Вопросы судьбе не задают (СИ) - Берсенёв Валентин Анатольевич "CDmarker"
- Ясна товарищ старший майор госбезопасности.
- Далее. Ваш стол под номером 211 находится в комнате 145, это идти влево по этому коридору нашего третьего этажа. В комнате вы будете не одна, правила пользования документами висят изнутри на дверях, прочтите и запомните. Вот ключи от самой комнаты, вот от сейфа, и вашего в нём отделения. Сейчас, идите, осматривайтесь и устраивайтесь, потом сразу на курсы, это второе здание позади этого и узнайте расписание посещения занятий. На другие этажи кроме первого, где расположена столовая, вход только по вызову. Вопросы?
- Вопросов нет товарищ старший майор госбезопасности.
- Ну, а раз нет, кругом. Свободны.
Девушка вышла, а майор задумался, потом снял трубку, и приказал. – Это я Рябов. К тринадцати часам приготовь-ка ты мне товарищ старший лейтенант пяток дел. Четыре с уже реабилитированными и одно, помнишь то, кляузное, с пехотным капитаном. Да вот его. Из первых четырёх убери приказы о реабилитации, и освобождении. Проверить я кое-кого хочу, а то присылают незнамо кого на усиление, а мы потом иди и расхлёбывай за ними. Отбой.
Глава 42.
На следующее утро не успела Ирина зайти к себе, как на её столе громко зазвонил телефон, начальству не терпелось нагрузить новенькую работой. Рябов ответил на приветствие вызванной сотрудницы и сходу выложил перед ней пять папок с делами.
- Так, вот вам товарищ младший лейтенант для вхождения в курс дела, пока пять папок. Ваша задача прочесть и определить, чей приговор стоит пересмотреть и вернуть обратно в ряды Красной армии, а с кем пока стоит повременить. Распишитесь в этом журнале и можете идти приступать к изучению дел.
Вот же сухарь, подумала про начальника Ирина, ведь мог просто поздравить нового человека с вступлением в коллектив, а он … вот вам дела, и идите. Канцелярист и формалист! Ну и какой вывод я могу сделать из первого впечатления? А то, что я вовсе не уверена, что такой человек может прислушаться к чужому мнению? Да никогда! Бедная я бедная, сидеть теперь мне одной и никуда ни на шаг. Эх, жизнь моя жестянка, а … фотокором служить было всё же много легче, и куда как интереснее. Да и среди людей была. Ну что, молодая красивая, делать нечего, айда работать.
На прочтение первой папки, в которой было всего шесть листов бумаги и фото у неё ушло пятнадцать минут. Сверху лежала докладная от комиссара О. Н. Григорьева в Особый отдел о оскорбительных словах И. С. Попова в его адрес, как о полном профане в военном деле, к тому же прозвучавших прямо на общем собрании роты при разъяснении комиссаром действий младших командиров при атаке врага на наши позиции.
Второй лист был выпиской из устава РККА о штыковом ударе на позиции противника.
Третьим листом была объяснительная обвиняемого. Она была дополнена полным разбором таких неверных наступательных действий как атака в пешем строю совершенная без изучения обстановки и учета рельефа данной местности. Такие грубые ошибки обязательно должны повлечь за собой потерю в личном составе наступающей группы, скажем в числе роты почти до 80, а то и до 90 процентов бойцов.
В тексте объяснительной, так доказательство обвинения, также были подчеркнуты слова – «Добежать до окопов врага не смотря на встречный пулемётный огонь, который обязательно откроет враг по бегущей по открытому месту роте, будет конечно можно, но сколько при этом, наших бойцов до вражеских позиций добежит? А там, в чужих окопах, скорее всего их ждёт рукопашный бой. Кто драться будет? Уцелевшие двадцать процентов? Так они, скорее всего почти на половину будут раненые и уставшие. А на вражеских позициях встретит их полноценный состав такой же роты! Ну и кто победит в такой атаке? Пятнадцать минут такого наступления и роту просто перебьют. Это даже не Пиррова победа, это словно как взять и самим перестрелять своих.
Из докладной на арестованного: ещё в адрес меня как комиссара, был допущен такой провокационный вопрос. Мол знаю ли я, как военный человек, хотя бы примерное соотношение потерь атакующих и обороняющихся сторон, при таких военных действиях? На что я как комиссар ответил, что подобные расчеты недостойно вести красному командиру, он просто обязан выполнить приказ несмотря ни на что!
Четвёртый лист был характеристикой данной командиром полка Кривошей П. Ю. на капитана И. С. Попова. Там были обычные, средние ничего не значащие слова и фразы, они ясно давали понять, что писавший характеристику или не знает своего подчиненного, или знает, но не хочет ссориться с политотделом, даже из-за хорошего подчинённого, а скорее сказать просто побаивается. Своя рубашка ближе к телу. Приказ написать характеристику им выполнен, и далее решайте, как хотите.
На пятом почему-то вырванном из школьной тетради листе была анонимка на И. С. Попова. В ней прозвучало обвинение Попова в частых оговорках в речи из лексикона белых офицеров. Бойцы назывались им солдатами, вместо слова – есть, звучало – так точно. Внешний вид его просто не соответствует должности красного командира. Вечно какой-то холёный, лощёный, он постоянно донимает бойцов и подчиненных ему младших командиров вечными добавочными упражнениями и наставлениями. В комнате по месту проживания частенько вместо русских певцов на патефоне им проигрывались разные пластинки со всякого подозрительного толка буржуйской музыкой, исполняемой каким-то Штраусом. От общественной жизни дома, как то собрания жильцов или обсуждение политической жизни страны уклонялся. И так далее и так далее… .
Шестой последний лист был приговором суда, осудившим И. С. Попова на десять лет по статье 58, с поражением в правах родных и семьи.
Ирина молча сидела за столом и открытую душу её затопила такая растерянность, что даже сердце заболело. Она в буквальном смысле, оторопела от наивной простоты, и быстроты, с какой судом была решена судьба умного и так нужного нашей армии человека. До этого момента в такую грязную лужу, она ещё ни разу не окуналась.
И вот теперь уже перед ней самой вставал выбор, быть как тот командир полка или пойти против всей системы. Первое не грозило последствиями, когда как второе обещало если не грозу и молнии над головой, то неизвестные ей пока последствия точно. Берия за такие вот мысли и действия, мог и не простить. Вот пришла товарищ младший лейтенант госбезопасности и твоя личная проверка на вшивость. Что делать будешь уважаемая Ирина Васильевна?
Ирина посидела ещё с минуту, и решительно придвинув к себе чернильницу с листом бумаги, и написала первую строчку.
