Мой адрес — Советский Союз! Дилогия (СИ) - Марченко Геннадий Борисович

— Поздравляю с победой на первенстве «Буревестника»! — протянул руку Пётр Александрович. — А что у тебя с ногой?

Я хотел было отшутиться фразой из «Бриллиантовой руки»: «Шёл, поскользнулся. упал, очнулся — гипс», но не рискнул. Взгляд незнакомца как-то не располагал к шуткам. В общем, сказал правду, что, мол, перед боем на экскурсии потянул связки, и потому выступал в финале практически на одной ноге.

— Однако… Но ведь впереди чемпионат СССР!

— Он в ноябре, а я если ногу сильно напрягать не буду, то через пару недель уже смогу понемногу включаться в тренировочный процесс. А к Каунасу должен быть в полном порядке.

— Ну если так, — протянул Репьёв. — Кстати, знакомься, это Виктор Степанович Хомяков, представляет областное спортобщество «Динамо».

Да уж, это как раз тот случай, когда фамилия совсем не соответствует внешности. Но жизнь — штука сложная и многогранная, в неё ещё и не такие казусы случаются.

— Здравствуйте! — тоже протянул руку вставший Хомяков. — В данном случае не только спортобщество, но и его председателя, начальника УКГБ по Свердловской области Алексея Александровича Хлесткова. Алексей Александрович — большой поклонник бокса. Он прочитал заметку в местном издании о вашем удачном выступлении в Кутаиси, попросил выяснить о вас побольше. И вот я имею честь предложить вам отныне представлять спортобщество «Динамо».

Я почему-то посмотрел на Репьёва, словно тот мог помочь с выбором ответа, но Пётр Александрович моментально сделал вид, будто он тут совершенно постороннее лицо и к происходящему не имеет ни малейшего отношения.

— Я вижу, вы колеблетесь, — между тем продолжил Хомяков. — Но поверьте, от перехода в «Динамо» вы только выиграете. Знаете, сколько получает чемпион СССР, представляющий «Буревестник»? Триста рублей. А «Динамо» выплачивает тысячу. За второе место — пятьсот, а за третье — как раз триста рублей. А также своим лучшим спортсменам общество ежемесячно платит стипендию. Хорошую стипендию! Не говоря уже о том, что они имеют возможность, например, получать квартиры и автомобили без очереди.

— Заманчиво, — вздохнул я. — А тренироваться где я буду?

— Можете у нас, в «Динамо» есть неплохие тренеры, можете у своего прежнего наставника. Для нас это непринципиально, лишь бы был результат.

— И ещё слышал, что все динамовцы вроде как должны служить в органах…

— Ну это глупости, — наконец-то выдавил из себя улыбку Хомяков. — Далеко не все динамовцы числятся в МВД или КГБ. Пока достаточно будет платить членские взносы. Хотя в дальнейшем, если наше сотрудничество продолжится,

— Подумать можно?

— Думайте, но в течение месяца желательно определиться. Нам бы хотелось, чтобы на чемпионате страны вы уже выступали с литерой «Д» на груди. Но о деталях нашего с вами разговора попрошу не распространяться. А вот мой рабочий телефон. Как надумаете — звоните.

Он извлёк из внутреннего кармана пиджака картонный прямоугольничек сероватого оттенка, на котором не было ничего, кроме отпечатанного машинописным способом номер телефона, и протянул мне.

О том, что органы интересовались моей персоной в институте, я узнал от нашего декана. К Борисову заявился мужчина, похожий на Хомякова и, не объясняя причин визита, попросил написать характеристику на студента II курса Евгения Покровского. Что тот и сделал, а теперь осторожно интересуется у меня, что я мог натворить. Я успокоил декана, объяснив, что всего-навсего мне предлагают поменять одно спортивнее общество на другое. Как просил Хомяков, без подробностей.

Казакову тоже рассказал о предложении со стороны силового ведомства.

— И что ты думаешь? — спросил тот.

— Да вот думаю, — отшутился я. — Нет, в самом деле думаю, мне на размышления дали месяц.

— Понятно… Так-то «Динамо» — организация серьёзная, сам понимаешь. К тому же в «Буревестнике» ты только до тех пор, пока являешься студентом, а там, наверное, перешёл бы в «Трудовые резервы». Или в то же «Динамо», если бы работал в каком-нибудь «почтовом ящике». Смотри сам. Но всё равно приятно, что хочешь тренироваться у меня… К врачу ходишь?

