Новая жизнь 2 - Виталий Хонихоев
— Да не, нормально она выглядит. Мне вот просто интересно, как так можно ногу забросить за спину и не порвать себе ничего? — говорит Эйка-тян. Она тут самая маленькая по росту и телосложению, миниатюрная и чрезвычайно милая девушка в кожаной куртке. Куртку ей наверняка пришлось ушивать, если, конечно, она не на бультерьера была сшита, но даже так есть ощущение что та ей велика. Все эти шипы и кожа на ней смотрятся как ненастоящие, хотя блеск металла предостерегает от того, чтобы пробовать Эйку наощупь.
— И Эйка-тян классная! — говорит Кимико, потому что на экране идет представление нашей миниатюрной азиатской версии Оззи Осборна.
— Эйка-тян очень в образе… да. — говорит Такеши-кун и поправляет очки. Он как всегда аккуратен и корректен, образ пай-мальчика, у него даже жилетка шерстяная поверх рубашки с черно-белыми ромбами, типичный ботаник из колледжа, личинка скучного препода из этого же колледжа. Такие так и остаются в своих альма матер, становясь головной болью для последующих поколений студентов.
Тем временем я вспоминаю наставления Натсуми-чан, которые я прослушивал ночью в туалете.
— Если серьезно, то шансов у тебя нет — шуршит голос Натсуми в динамике диктофона: — потому что таких как ты в шоу для разнообразия берут. Тем не менее, сдаваться раньше времени тоже неправильно. Ты же туда не просто так пошел, скорей всего чтобы свой этот спортзал дурно пахнущий прорекламировать, а это значит, что тебе бы на первом голосовании не вылететь — уже победа. Значит тебе нужно с кем-нибудь сотрудничать. Найти союзников. А где союзники — там и враги. Выбирай и тех и других правильно, Кента-кун, в классе ты уже ошибся в своем выборе союзников … — в ее голосе звучит улыбка, вот и думай, то ли пошутила, то ли нет. Впрочем, я уже понял, что Натсуми у нас девушка с двойным дном, секретами и тайнами и вообще не то, что кажется с первого взгляда. Кто бы ожидал от нее отсылки на Стартрек, к примеру. Да еще так поданной.
— Но если ты будешь меня слушать, то у тебя может и получится — шуршит динамик ее голосом: — и если ты сейчас думаешь, что я тобой манипулирую, во имя своих неясных целей, то знай — так и есть. Конечно же я тобой манипулирую. У тебя есть выбор — не слушать это, выключить диктофон и стереть запись… или все-таки выслушать что я тебе скажу. Я дам тебе время решить для себя, хочешь ли ты быть управляемым мной, или все-таки выберешь стереть эту запись… — голос замолкает, и я нажимаю на паузу. Думаю о том, что Натсуми — чертовка. Никто на свете не сотрет запись после такого вступления. Точно так же у меня теперь и права заявлять, что «ты мной манипулируешь!» нет.
Хмыкнув, я отжимаю паузу на диктофоне. Натсуми не знает того, что я для себя такие вот противоречия давно уже решил. Если кто-то считает, что может мной манипулировать — добро пожаловать, даже возражать не буду. Если мои интересы реально лежат в той стороне, куда указывают — я пойду туда без лишней рефлексии «ах, мной управляют» и «я такой независимый, выберу путь сам!». Что там и кто считает — это уже дело их личного восприятия реальности. Уверен, что Натсуми-чан умная, придумает себе что-нибудь.
— Я так и знала — звучит голос Натсуми: — так и знала, что ты не решишься стереть меня. Ты слишком привязался ко мне, думаешь я не вижу? Предупреждаю, что шансов у тебя, Кента-кун никаких. Абсолютно никаких. Ты не в моем вкусе. Но ты не расстраивайся, у тебя в классе целый гарем собирается, Томоко-чан довольно симпатичная и характер у нее тоже хороший. Наоми-тян — заучка и мне лично очень интересно, чем ты ее взял. Что до Щизуки и Мико, то тут я прямо даже не знаю, что и сказать. Ты феномен, Кента-кун. Не был бы таким бабником, может у нас что и получилось бы. Хотя — вряд ли.
— Хороший трюк — отвечаю я диктофону, снова нажав на паузу: — красивый ход, Натсуми-тян. Вот чтобы я ночью ворочался и искал аргументы почему я «в твоем вкусе» и ломал голову над «может быть у нас что и получилось бы». Ты у нас прямо Преподобная Мать Бене Гессерит, закладываешь установки в голову. Вот только тебе бы у моей матери поучиться. Вот кто умеет подсознание у мужчин программировать в два легких движения. Ты у нас еще учишься… у тебя еще все впереди… — я смотрю на диктофон, согретый моими руками и мне кажется — чувствую ее запах. Ну конечно, думаю я, согрел в ладонях, это ее духи. Легкий, едва уловимый аромат… вот до чего все-таки удивительная страна Япония! В другой стране (не буду называть какой) — уж если ты сидишь в туалете в общежитии — то лучше не вдыхать воздух всей грудью — можно и отравиться. А мерилом чистоты в таких вот местах является жуткий, вышибающий дух тяжелый запах дезодоранта или вовсе — хлорки. А тут … чистота и никаких запахов.
А еще я думаю, что несмотря на то, что Натсуми и в подметки моей маме не годится, все же она — крута. Подумать только, мгновенно вычислить что на шоу у меня отберут телефон и сразу же принять решение надиктовать мне послание. Просто представьте себе — незнакомая обстановка, где-то даже враждебная. Подростку не с кем пообщаться, по крайней мере в первые дни, телефон отобран… и есть только одна отдушина, диктофон с заранее записанным голосом одноклассницы…
И вот тут-то на всей коре лобных долей головного мозга и отпечатается Натсуми-чан с ее мягким, вкрадчивым голосом в динамике диктофона, а уж подсознание автоматически проведет ее по категории «луч света в тяжелые времена» и «а не пора ли нам начать рисовать картинки с Натсуми в разных позах, вместо сна». Технологии импринтинга на живых людях! Натсуми-чан нужно запрещать Женевской конвенцией о праве подростков на спокойный восьмичасовой сон.
В качестве противоядия тут же рисую в воображении картинку голой Мидори-сан, на которой только ее кокетливая
