Идеальный мир для Химеролога 5 - Олег Сапфир
Шашлык ткнул его ножом посильнее.
— Разговорчики! Шагай давай.
— Просто спрашиваю. Может, договоримся? Я вам денег дам. У меня с собой есть.
— Заткнись, — прошипел Кислый. — Дойдём до квартиры — всё отдашь. И ты, и твоя шмара.
Они поднялись на площадку второго этажа. Вот она, нужная дверь. Обычная, деревянная, обитая дермантином. За ней — деньги, драгоценности и перепуганная девчонка. Лёгкая работа.
Парень остановился перед дверью.
Бандиты напряглись. Шашлык поудобнее перехватил нож. Кислый расстегнул кобуру.
— Звони, — скомандовал Шашлык.
Парень тяжело вздохнул.
— Ладно, — сказал он. — Необщительные вы какие-то. Но зря вы всё-таки решили с Валерией связаться. Она мне всё-таки нужнее.
Кислый нахмурился. Что он несёт?
И в этот момент свет в подъезде погас.
Не мигнул, а просто исчез. Глаза, не привыкшие к темноте, почти ничего не видели в этом полумраке.
Кислый инстинктивно потянулся к пистолету, но замер. Тихо. Ни звука. Ни возни, ни крика. Только какой-то… хруст.
Секунда… Две…
Свет зажёгся так же внезапно, как и погас.
Кислый моргнул, обратно привыкая к яркости.
Парень стоял на том же месте. Руки в карманах, спокойная поза.
«Показалось, — подумал Кислый. — Лампочка барахлит».
Он повернул голову к Шашлыку, чтобы дать команду.
— Давай, толкай его к…
Слова застряли у него в горле.
Шашлык стоял рядом. Нож в руке. Но что-то с ним было не так.
Его голова.
Она была повёрнута на сто восемьдесят градусов. Лицо Шашлыка смотрело ровно назад, на стену подъезда. При этом тело оставалось неподвижным, обращённым к парню.
Глаза подельника были широко раскрыты. Он был мёртв. Стоял, но был мёртв.
Мозг Кислого на долю секунды завис. Это невозможно. Так не бывает. Человек не может стоять со свёрнутой шеей.
А потом пришёл страх. Ледяной и парализующий.
Кислый дёрнулся. Рука рванула к поясу, где висел пистолет. Особый, с артефактными разрывными пулями, которые прошивали магические щиты.
Он почти успел. Пальцы коснулись рифлёной рукояти.
Но тут его запястье перехватили.
Парень, который ещё секунду назад стоял метре от него, мгновенно оказался рядом. Он держал руку Кислого мягко, почти нежно.
— Нет, нет, не надо, — тихо сказал он. — Это громко. Соседей разбудишь.
Кислый попытался вырваться. Дёрнул рукой.
ХРУСТЬ!
Звук был сухим и коротким, как треск сломавшейся ветки.
Кисть руки просто сложилась под неестественным углом. Кости лопнули.
Кислый открыл рот, чтобы заорать. Воздух набрался в лёгкие, готовый вырваться воплем боли.
Но крика не последовало.
Парень свободной рукой легонько коснулся его горла. Просто прижал палец к кадыку.
Голос пропал. Связки онемели. Кислый хрипел, выпучивал глаза, но не мог издать ни звука.
Он попытался ударить второй рукой, но парень перехватил его за шею железной хваткой.
В следующий миг мир перевернулся.
Удар головой о бетонную стену был коротким и жёстким. Звёзды вспыхнули перед глазами и тут же погасли.
Кислый сполз по стене, хватая ртом воздух. Ноги не держали. В голове гудело, рука горела огнём. Он сидел на грязном полу подъезда, глядя снизу вверх на свою недавнюю жертву.
Тот присел перед ним на корточки.
— А с тобой мы побеседуем, — сказал он будничным тоном. — Информация лишней не бывает.
