Когда роботы человечнее - Дэйв Макара
Тут и пиратство, тут и рабовладение и вишенкой на тортике стал каннибализм, которым отродясь в караване никто не страдал!
Нет, мне не жалко корабли и товары – мне жаль людей.
МОИХ ЛЮДЕЙ!
- Администратор Хом? – Оба брата-близнеца замерли, ожидая моего веского «фе».
В кои-то веки и вояки, и оппозиция, и даже искины встали одной стеночкой и замерли в ожидании.
- Что будем делать?
- Сухари сушить… - Возможно, через чур резко, вскинулся. – Воевать с ЦМ у нас сил не хватит, значит, будем пакостить по-тихому, мелкому и подлому.
- Если мы «разморозим» еще десятка три миллионов… - Фанц-в-мундире посмотрел на меня и осекся.
Я прекрасно понимал вояк, но каждого размороженного человека надо обустроить, найти работу, закрепить за медкапсулой и «влить в общество».
А это дело не пяти минут.
В военные-то годы на это нужны месяцы, а уж в мирное – там и десятилетия маловато будет!
Это и вояки понимали, даже из тех, что с одной круговой извилиной от фуражки.
- Изучив наши искины, ЦМ обязательно придет познакомиться поближе. – Фанц-в-костюме погрозил пальцем своему брату, чтобы тот не торопился сам и не торопил события вообще. – Люди нам все равно понадобятся. И лучше, если у нас их будет, чем если нам придется их выводить из крио поспешно!
- Интересно… Пэм жива? – А вот это третий представитель «мясной формы жизни», который в общих разговорах старается участия не принимать.
- И что нам даст ее жизнь или смерть? – Фанц-вояка нахмурил бровь.
- Лучше, конечно, смерть. Мученическая. – «Третья сторона» по имени Маора Халс разослала по нейросетям коротенький файл, изучив который, я, честно говоря, слегка оторопел.
Если в этой части Галактики не было иезуитов, то теперь они есть.
И самый первый сидит слева от меня!
Конечно, для осуществления плана, зародившегося в этой черной, как сама ночь, голове, придется вложиться, но…
Если Пэм не выжила, то все ее косяки станут броней, которая начнет прошибать планеты ЦМ от одной к другой, медленно и неотвратимо.
- Жаль, что ты ее «сподвижников», того, сподвигнул… - Маора блеснула белыми зубами. – Но, это ведь тоже может стать заслугой…
- А ты – справишься? – Я прикинул фронт работ и то сопротивление, что с каждой планетой только будет возрастать и возрастать. – Это ведь не на один год…
- Дашь пяток искинов, а народ я сама подберу. Мне не впервой.
Близнецы переглянулись.
Вот же, ведь наверняка, знай они, что на борту «ковчега» тихонько спит ледяным сном эта негритянка – прибили бы ее по-тихому!
Уж очень много Доктор Халс опубликовала, но еще больше спрятала в глубине своего разума.
Я всегда знал, что «политтехнологии» это не только грязно, но и максимально эффективно, но перел терой Халс было не стыдно снять шляпу и застыть коленпреклоненным!
Сорок одна книга по психологии, восемьдесят лет исследований, двадцать четыре года в «тюрьмах закрытого типа», еще сорок лет исследований и восемь правительств, что пользовались ее услугами в тихую, не афишируя связей с опальным психологом-психиатром, который и без псионики «колол» таких изюбирей и заставлял плакать таких монстров, что глаза на лоб лезли.
И вот, она со мной.
Вся, с потрохами.
С головой, телом, ливером и всей своей психологией – со мной.
Конечно, может и предаст, в будущем, от такого никто не застрахован, но «здесь и сейчас», ближайшее десятилетие – она моя.
Моя настолько, что будет прыгать по моей команде и спать с тем, на кого я укажу пальчиком.
Лизка, кстати, теру Халс боится.
Тера Халс же Лизку – просто боготворит…
Думаю, будь Лизонька «обычной» - тера профессор затащила бы ее к себе в дом и не выпускала до самой смерти.
А так, приходится тере смотреть на жизнь без розовых очков…
- Отлично, хоть с этим голова болеть не будет. – Вздохнул я, давая команду на расширение отдела «внешних сношений» и выделение финансовой помощи.
- Гм… Может, не стоит так… Жестко? – Фанц-в-костюме бросал быстрые взгляды на негритянку, уже откинувшуюся на спинку стула и, судя по всему, занявшуюся делом.
- Надо. – Одернул брата Фанц-в-мундире. – Иначе уважать не будут. Причем, ни свои не будут, ни чужие.
Я согласно кивнул головой – уважение – это очень важно!
И до тех пор, пока мы не сможем хлопнуть каблуком по трибуне и сказать, что покажем всем Кузькину мать, мы будем все делать тихо, тайно и максимально не привлекая к себе внимание.
Я окинул взглядом свой «зеленый кабинет» и потянулся к чашке с куафэ, с уже остывшим куафэ, надо признать.
- А что по остальному? – «Оппузиционер» очень остро переживал гибель каравана, больно ударившего его и многих других по карману.
- Заяви протест… - Опередил меня с ответом его братец, широко улыбнувшись. – Глядишь, выплатят компенсацию…
- Скорее – поставят на счетчик… -
