Три принца - Алексей Викторович Селютин
- Нет, - решительно сказал я, когда пазл в моей голове сложился. - Надо брать мост. Штурмом, если придётся. Возвращаться в Винлимар с нашими пассажирами действительно опасно. Там нас любая собака выдаст. И, ясен хрен, никто на борт не возьмёт. Но если пойдём через мост... Если сможем перебраться на другую сторону... А там ещё королевским солдатам я покажу это..., - я полез за пазуху и извлёк тщательно скрываемый золотой медальон. - В общем, это единственный годный вариант. Надо только пересечь мост.
- Добраться бы до него сначала, - не согласился уставший Феилин. - Нельзя двигаться на лошадях по тракту. Нас там нагонят. Надо уходить через заросли болота. Но путь неблизкий. И непростой. Хватит ли у нас сил?
- У нас-то хватит, - поморщился Иберик, а затем обернулся и посмотрел в сторону храма. - Но хватит ли у них?...
- Хорошо хоть никто из вас не сомневается, что погоня будет, - невесело усмехнулся я. - А на счёт пассажиров: будем в них верить. Мириам сделана не из теста. Хоть она пока слаба телом, крепка духом. А пацан... Принц то есть... Будем надеяться, что мне удастся до него достучатся. Идея, в принципе, неплоха - обратиться к нему, как к избранному. Как избранному для великой миссии. Но, блин, выносливость штука такая, что может подойти к концу в самый неожиданный момент. И никакая крепость духом не поможет.
- Правду говорит милих, - вздохнул Сималион, соглашаясь. - Надеюсь, всё получится.
- И я надеюсь...
Часть 5. Глава 19. Терезин.
Времени больше терять было нельзя. Поэтому на следующий день, подкормив Мириам ранним утром, мы сосредоточились на главной проблеме. "Вели" её целый день до самого вечера. В сумерках спускались с холма и очень старались не терять "проблему" из виду.
Феилин опять помог нам. Его умение быть незаметным сыграло на руку.
Сималион, я и Иберик рассредоточились вдоль отхожего рва, чтобы быть готовыми ко всему, а он пробрался в лагерь. Сказал нам напоследок, что выследит принца и сообщит криком сирея о его приближении. Ибо, как он сказал, и Иберик, и милих не спутают крик сирея ни с чем.
Ждать пришлось реально долго. Я уже, было, предположил, что организм Терезина, измождённый постоянными постами и отказами, призывает того избавляться от продуктов жизнедеятельности не чаще раза в неделю, как услышал знакомое карканье. А поскольку Сумман был отправлен в столицу тогда, когда мы только покинули Винлимар, и сейчас, скорее всего, ещё даже не летел обратно, ошибиться в правильности знака было невозможно.
Иберик находился от нас с Сималионом метрах в пятидесяти. И на карачках пополз к нам. Но вовремя заметил, как я панически размахиваю руками и рухнул носом в траву.
- Не вижу, он ли это, - обеспокоенно произнёс Сималион, вместе со мной изучая едва различимую тень в темноте. - Хорошо хоть сюда идёт.
- Сразу кидаемся, зажимаем рот и волочим в те кусты, что сзади, - волнение мастера передалось и мне. - Он, вроде, и в правду дрищ. Не отобьётся.
- Если подумает, что мы хотим снасильничать...
- Тихо! Спускается.
Тень спустилась с небольшого пригорка и остановилась в центре выгребного рва. Спустила штаны и присела.
Никакими свидетелями не пахло, а потому мы решительно приступили к делу.
Во тьме, еле-еле озаряемой далёкими факелами и лунами, изредка выглядывающими из-за туч, мы смогли тихо преодолеть разделявшее нас пространство. Метра три-четыре, не больше. А затем, молясь при прыжке не угодить мордой в отхожий ров, накинулись на жертву.
Пацан успел удивлённо вскрикнуть, едва к нему прикоснулись чужие руки. Но дальше лишь хрипел, потому что беспардонный Сималион крепко зажал ему рот. Я навалился сверху, помог перевернуть тело и без труда свёл трепыхающиеся ручонки за спиной. Сил в этих ручонках вообще не было.
- Тихо! Заткнись! Не издавай звуков, а то хуже будет! - заговорил я как настоящий бандит. - Тащи его быстрей.
Я успел несколько раз обмотать верёвку вокруг кистей, сведённых за спиной. Затем мы удобнее перехватили пацана, чтобы Сималиону не было необходимости закрывать чужой рот двумя руками, и поволокли. Приспущенные портки волочились по земле, мешая испуганно метавшимся ногам сопротивляться.
Мы протащили пацана метров десять по земле на заранее подготовленную позицию. И там, где в крохотной ямке тихо горел небольшой костерок, я выхватил самую яркую ветку. Выхватил и поднёс к голубым глазам, полным неподдельного ужаса.
- Он, - улыбнулся я, разглядев знакомые черты. Эти черты я изучал несколько суток. - Это он, Сималион. Порядок.
Пацан, услышав знакомое имя, нахмурился. Даже на секунду перестал елозить ногами и попытался повернуть голову в стальном захвате.
- Не отпускай пока его, - посоветовал я лежащему на спине и прижимавшему пацана к себе Сималиону. - Терезин, это ты?
Брови вновь нахмурились, а глаза буравили насквозь.
- Я пришёл за тобой, принц, - я добавил голосу столько наигранной суровости, сколько мог. - Ты был избран! Избран мной - анираном!
Затягивать представление было никак нельзя и я сразу зашёл с козырей: щит расплывался у руки от силы пару секунд, а нить, которая так отлично срабатывала на каждого, кто видел её впервые, пробудила в глазах пацана благоговейный трепет.
- Замри, я сказал!
Ноги больше не били по земле, а спущенные портки открывали для обзора неважнецкий инструмент.
- Один из посланников небес, обещанных самим Триединым Богом, - я картинно осенил себя знамением. - Прибыл в Астризию. Прибыл за тобой.
Пацан пытался говорить, но получалось издавать лишь нечленораздельные звуки, ибо Сималион не собирался его отпускать.
- Молчи! Молчи и слушай! Аниран, будущий милих, милосерден. Но так же он беспощаден к тем, кто не приемлет его волю! Ты веришь в спасителя? Знаешь о его приходе? Готов ли ты молча внимать словам его?
Стриженная головешка совершила несколько торопливых движений, напоминавших согласие. Видимо, Сималион немного ослабил хватку.
- А теперь внимательно слушай, что аниран скажет... Ты избран, дитя короля. Избран мной. Отныне и до конца жизни твоей целью станет одно - нести заблудшим душам слово анирана. Нести уверенно, нести непоколебимо, нести, защищая это слово перед неверующими.
Пацан замер. Глаза навыкате всё ещё смотрели удивлённо, но уши несомненно слышали, а разум понимал.
-