— Вчера только ортопед смотрел в диспансере. Опухоль спала, наступать на ногу почти не больно. Говорит, можно уже и без тросточки ходить, разрабатывать связки. Так что на следующей неделе, если всё пойдёт по плану, ждите на тренировку.

На размышления мне хватило пары недель. Я позвонил по напечатанному на «визитке» номеру телефона, и три гудка спустя на том конец провода раздался чуть искажённый, но знакомый голос:

— Хомяков слушает!

— Добрый день, Виктор Степанович! Это Покровский. Мы с вами общались в кабинете…

— Как же, как же, — прервал меня Хомяков, — я прекрасно помню нашу встречу. Смею надеяться, вы определились с выбором и приняли верное решение?

— Не знаю, верное или нет, но я согласен стать динамовцем.

— Что ж, отлично! Когда сможете появиться у меня и забрать свой членский билет?

— А у вас — это где?

— Ах да, я же не говорил… Областное управление КГБ знаете где находится?

— В общем-то да.

— Зайдёте, скажете дежурному, что к майору Хомякову. Пропуск на вас уже будет готов.

— Так могу хоть сейчас подойти, я сейчас в общежитии, только с занятий вернулся.

— Прекрасно! Я у себя ещё часа два точно буду, так что приезжайте.

От общаги до здания КГБ на улице Вайнера я добрался за четверть часа. Ещё пять минут спустя открывал дверь кабинета Хомякова. Он и на этот раз был в гражданском, но уже в другом костюме, так же ладно сидевшем не его стройной фигуре. Интересно, сколько у него этих костюмов? Вот у меня один, в котором и пришёл. Озаботиться, что ли, покупкой ещё одного… Ну а что, деньги-то имеются, смотреть на них, что ли?

Хомяков после обоюдно крепкого рукопожатия предложил присесть, поинтересовался, точно ли я решил стать динамовцем, и что сыграло в этом главную роль?

— История спортивного общества «Динамо» — это летопись славных побед…

— Понятно, — уголками губ улыбнулся собеседник. — Молодец, что выучили методичку. А если своими словами?

— Да что тут юлить… «Динамо» — это сила! И быть составляющей этой силы почётно. К тому же я с детства болею за футбольное «Динамо», а Лев Яшин — мой любимый футболист. Ну и, как вы говорили, я всегда смогу рассчитывать на помощь… хм, разного рода.

— Принимается, — снова улыбнулся Хомяков.

Он выдвинул ящик стола и вынул из него синие корочки с серебристой литерой «Д» в таком же серебристом ромбике.

— Что ж, поздравляю с принятием в ряды Всесоюзного физкультурно-спортивного общества «Динамо»! Уверен, вы с честью будете нести знамя динамовского спорта. Держите! А заодно и распишитесь.

Надо же, уже и фотокарточка моя вклеена, и печать на месте, и подпись председателя совета стоит. И пустые прямоугольники для вклеивания 10-копеечных марок для вступительного взноса и последующих, ежеквартальных, имеются, причём марка со вступительным взносом уже была наклеена. И тут же получил зачётную классификационную книжку спортсмена в мягком переплёте, в которую уже были вписаны мои данные об участиях в соревнованиях с результатами, а также моё новое звание КМС указано, включая все доселе выполненные ступени ГТО. Получается, были уверены в том, что я приму предложение. Ну на то они и Комитет, чтобы просчитывать на несколько ходов вперёд.

— Спасибо! Постараюсь оправдать оказанное доверие.

— Да уж постарайтесь. Надеемся, на чемпионате страны вы выступите достойно. В «Буревестник» я сейчас позвоню, скажу, чтобы вычеркнули вас из своих списков… А с ресторанными песнями, Евгений Платонович, лучше завязать, — неожиданно сменил тему Хомяков.

Увидев, что я пребываю в лёгком замешательстве, объяснил:

— Вы теперь член общества «Динамо», ни к чему, чтобы ваши песни распевали в разного рода злачных заведениях.

— Так они же не пошлые, тем более прошли цензуру, да и деньги я за них официально получаю.

— Всё равно, лучше не надо, — чуть поморщился майор. — А вот патриотические песни, вроде той, что вы Силантьеву отдали — такие можно.