Вад Макей - Ад во мне
– Госпожа Одуванчик, которую вы только что оскорбительно назвали Зеленая Смерть, – с ехидной улыбкой сообщил Вал.
Купец побледнел и затрясся. Ила что-то молниеносно просчитал в уме, хитро ухмыльнулся, вцепился в мешочек с золотом и забыл обо всем на свете, жадно шевеля губами. Еще бы, в любом случае он получит свой процент, а если правильно просчитает ситуацию, то заработает еще больше. Как говорится, кто владеет информацией, тот владеет миром. А дураком гид не был, он сразу понял, что расстановка сил среди рабовладельцев может резко измениться.
– Ступай, выигрыш принесешь в гостевой дом благородного Карима, сына Михима! И без шуток! Иначе о вознаграждении можешь забыть. А мы пока побеседуем с досточтимым купцом.
Ила все понял верно. Молниеносная расправа со стражниками натолкнула маленького человечка на правильные мысли. Лучше быть живым, чем мертвым, а если при этом еще и заработать… Гид снял с шеи свисток и через пару минут в сопровождении двоих рослых рабов потащил мешок с золотыми в сторону касс, совершенно не заботясь о хозяине кабинета.
Отправив Вала и Мамочку следить за боем и в случае чего помочь Оде, а Чета сторожить дверь, я повернулся к купцу:
– Поговорим?
Купец не сразу проникся уважением к одному милому и доброму черту. И вот что ему в моем лице не понравилось? Вроде не урод, даже есть налет интеллигентности на варварском лице, и интеллект слегка в глазах проскальзывает, а он принял меня за дауна. Начал заливать насчет родственных связей с самим повелителем, что-то вроде «моя седьмая жена кровная родичка пятого евнуха второго гарема падишаха».
Я ему прямой вопрос: кого, кроме Оды, он прикупил, а он мне угрожать карами небесными и рудниками. Обидно. Пришлось засунуть в говорливый рот дальнего родственника великих мира сего его же пояс и слегка поджарить пятки придурку. Хашиш жарил, а я держал. Купец попытался потерять сознание, но я вовремя это заметил и полил его из чайничка водичкой. И не виноват я, что она кипела! Я же из лучших побуждений! Зато после этого соловьем запел.
Оказывается, в этот раз торги имели бешеный успех. Еще бы! Впервые за последние тридцать лет рынок наложниц увидел ночную эльфийку. Ставки росли, словно пырей в огороде, представитель хозяина прекрасных дев довольно потирал руки, гномьи банки не успевали подвозить мешки с монетами, а покупатели чуть ли не дрались за право обладания такими экзотическими красавицами. В итоге этот купчишка приобрел Оду, рыжеволосую Эльзу и ее подружку. Мою жену и «синеокую красавицу по имени Герда» купил в гарем один из визирей падишаха. Услышав, что Афродита под надежной защитой Геракла, я вздохнул с облегчением. Шура и суккуба достались начальнику стражи дворца повелителя, а вот мою советницу по вопросам Окраины за баснословные деньги забрал сам падишах. Точнее, главный евнух для своего господина. У него в гареме никогда не было эльфиек.
Аяврик, сын Негоро, падишах великого государства Сулеймат, тридцатипятилетний мужчина, обещал стать сложным противником. Но оставлять ему Велву я не собирался. А еще меня волновала принцесса. Ее на торгах не было, как не было вампира с Задирой.
Больше рабовладелец ничего не знал. К вновь приобретенным наложницам он еще не ходил, чем заслужил право голоса и даже небольшой выбор.
– Я не убью тебя, если ты продашь мне новых наложниц, Оду и деву-воительницу за один золотой.
Хаш многозначительно ухмыльнулся, поглядывая на пылающий очаг. Жирный боров с волдырями на щеках, выпучив глаза, попытался отрицательно помотать головой. Недолго. Только до тех пор, пока не лишился двух пальцев на левой руке, после чего шустро подписал купчую и написал записку управляющему своего дворца. Я выглянул в коридор и, сунув Чету бумаги, отправил его забирать амуров. Лично мне совершенно не хотелось с ними встречаться. Будь моя воля, я бы оставил этих самоуверенных светлых здесь подольше. Все равно их великолепный Мастер найдет способ вытащить своих студенток из западни. Ну не верю я, что он самоустранится, скорее всего просто хочет понаблюдать, как его подопечные будут выкручиваться. А девицам столкновение с реальностью пойдет только на пользу.
