанию. - Если бы я была причастна к исчезновению студентов, стала бы я рассказывать вам о Чарли Лосте, когда вы все о нем забыли?
- Успокойтесь, Элизабет, - строго приказал мне ректор. - Инспектор ни в чем вас не обвиняет.
- Разве? А мне показалось, он только об этом и говорит. Помню - значит, виновата. Проверить нельзя - виновата. Так пусть арестует меня. Я готова. Посижу в камере… подожду, пока вы все снова забудете и о Чарли, и об этом разговоре. А потом посмотрю, как вы объясните моему отцу тот факт, что его единственная дочь оказалась за решеткой!
- Мисс Аштон! - повысил голос Оливер. - Вы забываетесь. Такой тон…
- Я забываюсь? - возможно, он был прав, но меня уже было не остановить. - Это вы забываетесь. И забываете. А я помню все! И на вашем месте я бы радовалась моим аномальным неспособностям. Потому что без меня вы даже не заметите, как мир вокруг изменится. А ведь вы не знаете, чего коснутся эти изменения. Может быть, скоро, вы, милорд Райхон, уже не будете главой академии. А вы, господин инспектор, станете постовым в провинции. А ты… - я ткнула пальцем в Норвуда, но на оборотне моя фантазия иссякла, как и запал. А Мэйтин так ничего и не сделал!
- Зачем? - усмехнулся бог. - Ты и сама неплохо справилась.
- Успокойтесь, мисс Аштон, - Оливер крепко вял меня за локоть и усадил обратно в кресло. - Повторюсь: вас никто и ни в чем не подозревает. Ведь так, мистер Крейг?
- Я лишь отметил определенные странности.
- Странности? - снова вспылила я. - У меня из-за этих странностей жизнь рушится! Я учиться нормально не могу! Своей магии нет, а от чужой мне плохо чуть ли не до полусмерти! А вы еще…
Тут неплохо было бы пустить слезу, но злость у меня никогда не сочеталась с рыданиями, а сейчас я была по-настоящему зла. На всех. Особенно - на одного блондинистого божка, втравившего меня непонятно во что и до последнего мне вравшего!
- Когда я тебе врал? - поинтересовался Мэйтин, пока я, так и не выдавив ни слезинки, со всхлипываниями терла глаза, чтобы хоть покраснели.
Всегда! Я ведь спрашивала об Элизабет, хотела узнать, где она. И что он мне ответил? Ничего. А сегодня Элси угрожает мне через медиума…
- Через какого медиума? - нахмурился бог.
Не дожидаясь, пока я отвечу, коснулся моего лба и с облегчением вздохнул.
- Пугаешь. Я подумал, что реальность совсем того.
А она еще не того? Потому что я, кажется, уже.
- Тебе кажется, - улыбнулся Мэйтин.
- Вы в порядке, Элизабет? - отвлек от разговора с богом участливый голос ректора. - Может быть, вам пойти к себе, отдохнуть?
- Отдохнуть? - возмутилась я. - А вы ничего не забыли? Снова? У вас студенты по второму кругу пропадают, причем на этот раз с концами! Вы не хотите, чтобы я рассказала вам о Чарли Лосте? Возможно, не поздно найти еще какие-нибудь следы, пока реальность не совсем изменилась!
Спорить с нервной девицей никто не решился.
Инспектор достал блокнот. Оливер попросил секретаря принести еще чая и печенья. Рысь попытался слиться с мебелью, чтобы о нем не вспомнили и не выдворили из кабинета. А Мэйтин умостился на подоконнике.
Взяв себя в руки, я обстоятельно пересказала все, что мне было известно о Чарли, с того момента как я - точнее, Элси - услышала о его исчезновении, заканчивая непонятным образом изменившимся библиотечным формуляром, из которого пропало имя Лоста.
- Странное дело, - в который раз за день сказал инспектор, когда я закончила.
- Странное, - согласился Оливер. - Меня не оставляет чувство, что мы что-то упускаем.
- И я, кажется, знаю что, - подал голос Норвуд.
- Что? - резко обернулся к нему ректор.
Рысь нервно поерзал на кресле, почесал затылок и выдал несмело:
- Похоже, до Чарли еще кое-кто пропал.
- Кто? - насторожился инспектор.
- Библиотекарь, сделавший в формулярах записи, которые теперь изменились. Исчезновение имени Чарли Лоста еще можно связать с ним самим, но ведь поменялся почерк во всех карточках. И разве это нормально, что целую секцию обслуживает всего один человек?
В кабинете воцарилась гробовая тишина, и никто кроме меня не слышал аплодисментов с подоконника.
- Нравится мне этот парень! Ух, как нравится!
