Цена жизни. Книга 1 - Андрей Стоев
— Господин барон фон Раппин? — спросил он и, дождавшись ответного кивка, продолжил: — Его величество примет вас в своём кабинете, мне велено вас проводить.
— Ведите, — согласился я.
В кабинете Дитрих оказался не один. Второго присутствующего мне не представили, однако я узнал его без труда по портретам: эрцканцлер империи, граф Айке цу Ройтен.
— Ваше величество, — поклонился я, — ваше высокопревосходительство.
— Здравствуйте, барон, — улыбнулся мне император, а граф просто кивнул с довольно кислым видом. — Садитесь, расскажите нам новости. Как долетели?
— Прекрасно долетел, ваше величество, — ответил я, усаживаясь на не очень удобный стул — кабинет императора явно был предназначен исключительно для работы и какой-то комфортной мебели в нём не наблюдалось.
— Ну да, ну да, — усмехнулся он. — Про ваш дирижабль уже ходят самые невероятные слухи. Говорят, там есть даже бассейн.
— Это дирижабль моей жены, ваше величество. Всего лишь джакузи, правда, действительно большое. Что поделать — я стараюсь не баловать свою жену, но у меня не совсем получается.
— Я бы сказал, совсем не получается, — засмеялся он. — А как поживает дядя? Насколько я понял, вы как раз у него и гостили?
— Всего лишь заезжал по делам, ваше величество. Его высочество пожелал купить у нас довольно широкий ассортимент боевой техники, и так уж получилось, что я как раз и есть один из основных её производителей.
— И вы согласились её продать? — не смог сдержать удивления Дитрих.
— Конечно, согласился, — я посмотрел на него с недоумением. — Почему же нет?
— А что скажет на это князь Яромир?
— Князь, разумеется, одобрил продажу, как может быть иначе? Экспорт боевой техники невозможен без его разрешения, это всегда политический вопрос. Без его одобрения я не стал бы даже обсуждать договор, не то что его подписывать.
В эмоциях императора явно чувствовалось удивление, смешанное с недовольством.
— Отец рассказывал, что у вас появились новые бронеходы — это их вы продаёте дяде?
— Нет, ваше величество, — решительно отказался я. — Новые модели запрещены к экспорту.
— Насколько я понял по рассказу отца, у них какие-то совершенно выдающиеся характеристики? — он пытливо посмотрел на меня.
— Именно так, ваше величество, поистине революционные изменения, — подтвердил я. — Сверхтяжёлые бронеходы перестали быть неуклюжими черепахами и превратились в основную атакующую силу. Стремительные, мощные, хорошо защищённые — им нет соперников на поле боя. Для других бронеходов они практически неуязвимы, а у артиллерии плохо получается с ними бороться из-за их скорости.
Император доброжелательно смотрел на меня, слушая мой рассказ, а в эмоциях у него царило полное спокойствие. Было совсем непохоже, чтобы эти новые бронеходы как-то его заботили… я мог бы даже сказать, что его они скорее радовали, не выгляди такое заявление совершенно безумным.
— И на чём основано такое впечатляющее достижение? — с неподдельным любопытством спросил он.
— На принципиально новых псевдомускулах, ваше величество, — ответил я.
— А они, в свою очередь, появились благодаря каким-то новым материалам?
— Любой прогресс основан на новых материалах, ваше величество, будь то что-то совершенно новое или улучшение существующего. Кузнец, в незапамятные времена перековывавший крицы в деревенской кузнице, вряд ли узнал бы прекрасно знакомое ему железо в бруске нержавеющей стали.
— Прекрасно сказано, барон! — засмеялся Дитрих. — Весьма глубокая мысль, при этом не содержащая ни крупицы полезной информации. Кардинал Скорцезе не зря высоко отзывается о ваших дипломатических способностях. А вот что вы скажете насчёт такого любопытного момента: княжеская канцелярия недавно проинформировала нас, что некоторые территории Мурмана отныне являются запретными для посещения иностранцами. Вы ничего об этом не знаете?
— Откуда, ваше величество? — развёл я руками. — Могу лишь предположить, что там обнаружились какие-то опасности.
— Именно какими-то неназванными опасностями этот запрет и аргументировался, — согласился император. — Нам деликатно дали понять, что если кто-то будет достаточно глуп, чтобы туда проникнуть, то на вопросы о его дальнейшей судьбе княжество отвечать не станет. И у нас действительно пропала в тех местах этнографическая экспедиция. Мы беспокоимся о наших учёных, а княжество вместо ответа шлёт нам какие-то оскорбительные отписки.
Да-да, этнографическая экспедиция, кто бы сомневался. Я уверен, что настоящих этнографов просто вышибли бы из запретной зоны пинками, а вот шпионов наверняка там и похоронили.
— У нашего семейства нет никаких интересов в Мурмане, ваше величество, — сказал я. — Наши интересы лежат исключительно в Новгороде, за исключением ювелирных изделий, которые мы делаем совместно с рифейскими карлами.
— Слышал я про ваши ювелирные изделия, — сварливо сказал Дитрих. — Жена мне уже все уши прожужжала. Она, по-моему, даже собирается к вам вместе с женой дяди.
Надо же, до чего быстро жена императора узнала о нашем приглашении. Похоже, семьи императора и герцога не враждуют, а вовсе даже наоборот, в прекрасных отношениях.
— Для нашей семьи будет честью принимать её величество, — слегка поклонился я не вставая.
— Если я ей разрешу, — вздохнул он. — Ну хорошо, я верю, что у вас нет интересов в Мурмане. Но имеется ещё один заслуживающий внимания момент: эти запретные территории полностью включают в себя земли ваших родственников Ренских. Вы будете утверждать, что это случайное совпадение?
— Я ничего не могу сказать по этому поводу, ваше величество, — развёл я руками. — Я очень мало знаю о делах Ренских, они со мной совсем не откровенничают. Возможно, вам это неизвестно, но моя мать была официально изгнана, то есть формально они нам вообще не родственники.
— Тогда откуда вы берёте основу для новых псевдомускулов?
— Прошу меня простить, ваше величество, я не могу ответить на этот вопрос. Это государственная тайна.
— Ты заметил, Айке, — обратился к графу император, — что он совершенно ничего не подтвердил и не опроверг? Столько правдивых слов и полное отсутствие любой информации.
— Я ему не верю, — хмуро отозвался эрцканцлер. — Ни единому его слову.
