Черное и белое (СИ) - Ромов Дмитрий
— Слушаю тебя, третий, — отвечает Марина.
— С западной и северной стороны регистрирую автомобили, предположительно со спецназом и военными.
— Военными? — удивлённо поворачивается ко мне похитительница.
— КГБ, — пожимаю я плечами. — Может, «Каскад» или «Вымпел», а может погранцов пригнали. Не знаю.
— Я же сказала, чтобы ты один пришёл! — хмурит она брови.
— А ты ещё кого-то кроме меня видишь? Один и пришёл.
— За стенами целая армия.
— Да, — соглашаюсь я. — И каждый боец стоит пятерых, таких, как ты. Если через пятнадцать, а, вернее, уже через десять минут мы с Натальей не выйдем, начнётся штурм.
— Да ты что! — смеётся Марина. — Вот это да! Ну и напугал ты меня. Выходит, я сегодня двадцать таких, как я завалила? Или просто четверо ваших, стоят меньше одной меня?
Я стискиваю зубы.
— Ты, так-то парень не тупой вроде. Понимаешь ведь, что найдут нас нескоро, да? Смотри сколько им зданий нужно прочесать. Да и зачем мне тебя отпускать? Чтобы ты вышел, а твои псы на меня набросились и разорвали? Охрененный план.
— Они и так разорвут, если мы не выйдем в назначенное время. Но если всё будет хорошо и мы выйдем, у тебя будет время уйти. Один из выходов не контролируется и я скажу, какой. Но время на раздумья почти нет, потому что через десять, нет… уже через девять минут он тоже закроется.
— То есть, я должна поверить тебе на слово? Отлично. Только вот, какое дело, все ворота, кроме тех, через которые ты сюда вошёл, завалены всякой хернёй, а то и просто замурованы, и пройти через них не удастся. Но это ничего. Давай-ка мы о чемодане поговорим. Чего там не хватает?
— Моей и Злобинской папок, — отвечаю я. — Первоначальный договор с Кухарчуком таким был.
— С кем? — ржёт она. — Теперь ты со мной договариваться должен, разве нет?
— И ещё там не хватает трёх других очень важных дел. Зато пара десятков остальных имеется в наличии.
— Кого не хватает?
— Горбачёва, Романова и Медунова.
— И почему так? — с недоумением спрашивает Марина.
— Потому что каждый из них может претендовать на выигрыш после ухода Леонида Ильича, — объясняю я. — А мне нужна гарантия того, что мы с Натальей выйдем отсюда живыми и здоровыми.
— А мне нужна гарантия, что ты вернёшь мне эти три папки. Поэтому иди к своим, а я забираю Нату и ухожу.
— Вряд ли тебе удастся уйти, — качаю я головой.
— Значит, вряд ли ей удастся выжить, — усмехается она.
— Нет, — пожимаю я плечами. — Так не пойдёт.
— Первый-первый! — снова скрипит рация. — Вооружённые люди группируются у северного и восточного входов. Приём!
— Группируемся, но пока не заходим, — врезается голос Злобина. — Даю пять минут на выход моих людей и гарантирую свободный коридор. Приём.
— Отсоси, мудила! — зло кричит в рацию Марина и добавляет. — Третий, быстро на базу!
— Бесполезно, Марин, — качаю я головой. — Лучше не усугубляй.
— Уходим! — командует она помощнику и подскакивает к Наташке. — Давай сюда Брагина.
Она раскрывает браслет на руке пленницы.
— Ната, отходи туда, к столу! И бери чемодан. Только не вздумай дёргаться, не то я твоему суженому башку отстрелю! Брагин, ко мне! Мне человека убить нехер делать, вы знаете.
Кругломордый подталкивает меня вперёд больно вбивая под лопатку ствол пистолета.
— Отпусти Наташку, а я пойду с тобой, — предлагаю я. — Если выберемся, отдам тебе папки.
— Заткнись! — отвечает Марина и защёлкивает браслет на правой руке, приковывая меня к стене. — Быстро уходим!
— Наташ, не бойся, всё будет хорошо, поняла? — пытаюсь приободрить её я.
— Я знаю, Егор! — пытается приободрить меня она. — Не волнуйся, я не боюсь.
— Ой, сейчас заплачу, — с сарказмом говорит Маришка. — Он, кстати рассказал, что сиськи мои видел? Нет? Так вот, видел. Зря, кстати, не боишься, Ната. Я мозги на раз-два вышибаю, а таким дурёхам, как ты с особым наслаждением. Всё, пошли!