Он покачал головой, глядя на бандита с лёгкой укоризной.
— Ишь ты, Валерия вам всем понадобилась. Не многовато ли внимания для простого администратора?
Парень улыбнулся. И от этой улыбки Кислому стало даже страшнее, чем когда он увидел перевёрнутую голову Шашлыка.
— Вставай. Пойдём в гости. У меня в подвале как раз клетка освободилась.
Кислый попытался отползти, но тело не слушалось. Он понял, что эта ночь для него ещё очень долго не закончится.
* * *
Я сидел на перевёрнутом ящике напротив прикованного к клетке Кислого и с интересом наблюдал за его попытками сохранить остатки самообладания. Получалось у него паршиво.
Подвал моей клиники — место специфическое. Здесь своя атмосфера. Сырость, полумрак и тихий, едва уловимый шорох сотен лапок где-то в углах.
— Ну что, болезный, — я покрутил в руках скальпель. Просто так, для антуража. Резать я его не собирался. Это грязно и неэффективно. — Будем играть в молчанку или сразу перейдём к конструктивному диалогу?
Кислый сплюнул кровавую слюну на пол.
— Пошёл ты… — прохрипел он. — Мои пацаны тебя найдут. Тебе конец.
— Твои пацаны? — я усмехнулся. — Это те, что разбежались, роняя кал, после встречи с моей обезьянкой? Ты последний, друг мой. Финита ля комедия.
Я встал и подошёл к нему вплотную.
— Знаешь, я не люблю боль. Причинять её скучно. Но у меня есть друзья, которые очень голодны.
Я легонько топнул ногой.
Из темноты, сверкая красными глазками, выступил мой Крысиный Король. Он стал ещё больше, размером с хорошую собаку. За ним плотной серой массой колыхалось его войско.
Кислый вжался в трубу.
— Убери их! — взвизгнул он.
— Зачем? Они просто хотят познакомиться. Поближе. С твоими пальцами, ушами… носом.
Я направил тонкий импульс энергии в мозг бандита — лёгкое касание, стимулирующее центры страха.
Для него мир изменился. Тени стали гуще, шорох крыс превратился в оглушительный грохот, а их писк в предвкушающий шёпот. Его психика, и так расшатанная ночным происшествием, дала трещину.
— Нет… Не надо… — заскулил он, когда одна из крыс деловито понюхала его ботинок.
— Тогда говори. Всё. С самого начала.
И его прорвало. Слова лились из него потоком, вперемешку со слюнями и соплями. Он торопился, глотал окончания, боясь, что я передумаю и дам команду «кушать».
— Мы работаем уже пять лет! Крадём людей, выбиваем долги, прессуем коммерсантов!
— Скольких похитили?
— Я не считал! Много! Десятки! Девок в бордели, мужиков на стройки или в долговые ямы! А тех, кто сопротивлялся…
Он осёкся.
— Ну⁈
— В расход! В Неву! Или в кислоту! Мы на прошлой неделе семью одну… они квартиру не хотели отдавать… Мы их… всех… Даже собаку!
Я слушал эту исповедь, и внутри меня поднималась целая волна брезгливости. Этот человек… нет, это существо, не стоило даже воздуха, которым дышало. Убийства, похищения, пытки — для него это была просто рутина.
Он вываливал на меня всю грязь своего мирка, надеясь купить себе жизнь.
— … только убери их! — умолял он, когда поток откровений иссяк. — Пожалуйста! Не надо! Они же смотрят на меня! Они хотят меня сожрать! Перестань их звать! Я всё сказал! Я больше ничего не знаю! Клянусь!
Он рыдал, дёргаясь в путах. Крысы облепили его с ног до головы, создавая живую, шевелящуюся шубу.
— Достаточно, — сказал я.
Крысы замерли.
Я подошёл к нему. Кислый посмотрел на меня с надеждой. В его глазах, полных слёз