Я радости Мэйтина не разделяла. Да, Рысь молодец, но к чему такое веселье? Вон, инспектор с Оливером надулись как сычи - куда более естественная реакция.
Первым отмер инспектор:
- Замечание мистера…
- Эррола, - подсказал Оливер.
- Замечание мистера Эррола не лишено смысла, - выговорил полицейский. - И наводит на размышления.
- Наводит, - согласился милорд Райхон.
Норвуд открыл рот: видимо, хотел продолжить мысль. Но ректор решил, что парень в достаточной мере уж блеснул умом и сообразительностью, и закончил сам:
- Если мы не заметили пропажи библиотекаря, а некоторые факты действительно говорят об этом, об исчезновении скольких еще людей мы могли забыть?
Ничего себе, как все обернулось! У меня такого и в мыслях не было, когда писала. А теперь уже написанное меняется безо всякого участия с моей стороны.
- И это - главная проблема, - сказал бог.
- Простите, - приложив руку к виску, словно у меня началась мигрень, я поднялась с кресла. - Мне нужно выйти.
- Вам нехорошо? - заволновался ректор.
- Нет. Немного переволновалась и… Простите мой резкий тон, сама не знаю, что на меня нашло.
Не я должна была извиняться, но мне показалось, что будет нелишним продемонстрировать свою адекватность и уважение к старшим по возрасту и должности.
- Умница, все правильно, - похвалил Мэйтин, ради разговора с которым я, собственно, и пошла в уборную.
Как в шпионском фильме заглянула в кабинки и оценила, насколько плотно закрывается дверь, прикидывая, можно ли тут говорить вслух.
- Можно, - заверил бог. - Но не очень громко.
- Ладно, - выдохнула я. - Рассказывай. Что там о главной проблеме?
- Реальность меняется. И меняется не только реальность Элизабет, но и реальность Марины.
- Что? - вот теперь я совсем-совсем занервничала. - Как это - меняется реальность Марины?
- Я тебе говорил, что написанного не изменить? А оно изменяется. Что из этого следует?
- Что? - ничего, кроме бессвязных бессильных ругательств, на ум не шло.
- Что ты написала другую книгу. Или вообще ничего не написала.
- И что теперь? Я не написала - значит… не будет Трайса?
- Трайс уже есть, - бог в задумчивости сморщил лоб. - Понимаешь, причинно-следственные связи -сложная штука, не всегда поймешь, где причина, а где следствие. Трайс появился, потому что ты о нем написала, или ты о нем написала, потому что он был…
Вот это уже что-то новенькое. Хотя неспроста же тут все не совсем так или совсем не так, как я себе представляла?
- Это сложно, - повторил Мэйтин. - Для человеческого восприятия. И я не буду тратить твое время, пытаясь объяснить. Просто подумай, если бы ты там ничего не написала, это как-то отразилось бы на твоей жизни? Или что должно было случиться в той твоей жизни, чтобы ты не стала писать книгу?
Я сжала виски: похоже, и правда мигрень.
- Может, я не захотела? Или не смогла…
Или меня не стало, и некому было придумать историю красавицы Элизабет Аштон?
Тряхнула головой, отгоняя последнюю мысль.
А вдруг мне это было уже не нужно? Ведь реальность меняется не обязательно в худшую сторону?
- Хочешь проверить? - серьезно спросил Мэйтин.
- Не знаю, - я устало привалилась к облицованной бледно-зеленой плиткой стене. - Ты же бог, скажи, как правильно.
- Я не могу принимать решения за тебя, - покачал он головой. - Но игры с реальностью опасны. Даже если кажется, что вмешательство обосновано и преследует благие цели. Меняя судьбу одного человека можно изменить судьбу мира.
- Моя судьба ничего не значит для мира.
- Это ты так думаешь. Слышала про эффект бабочки?
- Значит, ты считаешь, что нужно вернуть все, как было?
Я с сожалением вздохнула, хотя и не могла не понимать, что он прав. Как бы мне ни хотелось изменить свою судьбу, но если это будет стоить жизни мира или хотя бы жизни другого человека…
- Кто-то решил изменить свою судьбу? - озвучила я новую догадку.
- Да. Те, в кабинете, только что пришли к тому же выводу. Видимо, кто-то нашел описание ритуала и собрал единомышленников…
- Ты знаешь, кто? - вцепилась я в футболку бога. Иероглифы на ней тут же зашевелились, будто потревоженные змеи, и я испуганно разжала пальцы.
- Нет, - ответил, отодвигаясь от меня, Мэйтин. - Честно, понятия не имею. Реальность искажена, и все вероятности не отследить даже богам. Но если бы и знал… Я уже говорил, что не могу помогать тебе во всем. Иначе рискую сам нарушить естественный ход событий, и последствия будут непредсказуемыми.