Твою дивизию! Первой из кельи выскакивает Марина, за ней Наташка с чемоданом, а замыкает кругломордый. Блин! Блин! Блин. Дёргаю рукой, но куда там! Я поворачиваюсь к иконе и всматриваюсь в почти исчезнувший и покрытый пылью лик Богородицы. Защити, матушка…
А потом быстро достаю из ботинка свой детский пистолетик и стреляю в цепь, соединяющую браслеты. А! Твою дивизию!!! Больно, сука! Зато эффективно и не приходится перегрызать руку. Значит, перегрызу чью-нибудь глотку!
Кидаюсь к двери. Она открывается и внутрь заглядывает белобрысый мужик. Должно быть, это «третий».
— Э! — кричит он. — Чё здесь такое! Стоять!
Кричит и поднимает руку с зажатым пистолетом. Дурак, меня же нельзя убивать, у меня папки, жемчужина коллекции. Но ему, кажется, по барабану, в глазах испуг, дыхание срывается. Он ведёт руку с пистолетом в мою сторону и… Ну, уж нет!
Я резко выбрасываю ногу и со всей дури бью по двери, зажимая бедолагу между тяжёлыми досками дверного полотна и косяком. И тут же, не давая ему опомниться, хреначу ещё несколько раз дверью, а потом, в качестве контрольного бью детской рукоятью «браунинга» по темени.
Он оседает, превращаясь в бесформенно-аморфную медузу и выпускает из руки пистолет. «ТТ», кстати. Я подхватываю его ствол и вываливаюсь из кельи. Справа, в конце здания замечаю кругломордого, заворачивающего за угол. Подрываюсь и бегу следом.
Правда, бежать через всё это строительно-мусорное безобразие небезопасно, можно и ноги переломать, но меня это не останавливает. Проскочив в проход между двумя зданиями я оказываюсь перед северо-западной башней и перед северо-западными воротами. Они действительно завалены брёвнами, как и сказала Марина.
Дверь в башню оказывается открытой. Я заскакиваю в темноту запустения и… никого не вижу. А куда они делись? Выбегаю наружу и заглядываю за угол стоящего рядом строения. Блин… Может, поднялись наверх? Возвращаюсь в башню и прислушиваюсь. Тишина… И вдруг… Вроде бы голос…
Напрягаю слух и точно, будто женский голос… Захожу за лестницу. Тишина… Блин, что за чудеса… Я наклоняюсь и нащупываю деревянную крышку. Холодную, шершавую и в некоторых местах осклизлую. Рука касается металла… Кольцо! Твою дивизию! Вот почему она так спокойно отнеслась к осаде. Берусь за кольцо и откидываю люк. Без фонаря, конечно, хреново, ну да что делать… нащупываю ногой металлические скобы и начинаю спускаться. Надеюсь, здесь не лабиринт.
Спускаюсь и осматриваюсь. Стены сухие, обложенные камнем, что ли, хрен поймёшь. Пахнет землёй. Чёрное, чёрное, всё совершенно чёрное. Проход узкий, я практически задеваю стены плечами. Прислушиваюсь… Больше ничего не слышу. И не вижу. Но надо идти, надо торопиться. И я иду. Иду, иду, иду и вдруг за небольшим поворотом вижу впереди белый свет. И чёрные неясные силуэты.
— Скорее! — доносится до меня голос Марины. — Возьми ты у неё этот сраный чемодан! Давай скорее, Ната! Не заставляй тебя снова бить.
Снова бить! Тварь! Нашёл, нашёл, твою дивизию! Сейчас я вам устрою! Не уйдёте, суки! Только бы не запнуться. Ещё несколько шагов. Тихонько, тихонько, тихонько… Да, да, вот сейчас… сейчас… Я замахиваюсь, заношу руку. Кругломордый идёт прямо передо мной и будто что-то чувствует, предвидит. Ему неуютно, ему не по себе. Я вижу это по тому, как он напрягает плечи, как пытается прислушиваться, чуть втягивая голову.
— Борис, ты? — настороженно спрашивает он через плечо.
Конечно я, кто же ещё? Я, мой друг, я! Можешь называть меня Борисом, но истинное моё имя Возмездие, Неотвратимость и Всем Пи**ец!
— Да! — подтверждаю я его догадку и в тот же миг обрушиваю на голову рукоять «ТТ».
Он дёргается, запинается и летит вперёд, выпуская из руки чемодан и что-то ещё не очень тяжёлое, скорее всего ствол. Падая, кругломордый толкает Наташку и она тоже летит вперёд, врезается в Марину и валится на землю.
— Какого хера! — кричит Марина и, развернувшись, светит на меня фонарём.
Повисает напряжённая пауза.
— Брагин! — раздражённо говорит она. — Я же сказала тебе оставаться там.
