Купец II ранга - Павел Вяч
Да и потом, если хозяин лавки держит у себя такого приказчика, то он либо такой же, либо совершенно не следит за своими работниками.
А это несерьезный подход.
— А что ты будешь делать, если во второй лавке окажется точно такая же ситуация? — ехидно уточнил Виш.
— Буду действовать по обстоятельствам…
К счастью, во второй лавке приказчик оказался не просто более адекватным, но ещё и одаренным.
Он с первого раза заметил едва видимую дрожь окружающего меня Огненного щита, и вел себя в высшей степени учтиво.
Сначала поинтересовался, чем он может быть мне полезен, затем, узнав, что у меня на продажу есть ингредиенты из Прокола, профессионально взял меня в оборот.
Надо признать, что от разговора с этим немолодым уже мужчиной я получил самое настоящее удовольствие.
Для начала он продемонстрировал отличное знание продукции Проколов, а следом у нас случилась содержательная беседа.
Во время разговора приказчик ненавязчиво меня прощупал, оценив покупательскую платежеспособность и мою погруженность в предмет торга, и сделал свое предложение.
В итоге предложенные им цены на ингредиенты оказался вполне себе адекватным.
Не сказать, что мне дали честную цену — в столице я смог бы выручить за ингредиенты в два, а то и в три раза больше — но для северной провинции это была хорошая цена.
Более того, приказчик дал пояснение по каждой позиции, где она используется и кому он сможет её продать, и какие сложности есть с последующей реализацией.
В общем, впервые за долгое время я встретил коллегу-профессионала, с которым приятно было пообщаться.
Итогом нашей беседы стала обоюдовыгодная сделка.
За все ингредиенты я получил огромные по купеческим меркам деньги — двести пятьдесят золотых.
А в качестве бонуса Игорь Андреевич Хомутов — так звали приказчика — согласился помочь с реализацией рыбы, которую я обещал доставить из Николаевки в течение десяти дней.
Мы ударили по рукам и расстались довольные друг другом.
Мой стартовый капитал превысил отметку в четыреста пятьдесят золотых — настоящее богатство по местным меркам — и я освободил оба Инвентаря.
Отпраздновав заключение сделки плотным обедом, Вишу, как обычно, достался стакан молока, я снова вернулся на рынок.
Закупил десять пудов соли* и двадцать сосновых бочек — больше в Инвентарь не влезло и, прикупив на всякий случай овечий тулуп, потопал за городские ворота.
Переть на себе сто шестьдесят килограмм соли было непросто, но выросшая благодаря Проколам сила и выносливость позволяли совершать такие подвиги.
Ну а за городом я достал из личного Инвентаря мотособаку и, разместив соль в грузовом прицепе, сел за руль.
Меня ждала четырёхчасовая дорога по холодной, заснеженной дороге, но на душе было тепло.
Первая часть моего досрочного экзамена была выполнена: я успешно обратил ингредиенты в звонкую монету и подготовился к транспортировке рыбы.
Дело было за малым — добраться до Николаевки и договориться с местными рыбаками.
— Ну, с Богом! — выдохнул я и, вставив средний энергокристалл, нажал на газ.
Мотособака послушно покатилась вперед, а я довольно улыбнулся:
На этот раз у меня все выйдет без сучка и без задоринки! Ведь правда же?
* * **1 пуд равен 16, 38 кг
Уважаемые читатели, сегодня 25 мая — Последний звонок) С праздником всех причастных!
Увидимся ровно через сутки)
Глава 21
— Скажи мне, Пахом, почему ты и твои работники так плохо чистите рыбу?
Я находился в Николаевке уже третий день, и до сих пор не мог добиться от рыбаков внятных ответов на мои вопросы.
А интересовало меня все подряд. Каким образом местные ловят рыбу, где и как солят, почему используют именно сосновые бочки и ещё миллион вопросов.
Но больше всего меня тревожил вопрос качества.
Достаточно было разок пройтись по рыбным рядам Николаевска, чтобы понять — местные рыбаки были криворукими лентяями.
Поскольку ничем другим нельзя было объяснить состояние рыбы.
Большинство рыбы, которую я видел на рынке в Николаевске, была уложена в сосновые бочки и щедро посыпана солью.
Вот только заглянув в бочку становилось понятно — рыба, как говорится, второй свежести.
Об этом говорил и запах, и внешний вид товара — каждая вторая рыбина была ужасно почищена — жабры, требуха, склизкая чешуя…
Признаться, когда я ехал в Николаевку, я ожидал встретить здесь максимально тупых и ленивых людей, которые банально не умеют работать ни руками, ни головой.
Иначе невозможно было объяснить такое халатное отношение к продукту.
Каково же было мое удивление, когда я понял, что местные рыбаки — великолепные специалисты своего дела!
Я закономерно задался вопросом, почему же, черт возьми, местные рыбаки так плохо чистят рыбу⁈
Вот только местные шарахались от меня, как от чумного, и мгновенно включали дурачка, когда я начинал приставать к ним с вопросами.
И только на второй день я смог получить ответы на свои вопросы.
Случилось это в доме у старосты Николаевки, Пахома, который по совместительству, являлся главой местной артели рыбаков.
Сегодня у артели был выходной, и я застал Пахома дома.
Вот только несмотря на то, что беседа шла уже битый час, мы ни на пядь не приблизились к интересующему меня моменту.
— Почему плохо? Как умеем, так и чистим, — Пахом, здоровенный двухметровый детина с белым шрамом на левой щеке, развел руками. — Как деды завещали, так и делаем, господин Макс.
Свою жену и пятерых детей Пахом отправил в баню на помывку, и нашему разговору никто не мешал.
Вот только на столе, за которым мы сидели, не было даже чая — явный намек на то, что мне здесь не рады.
— Пахом, ты давай-ка бросай этой дурью
