Алексей Калугин - Шаман
– А, ну это совсем просто. На мой взгляд, видео – это пустая и бессмысленная фиксация событий, не дающая возможности почувствовать эффект соприсутствия или даже, если угодно, сопричастия. Подобное доступно только истинным профессионалам, каковых можно по пальцам пересчитать. В то время как снимок позволяет практически любому передать собственное впечатление от того, что он фиксирует с помощью фотоаппарата. Всего лишь с помощью выбора нужного ракурса и правильного освещения. Вот, посмотри. – Орсон переключил фотоаппарат в режим просмотра снимков и стал искать тот, что хотел показать. – А, вот! Единороги, от которых мы едва спаслись. Если бы это было снято на видео, то было бы похоже на обычный табун лошадей. И зрителям приходилось бы объяснять, на что следует обращать внимание, то бишь на рога этих «лошадей». На снимке же сразу видно, с чем мы имеем дело!
Снимок действительно был весьма недурен даже для профессионала. Единороги неслись прямо на фотографа, выставив перед собой рога. Копыта их мяли траву, ноздри широко распахнуты, так, что буквально кожей чувствовалось их горячее дыхание.
– Когда вы успели это снять? – спросил пораженный Ксавьер.
– В последний момент перед тем, как прыгнул в схрон, – ответил биолог.
– На дороге из желтого песчаника вас пытались остановить единороги? – удивленно спросил Вечный.
– Да. – Орсон показал ему дисплей фотоаппарата с изображением единорогов. – Огромный табун мифологических животных!
– В первый раз такое, – еще более удивленно качнул головой Вечный.
– Простите? – непонимающе склонил голову к плечу англичанин.
– Каждого, кто идет к Центру по дороге из желтого песчаника, а другой дороги сюда просто не существует, что-то пытается остановить. Каждый раз это происходит по-разному. Но за те годы, что я здесь живу, многие события повторяются. Я даже пытался вывести зависимость между тем, за чем идут сюда Искатели, и тем, что происходит с ними на дороге из желтого песчаника. Но у меня так ничего и не получилось. Быть может, потому, что многие и вовсе не доходят. Одни – возвращаются, другие… С другими все по-другому складывается. Но вот про единорогов я никогда прежде не слышал.
Старик снова покачал головой и забрал у Лиама пластиковый лист и стило.
– Никто ничего не забыл? – Вечный поднял лист над головой.
Выждав несколько секунд и не получив ответа, он спрятал стило в угол пластикового листа и вновь превратил его в туго скрученный свиток. После чего он подошел к стене, торцом приставил к ней свиток и просто вдавил его в стену.
Повернувшись к гостям, Вечный показал растопыренную пятерню:
– Пять минут.
Глава 32
Заявление о пятиминутной готовности было расценено как чисто условная информация о том, что скоро все будет готово.
Но ужин и правда появился ровно через пять минут.
И вновь все произошло каким-то чудом.
Иначе можно сказать, что все случилось само собой.
Просто в определенный момент, наступивший точно по истечении назначенных пяти минут, Вечный откатил в сторону одну из ширм с растянутыми звериными шкурами, за которой оказались четыре низких столика, уставленных разнообразной по форме и размерам посудой. Хозяину потребовалась помощь гостей лишь для того, чтобы переставить столики поближе к очагу, где, несомненно, было более удобно и комфортно вкушать яства, а заодно и вести неспешную застольную беседу.
Столики имели восьмигранную форму. Столешницы их были покрыты беспредметными мозаичными орнаментами, виртуозно собранными из кусочков дерева разных цветов. Конечно, это могла быть такая же имитация, как и шкуры диких зверей. Но сами по себе рисунки на столах никак не могли соврать – мотивы их были арабскими. Ножки у столиков были очень низкие, так что за ними можно было удобно устроиться, просто сидя на полу, на звериных шкурах. А если кому хотелось, так можно было даже прилечь. Гости деликатно дождались, когда хозяин займет свое место возле одного из столов, и только после этого принялись рассаживаться сами.
На столах было множество разнообразных столовых приборов из похожего на серебро, но легкого, как пластик, металла, покрытого чернеными орнаментами. Сами блюда были спрятаны под большими, сияющими, как зеркала, колпаками. Имелись на столах и высокие кувшины с длинными узкими горлышками и маленькими крышечками на самом верху. Выпуклые бока кувшинов украшали рисунки, выполненные в той же технике, что и на остальной посуде, причудливостью своей наводящие на мысль о иероглифах, потерянных в высокой траве.
