Восстание эльфов - Михаил Андреев
– Так… И что нужно, чтобы пройти дальше? – спросил я, обращаясь к Касе. – Что там написано?
– Там сказано, что унтэрей должен пролить кровь во славу Лотраэль. – ответила Каса.
«Войди же, унтэрей, кровь от моей крови! Питайся плотью матери! Усей священную почву кровью!» – раздался эхом женский голос в моей голове.
– Вы этого не слышали? – спросил я у своих спутников.
Они посмотрели на меня с недоумением.
Каса задумалась:
– Лотраэль хочет, чтобы унтэрей принёс подобную ей жертву. Лотраэль пролила кровь… Точно!
В глазах Касы тут же возникла твёрдая ясность. Она сняла кинжал со своего пояса и быстро провела лезвием по моей ладони.
– Ау!.. – прыснул я, не успев убрать руку.
Каса тут же прислонила мою окровавленную руку к каменному лицу Лотраэль на стене. Я почувствовал странную энергию, которая проходит через мою кисть, идёт по руке и тёплой волной прокатывается по телу.
Из щелей между каменными блоками засиял красный свет, будто из-за стены кто-то светит фонарём. Блоки затрещали. Пол задрожал, и мы интуитивно отошли назад.
Взрыв! Каменная стела разлетелась на осколки. Нас откинуло на пол.
– Ах!.. Вот чёрт! – выругалась Флори.
– Начало не из лучших. – сказал Грей, отряхивая кольчугу.
– Лотраэль нас испытывает. Впереди сложнейшее испытание. – сказала Каса.
Флори удивлённо на неё взглянула:
– И почему же ты нас не предупредила, царица?! Может, ты ещё что-то скрываешь?!
Каса лишь ухмыльнулась и пошла вперёд. Мы с Греем пошли за ней, а Флори, надув щёки, пошла за нами.
Нам повстречались скелеты лесных эльфов. В ребре одного торчит меч. В расколотом черепе другого виднеется топор с отломанной ручкой.
– Они сражались друг с другом… – сказала Каса, осмотрев кости. – В древних писаниях эльфов сказано: «Жертвенный венец уносит жизни, извращает, страшит, соблазняет. Лишь самый стойкий и чистый может им завладеть и боль его владельца превысит любую боль смертного». Похоже, они не справились.
Мы прошли дальше по каменному коридору и вскоре увидели лестницу, ведущую наверх. Поднявшись по ней, мы увидели большой зал. На стенах нанесены каменные изображения – широколобая голова какой-то рептилии в круглых очках, голова эльфа, на которую надет птичий череп, и голова эльфийки с длинными волосами.
Подойдя ближе, я осветил их факелом и увидел под ними нацарапанные слова на древнем языке эльфов.
– Помешательство… Безумие… Предательство… – тихо сказала Каса, незаметно подобравшись ко мне.
Я дёрнулся и взглянул на неё. Она улыбнулась:
– Это слова, которые здесь повторяются. Похоже на то, что эльфы нацарапали их, когда жили в этом каменном лабиринте. Наверное, на входе и были их кости.
– А что это за лица?
– Это древние боги. Плембус, бог-учёный, который существовал, когда къеторы правили эльфами. – Каса указала рукой на голову рептилии. – Зоркий Асхатунэй, бог охоты. Он появился, когда эльфы только стали свободными. – Каса перевела руку на голову эльфа в птичьем черепе. – Ну и Лотраэль, богиня плодородия. – Каса перевела руку на голову эльфийки. –Она явилась к нам во время великой засухи.
Каса постояла несколько секунд с меланхоличной улыбкой на лице, и сказала:
– Забавно… Боги появляются и умирают. А эльфы и люди не меняются.
Мы взобрались по винтовой лестнице наверх. Нас встретил очередной каменный коридор. Из-за плеча я взглянул на Флори. Она смотрит себе под ноги и идёт за нами.
– Кажется, мы уже близко. – сказала Каса.
– Откуда же ты знаешь?.. – тихо спросила Флори.
– Так сказано в древних писаниях.
«Доверяешь ли ты своим спутникам? Действительно ли они те, кем кажутся?..» – я услышал тихий шёпот и быстро обернулся на Касу, Флори и Грея. Нет, это не они. Снова голос в голове?
«Подумай-ка… Флори. Милая эльфийка. Лихая бандитка, которая не считается с жизнями собратьев. Всю свою жизнь она была хладнокровна и потому выжила».
Я вновь покосился на Флори.
«Она даже убила своих родителей!.. Справедливо ли? Думай сам. Она была маленьким ребёнком. Её семья голодала настолько, что отец, кормилец семейства, тяжело заболел и уже не мог вставать с постели. Стражники хлестали его, но всё тщетно. В итоге они оставили его и взвалили работу в шахте на плечи её матери. Но мать однажды сдалась. Она понимала, что если с ней что-то случится, то конец всему. Она пошла и предложила первому встречному бандиту Флори. Бандит заплатил матери Флори целых пятьдесят медяков. В ту же ночь бандит привёл ребёнка в свою хижину. Но для Флори подвернулся невероятно удачный случай. Когда бандит схватил её, бросил на кровать, согнул так, чтобы было удобно, она нащупала под тюфяком нож. Детская ручка скользнула вниз и через секунду лезвие вонзилось в ногу бандита. Он закричал, схватился за ногу. В это время заплаканная Флори задрожала, уставилась в лицо бандита, которое выражает и гнев, и муку, и ей стало страшно. Но вот он опомнился, выругался, и потянулся вниз, чтобы вытащить нож из ноги. Флори подскочила к нему, быстро вырвала нож и резанула им по горлу бандита.
Долго она сидела в углу той хижины, заливаясь слезами, и поглядывая на труп. Она думала над тем, почему её любимая мама так поступила. Она не могла этого простить. Это было выше её жизни, и жизни всего мира. Она вновь взяла лезвие и твёрдым шагом направилась в родительский дом».
Флори подняла взгляд. Я встретился с ней глазами. В свете факела кинжал блеснул на её поясе.
«Она безумна. Ты всё правильно понимаешь, Дариан. Как только Гиэнтен будет спасён, она убьёт тебя».
Властный женский голос продолжил раздаваться эхом в моей голове:
«Каса… Хитроумная эльфийка, которая добилась желаемого благодаря тебе. Она цинична, не верит в любовь, ибо её любимого убил её отец. Когда же любовь ушла из сердца Касы, сердце её наполнилось ненавистью. Вера во всё хорошее распалась. Она начала участвовать в тайных оргиях, убивать тех, кто её не нравится, начала питаться плотью павших от её руки эльфов… Желание власти раззадорило её, осквернило. И всё это время она мечтала отомстить
