Наномашины, внучок! Том 2 - Николай Николаевич Новиков
Я… впервые так кричу на родного человека.
Выдыхаю. Не туда это всё пошло.
— Баб, послушай…, - прикрываю глаза, справляясь с эмоциями, - Я таким лодился. Чудовищем. И ты тоже. И вендиго. Нас всех будут бояться. Почему… я должен воевать со своими?
— Но Миша…, - выдыхает бабушка, - Ты человек. Кем бы ты ни был в прошлой, сейчас ты не чудовище. Ты – человек.
— Люди с большой силой всегда будут чудовищами, баб. Я… уже видел эти взгляды, - качаю я головой, - Не обликом, так мощью. Это наша участь. Наша с тобой – уготована с лождения. А вендиго таким стал. Так зачем вообще воевать? Это же глупо! Зачем меня наказывать? Я сделал как лучше!
— Вы убили людей! С ними ты что-то дружить не хотел!
— Я со всеми хочу! Но не все согласны! Баб, я маленький, но не дулак! Если можно, хоть какими способами, хоть запугиванием, хоть хитлостью – нельзя воевать! Нужно длужить! – я легонько постучал по груди и сжал ладони, - Чудовища. Вместе. Сила.
— Это максимализм! Ты так думаешь, потому что ты ребёнок! – повысила она голос.
— Я так думаю, потому что во мне жива надежда! – я тоже повысил голос.
Мы снова замолчали.
Впервые так с кем-то спорю и ругаюсь. До этого либо драка, либо сразу мир и согласие. Но чтобы приходилось отстаивать своё мнение, свою идеологию… это впервые в моей жизни.
Бабушка считает иначе. За сто лет жизни она повидала слишком много, чтобы давать надежду всему подряд. Для неё угроза – значит враг. Всё.
Но в вендиго я увидел себя. Ребёнка с огромной силой. Только вот ему… не повезло так, как повезло мне.
Он шёл на контакт, так почему не пойти в ответ? Да кем мы будем, если со всеми будем только драться! Я чудовище лишь силой, а не разумом! Меня воспитывали иначе, кто злой – тот чмо!
— Плости, - бубню я, - Может я дулак, но я так думаю.
Бабушка вздыхает и присаживается передо мной на колено.
— И ты прости, Миша, - качает она головой, - Я правда считаю иначе, но даже если ты не прав – это твой путь, и ты учишься на ошибках. Если они есть. А если нет – значит ты всё это время был прав.
Она поглаживает меня по плечу. Я улыбаюсь.
Неужели мне удалось отстоять свою точку зрения? Впервые в жизни. В споре со взрослым человеком. Вау.
Но тут бабушка хватает меня за воротник, и улыбаться я уже перестаю.
— Только вот, Миша…, - процедила она, - Ругаюсь я не потому, что ты ПОДРУЖИЛСЯ с Вендиго. А потому что… ТЫ ПОШËЛ С НИМ НОЧЬЮ В ЛЕС! С ОПАСНОЙ ТВАРЬЮ!
— Н-но амулет ведь…
— ТРИ РАЗА УЖЕ ОБОСРАЛСЯ ЭТОТ АМУЛЕТ! – она поднимает меня за шиворот, - Это. Было. Очень. Глупо! Сейчас-то я тебе мозги вправлю, чтобы без моего надзора по ночам не шастал!
Ой-ой. Она ремень задирает!
Блин. Правда так-то. Что-то я слишком доверяю амулету, который обделался вот уже реально три раза. Итог-то всё равно конечно хороший, - для меня, - но решение тупее некуда.
«Ыа-а-а, не дамся!», - я тут же вылетаю из футболки и голопузый пробегаю под бабушкиными ногами.
Один конфликт был решён.Второй, увы, не разрешаемый – переживающая и напуганная бабушка.
Я не дам жопу!
*****
Этим же вечером.
Анна стояла на пороге квартиры и смотрела на сына. Он смотрел в ответ.
Слов у бедной девушки не было.
Начнём с того, что Михаэль абсолютно весь в угле, пыли, грязи, максимально чумазый обосранец. На спине рюкзак. Чувство, будто из пещеры только вылез, а до этого неделю в шахтах уголь добывал. Как он таким стал – загадка для матери. Это ГДЕ так изваляться надо было?!
Однако это чумазое недоразумение с моторчиком смотрело в ответ будто так и надо.
Но главное – под руками у него два пушистых щенка, а на шее намотана белая змея.
Анна почесала затылок. С чего-ж тут начать…
— Это что?.., - спросила она.
— Собачки, - сказал ребёнок и протиснулся через дверь.
За его ногами оставался след от чёрных ног.
Господи, почему он без обуви… почему на нём один носок…
*****
Ну, что тут скажешь…
Скрывать Йор так долго было плохой идеей. Если бы раньше про неё рассказал, получилось бы смазать впечатление от ВЕНДИГО и щенят. Мол, мою любовь к зверушкам приняли бы мягче.
Но вот я дома, с целой жопой, но по уши в пыли. Мы с мамой сидели на кухне, и она с шоком смотрела на зоопарк.
Блин…
— Мама мы должны их оставить! – прижимаю щенят, - Они не могут жить у бабушки, они сбегут и их похитят блаконьелы!
— Миш… у нас двушка.
— Ты не понимаешь. Они очень умные!
Я поставил одного щеночка на пол. Он развернулся как солдатик, куда-то побежал, воткнулся башкой в угол и упал.
Чешу затылок.
— Зато Йол очень умная! – снимаю змейку и ложу на стол, - Она всё понимает! Йол, смотли это моя мама!
Белая змейка поднимается как кобра и сонно осматривается. Повернулась влево, вправо. А потом захотела посмотреть наверх, на маму, но завалилась назад и со шлепком упала на пол.
Снова чешу затылок.
— Не, ну вот этот щеночек спокойный! – ставлю последний свой шанс на стол.
Дрожащий щеночек испуганно осмотрелся. Посмотрел на меня, а потом на маму. Увидел её злобный взгляд. Заскулил и… начал писать на стол.
Молчащая мама медленно подняла на меня глаза. Я на неё. Под звуки ручейка мы оба смотрела друг на друга.
Аргументов у меня не осталось.
— Мам, я буду гломко плакать, если не оставим, - предупредил я сразу и с ходу.
Тут же мы слышим грохот, поворачиваемся и видим, как со шкафа летит лысый кот, зацепившийся за мешок с сахаром. Кот успевает упасть на лапы, но вот сахар такой возможности лишён, и весь рассыпается по полу.
Мы снова смотрим друг на друга.
— Господи…, - мама вздохнула и прикрыла лицо.
*****
Ну что тут скажешь…
Питомцы в убеждении мамы не содействовали… мягко скажем. Но их можно понять, они ВСЕ маленькие! Откуда
