Дурацкий расклад - Харитон Байконурович Мамбурин
Поэтому тут был я и вскоре должен был быть Радин.
Машины только начали выгружать людей с лопатами у подножия небольшой, пологой и заросшей растительностью горы, как я уже был на ней, разумно хоронясь от выше расположившихся снайперов под небольшим уютным козырьком из камня. Отсюда вполне удобно было наблюдать, как народ роет себе окопы, суетится и бегает, нервно оглядываясь по сторонам. Дополнительное удобство достигалось за счет козырька, который не только скрывал меня от наблюдателей сверху, но также давал нужную сейчас защиту от плана «Б» этих самых вояк. Он, как мне удалось подслушать краем сильно вытянутого «щупальца» на подходе, был прост как репа — на всё это место было наведена целая куча легкой артиллерии и ракетных установок.
Я был бы не против еще поглазеть на происходящее, а также поискать себе приоритетные цели, но тут к воякам на полной скорости вылетел из леса орущий что-то невнятное и злое Кузьмич, научившийся-таки перемещаться по такой мягкой почве. Или же, просто набравший разгон по дуге, потому как выскакивал он вовсе не с той стороны, где я его оставил.
Металлический человек поначалу даже не понял, что добежал до нужного места, но ему помогли сами солдаты, тут же открывшие огонь по агрессору. Дядя Валера от такой оказии тут же резко затормозил, организовав себе очередное падение с переворотами, но, даже полетев кувырком, уже нанес ущерб противнику, размазав какого-то неудачника о поверхность. Дальше начался сплошной хаос.
Из той жизни я запомнил пьяные откровения одного вояки — нет худшего кошмара для человека, умеющего целенаправленно применять регулируемое насилие, чем совершенный дилетант в этой области. Особенно бесстрашный, особенно доведенный до ручки, особенно — когда он, ревя дурниной, мечется среди твоих людей. Причем, далеко не всегда твердо стоя на ногах. Это как обезьяна с гранатой, только еще хуже.
— Так вот как ты выкрутился, дядь Валер, — задумчиво и почти про себя пробурчу наблюдающий я, — Прыгал лягушкой…
Радин ни хрена не знал о ближнем бое, понятия не имел о возможностях своего тела, используемого явно впервые в жизни на всю катушку, вряд ли что-то нормально мог разглядеть через поднимаемую им пыль и комья почвы, но это металлическому человеку особо не мешало. Бывший гэбист и настоящий предатель вовсю демонстрировал, что слабое зрение носорога — это отнюдь не его проблемы.
Люди кричали, стреляли, пытались уклоняться, но периодически падающий миниатюрный титан просто разносил всё вокруг себя, хаотически перемещаясь по местности. Первой целью майора стали хорошо различимые им кунги, из которых он очень быстро организовал груды металлолома. От обнаженного тела кроющего меня свирепым матом Кузьмича непрерывно летели искры от попаданий, только вот, судя по тому, что я видел, у него пока не было даже царапин. Тяжелые же пулеметы на него просто не успевали навести.
…так я думал, пока над головой что-то басовито не заухало. Первые две плюхи по Кузьмичу не попали, а вот третья влепила ему прямо в спину, отправляя в очередной полёт. Не успел стальной человек встать, как земля вокруг него буквально вскипела. Над моей головой рявкало несколько единиц тяжеляка, молотом вбивающих Радина назад в мать сыру землю, выжившие солдаты один за другим присовокупляли огонь своих автоматов, попутно закидывая майора гранатами, а тот знай себе возился, пытаясь выбраться из рытвины.
Смотрим, ждём, оцениваем… Что-то делать до того, как проявят себя вражеские неосапы или пока майор такой весь неповрежденный, мне как-то не хочется. Может я и заставил его драться шантажом, но Кузьмич же не дурак, понимает, что опасность его дочери исходит, преимущественно, только от меня… На самом деле. Все заинтересованные стороны уже в курсе, что он свою скрипку отыграл.
Майора уже пытались убить всем составом. Море раскаленного свинца с нескольких десятков стволов буквально вдалбливало рычащего железного человека в рыхлую землю, разрывы гранат и мин поднимали целую кучу пыли и кусков земли в воздух, но что-то мне подсказывало, что майору, чтобы исправить положение, нужна лишь точка опоры…
Так и случилось. Видимо, под ногу майору таки попала твердая каменистая поверхность, от чего он тут же взвился в воздух, выпрыгивая из огневой западни на зависть низколетящим бегемотам. А потом он взялся за людей всерьез.
Первым делом Кузьмич наладился ко мне в гости. Положив свой металлический хер на обычных автоматчиков, он залетел на географическую возвышенность гордым соколом, после чего начал играть в царя горы, судя по разорванным останкам тех снайперов, что долбили в него из слоновьего калибра, заодно он откопал там где-то легкие противовоздушные пушки, которыми начал довольно метко швыряться вниз со страшной силой по выжившим. Устроив хаос и разор, но определенно не желая покидать удобную для проведения боевых действий область, дядя Валера перешёл на сбор и использование камней, демонстрируя, что не только я могу из кирпича организовать пушечный снаряд.
Веселился мой оловянный солдатик от всей своей потерявшей тормоза души, но недолго, потому как гора представляет себя отличный ориентир, по которому артиллерия может отработать на удивление быстро. Она и отработала, сгоняя испуганно матерящегося гэбиста вниз, к подножию. Только вот там, удачно спрятавшись от обстрела и по-прежнему находясь на твердой почве, Радин и устроил дальнейший обстрел камнями начавших поспешно отступать человеков. Много он не убил, всего… десятка три, наверное? …но этого хватило.
Пришли взрослые дяди.
В Радина, которого я даже мог частично видеть со своего насеста, полетел хлам, собираемый невидимым пока что телекинетиком со всего бывшего поля боя. Машины, автоматы, куски тел и целые трупы, целы кубы земли, всё это буквально швырялось в металлического человека, оперативно хороня под своей массой. Телекинетик был откровенно мощным, но с предметами работал последовательно. Благо их у него было много…
Только вот майор его, в отличие от меня, как-то увидел. Из кучи хлама вынеслось в длинном мощном прыжке тело и… зависло приблизительно посередине устроенного им безобразия. Совсем зависло, став совершенно беспомощным. Плохо.
Рассмотрев своего невольного «союзника», я смог увидеть, что