Вечный обвел взглядом рассевшихся вокруг столов гостей.
– Так. – Привычным для себя жестом он соединил кончики пальцев на уровне груди. – И чего мы ждем?
– Вообще-то вас, – за всех ответил Осипов.
Седые брови Вечного удивленно приподнялись.
– Я должен что-то сделать, перед тем как мы начнем есть?
– Мы полагали, у вас существуют какие-то правила, которые мы не хотели бы по незнанию нарушить.
Хозяин лукаво улыбнулся:
– Мне кажется, вы уже могли убедиться, что здесь не существует никаких правил. Каждый делает то, что считает нужным. А когда мне хочется есть, я просто сажусь и ем.
Вечный снял блестящий колпак со стоявшего перед ним блюда. Под колпаком находилась тарелка с горкой кускуса, над которой поднималось облачко ароматного, насыщенного специями пара. По краю тарелки были разложены зажаренные на открытом огне овощи. Вечный довольно улыбнулся, подцепил горстку кускуса сложенными вместе пальцами, немного прижал ее сверху большим пальцем и отправил в рот.
– Будь я проклят, он точно араб, – прошептал Камохин.
– Откуда здесь взяться арабу? – так же тихо ответил Осипов.
– А почему бы и нет? – Камохин снял крышку со своего блюда и едва не присвистнул от восторга, увидев два огромных бургера, большую тарелку картошки фри и мисочку с луковыми кольцами. – Вот это то, что я называю покушать со смаком!
– Вообще-то мы отправлялись во Время Сновидений.
На тарелке у Осипова лежал огромный стейк с кровью, посыпанный мелко нарубленным зеленым лучком.
– Ничего так себе, – заметил, глянув на него, Камохин. – А при чем тут Время Сновидений?
– Это австралийская мифология, а не «Тысяча и одна ночь».
– По мне, так без разницы. – Камохин взял бургер и чуть пообжал его пальцами, приноравливаясь, с какой стороны удобнее откусить. – Сказки – они и есть сказки.
– Возможно, ты и прав, – сказал Осипов, берясь за нож с вилкой.
Зунн, судя по всему, тоже остался доволен приготовленными специально для него блюдами. Брейгель, помимо пиццы, заказал еще и спагетти под каким-то экзотическим соусом. А вот Орсон почему-то вдруг решил полакомиться борщом и варениками с вишней. Проще всех поступили аборигены – они попросили приготовить им рыбу. Ной – отварную, а племянники – жареную.
На какое-то время за столами воцарилось молчание. Все были заняты тем, что снимали пробы с хорошо знакомых им блюд, приготовленных неизвестным поваром. Причем менее чем за пять минут! Затем все посчитали своим долгом воздать должное мастерству кулинара.
– Вечный, вы непременно должны представить нам этого удивительного человека! – категорическим тоном потребовал Орсон. – Я в жизни не ел ничего более вкусного!
– Согласен! – поддержал его Камохин. – Я не умею говорить красивых слов, но его бургеры чертовски хороши!
– Здесь нет никого, кроме меня, – улыбаясь, развел руками хозяин.
– Вы хотите сказать, что все это, – Осипов концом зажатого в руке ножа обвел столы с остатками еще не завершившегося пиршества, – приготовил автомат?
– Я понятия не имею, кто и как это приготовил, – покачал головой Вечный. – Это работа Древних. Здесь все так, как когда-то сделали они.
Все как-то сразу приумолкли. Задумчиво и принужденно. Если верить Вечному, а ему как будто не было никаких причин лгать, то получалось, что некие Древние тысячи лет назад создали технологии, которые по сей день поддерживают жизнедеятельность Центра и, с точки зрения людей двадцать первого века, все еще остаются непревзойденными. Такое непросто было себе даже представить. Потому что, поверив в это, можно было уже поверить и в то, что весь наш мир – это лишь обрывок сна одного из Древних. В который порой прорываются обрывки его же кошмаров. То в виде фиолетовых летающих голов, ворующих у аборигенов детей, то как ужасный, вечно голодный Чирунир с ушами и мордой собаки, с кожаным мешком вместо нижней челюсти и с грудью на створках, разделенной перегородкой на две части. Тогда, может быть, Сезон Катастроф – это тоже чей-то бред? И для того чтобы положить ему конец, нужно всего лишь разбудить спящего? Но не исчезнет ли вместе с его бредовым сном и весь мир?..
– А как вы здесь оказались? – поинтересовался у Вечного Осипов.