Чет радостно оскалился и стремительно унесся по коридору. Я же вернулся в комнату. Посмотрел на трясущегося и рыдающего рабовладельца и отдал приказ Инею убить сволочь. Я же обещал, что сам его убивать не буду, а обещания нужно выполнять даже чертям. Из кольца вылетел тонкий холодный луч, и господин Маргут, сын Синхара перестал своим существованием отравлять воздух этой вселенной. В последний момент я активировал медальон и захлопнул ловушку за душой мерзкого червяка. Затем отдал мысленный приказ Тузику. Асурил, до сих пор в виде мухи путешествующий на моем плече, слетел на пол, и буквально через минуту посреди кабинета отряхивался высокий поджарый пес с короткой серой шерстью и красными глазами. У ты моя прелесть! Я и не знал, что слуга так может. Тузик на мои эмоции отозвался радостью щенка. Надо будет на досуге разобраться, что там мой умный отец в него насовал. Хашиш ловко закинул трупы в пространственный шкаф, затер кровь, бросил тряпку на огонь, и мы ретировались из кабинета.
На ринге творилось нечто невообразимое. Зрители орали, стучали ногами и всячески выражали свой восторг. Малышка Ода методично месила бабу-сумотори, которая была выше ее в три раза и раз в десять тяжелее. Неповоротливая и громоздкая Бешеная Лейна привыкла побеждать своей массой. Вес – это тоже оружие. Упал на противника – и ты практически победил. Но Ода не давала ей такой возможности. Наша девочка двигалась с грацией мангуста: легкое плавное движение, замереть на мгновение, резкий быстрый удар и такой же быстрый отход.
Мамочка внимательно наблюдал за боем, стоя возле загородки. Я увидел, как он что-то шепнул находящемуся рядом стражнику, в руку охранника перекочевала монетка, а Мамон стал обладателем небольшого круглого щита и короткой толстой палки. Он тихо свистнул и, когда девушка оглянулась, перекинул ей это нехитрое оружие и защиту. Ода, увидев нас, радостно взвизгнула, и я просто физически ощутил волну радости, облегчения и жгучей злости. Вот уж эти девушки, вечно у них коктейли вместо эмоций. Подхватив щит, Ода издала вопль оленя во время гона и бросилась на соперницу.
Слон и муравей. Муравей-воин. Маленький, злобный и опасный. Я видел во время тренировок, как троллина орудует своей дубинкой, и никогда не хотел бы попасть к ней под раздачу. Вот и сейчас она маленьким зеленым ураганом налетела на Лейну, заставляя ту пятиться и закрываться от ударов. Однако ноги закрыть тяжело, поэтому скоро мадам сумотори валялась на песке с разбитыми коленями, а мисс троллина, отправив ее легким ударом по голове в нокаут, устало опустилась рядом.
Зрители сходили с ума, ставки за время боя успели вырасти в несколько раз, и я довольно потирал ручонки, денежки нам пригодятся. Стражники утащили Бешеную Лейну, а Мамочка, легко перемахнув забор, подхватил Оду на руки и под свист и вопли сотен глоток вынес к нам. Охранник попытался возмутиться, но Хаш сунул ему под нос купчую и потребовал привести к нам вторую выкупленную у купца Маргута, сына Синхара рабыню. Требование, подкрепленное небольшим количеством звенящих монет, было исполнено моментально, и пока Ила отсчитывал мой выигрыш, привели воительницу со скованными руками и в кожаном ошейнике. Вал дернулся в желании освободить девушку, но я его остановил. Не стоит привлекать к нам излишнего внимания. Потерпит полчаса. Друг скрипнул зубами, но перечить не стал. Только расположился рядом с удрученной воительницей и бросал по сторонам грозные взгляды из-под чалмы. Так, в сопровождении трех рабов, тащивших наш выигрыш, двух рабынь и весело скакавшего вокруг нас пса мы гордо удалились с рингов.
Пока наша разношерстная компания добиралась до гостевого дома, троллина молчала, изображая из себя несчастную затюканную рабыню, но стоило нам закрыть двери, как Ода разразилась потоком таких слов и оборотов, что мне захотелось срочно их записать. Салли вжалась в стену, на ее лице огромными буквами было написано удивление, щедро замешанное на восторженном недоверии, видать, не привыкла, что рабыни могут себе позволить, уперев руки в бока, материть четырех здоровых мужиков, не успевающих даже слово вставить в поток обвинений.
Досталось всем: магу-ренегату – за то, что он посмел их украсть, парням – за то, что пьют всякую гадость, Задире и Ваньке – за то, что посмели попасться в ловушку, как юные наивные девицы, мне – за то, что так долго добирался, ну и заодно за то, что «только полный идиот может, вместо того чтобы сразу отправиться в свои новые владения, устраивать пьянки и идти на поводу у алкоголиков». А потом она расплакалась, и это было ужасно. Плачущая Ода никак не укладывалась в наше представление о троллине. Салли смотрела на это все с ужасом в глазах, она явно ожидала скандала, наказания или даже убийства, а вместо этого наблюдала за растерянными варварами, не знающими, как утешить подругу. Да, Геракла нам не хватало.
