Эпоха Фестивалей - Павел Смолин
— Ёша, мы же эту курицу всю не сьедим. А собой в салфетку завернуть нальзя? Я бы завтра разогрела.
— В салфетку не надо, тут в пакет упаковывают.
— Да что я все о себе да о себе, ты-то откуда так хорошо русский знаешь?
— Папа выучить заставил. Мне понравилось, красивый язык, — Улыбнулся я.
— Молодец какой, — Похвалила меня Людмила, — А в каком ты классе?
— В первом, — Машинально ответил я. Увидев в глазах собеседницы недоумение, пояснил: — Это девятый, если по-вашему. У нас школы на начальные, средние и старшие делятся. Вот я в старшей сейчас.
— Понятно, — Кивнула она, сунула Федору еще кусок курицы, — Хорошо учишься?
— Хорошо.
— Молодец! — Снова похвалила она меня.
— Я сейчас вернусь, — Поднялся со стула, подошел к кассе, оплатил счет, попросил ручку, написал на салфетке наш домашний номер телефона и имена, выгреб из кошелька все оставшиеся купюры и вернулся к столику.
— Вот, это отец передать просил, — Протянул я Людмиле деньги, — Берите, не переживайте, — Силой вложил купюры в ее руку, — Ему фонд все компенсирует.
— Спасибо, — Смущенно поблагодарила она.
— А это — наш номер телефонный, позвоните, пожалуйста, часиков в девять, расскажите, как все прошло. Если проблемы будут — тоже звоните, папа хороший, обязательно поможет! — Отдал Людмиле салфетку, — Только ради бога, не скромничайте! Нам это совсем не трудно, а я сегодня ночью не усну, если не буду уверен, что сделал для вас все, что мог, — Улыбнулся я ей, — О, вот и взрослые! — Указал я на окно, — Этот лощеный мужчина рядом с моим отцом — глава префектуры, первый секретарь ОБКома, если по-вашему. Фамилия Такерада, просто так он бы фиг приехал, значит теперь все точно будет в порядке!
Такерада выглядел очень довольным — выборы в верхнюю палату парламента уже завершились полной победой его партии. Но поднять себе авторитет перед следующими выборами никогда не помешает. Блин, не перегнуть бы, мало ли что ублюдочным аппаратчикам партийным в голову взбредет, ополчатся на несчастных людей. "Опозорили страну на весь мир!" Надеюсь, до такого уровня мразотности не дойдет. Кроме того — дежурными стрелочниками при дипломатических скандалах по идее назначают посольских.
Тем временем бригада взрослых, состоящая из Такерады-самы, бати, и, к моему удивлению, Сэки-сана, вошла в кафешку и направилась к нам. Я поднялся с места и вежливо поклонился. Людмила повторила за мной, получилось кривенько, но мужчины ее усилия явно оценили и вежливо поклонились в ответ. Федор кланяться не стал, но в реальность вроде как вернулся — по крайней мере, в его глазах мелькнул слабый проблеск надежды.
— Давненько мы не виделись, Одзава-кун! — Обратился ко мне Такерада, — Как ты загорел! Хорошо проводишь каникулы? — И, не дав мне ответить, с улыбкой выкатил шуточную претензию: — Песни, значит, пишешь, а любимую книгу моей дочери забросил. Радуйся, что они с матерью сейчас в Европе, иначе она бы взяла твой дом в осаду!
Выдавив улыбку — ну вот совсем мне сейчас не до шутеек, мрак в душе такой, что хочется закрытья в комнате и плакать, обняв колени — заверил, что обязательно все допишу в ближайшее время.
Утреся столь важную проблему, Такерада снизошел до менее важной, поэтому следующий десяток минут я сидел и переводил — суть была в том, что помимо "Хонды" шефство над детьми и их родителями возьмет еще и префектура Тотиги. Вопрос с жильем уже улажен — сразу после съемок (оператор ждет около госпиталя) их отвезут в хорошую двухкомнатную квартиру неподалеку, дабы они могли быть поближе к детям. Под конец разговора безнадега на лице Федора сменилась надеждой и некоторой растерянностью — мужик, похоже, до сих пор не верит, что проблема решена. Добрые поступки поделили так — префектура обеспечевает жилье и трехразовое питание, а фонд "докидывает" денег на более качественное лечение — вплоть до пересадки кожи, и реабилитацию. В Японии Людмила и Федор могут оставаться столько, сколько потребуется до максимально полного восстановления детей. Людмила разрыдалась и благодарно обнимала Такераду, батю, меня и Сэки-сана — последний краснел. Федор благодарил и крепко жал нам руки.
Далее мы отправились к госпиталю, где нас ждал штатный переводчик совета префектуры, поэтому мои услуги перестали быть нужны. Сказав бате, что доберусь до дома сам, попрощался со всеми и ушел.
Какая жесть. Так анимежизнь меня еще не прикладывала — разве то, что со мной было, это проблемы? Ну, маньяк — да, реально страшно, а остальное? Кукод-отчим? Тьфу, хрень полная.
Увидев скамейку, рухнул на нее, закрыв лицо руками. Ненавижу, когда дети страдают. Лицемерить не буду — когда это какие-то абстрактные дети "вон там, в телеке" — это печально, но не более. А когда вот так, прямо передо мной… Совсем другой уровень эмпатии. Этим-то помогут, а сколько дерьма свалится на Родину в ближайшем будущем? Нет, СССР никак не сохранить — это делать нужно "изнутри", причем нужен для этого попаданец совсем другого уровня — циничный, брутальный, горящий целью. Да и времени уже не осталось. Надо смотреть правде в глаза — то, во что скатили светлую мечту мллионов людей мудаки-партийцы и спасать-то не стоит. А впереди хаос, МММ, миллионы "не вписавшихся в рыночек" и списанных в утиль за ненадобностью людей. Разгар национализма в республиках, гражданские войны между бывшими провнциями рухнувшей империи. ЧТО Я МОГУ, СУКА?!
Поднявшись со скамейки, подошел к торговому автомату, выгреб из кармана мелочь и купил пачку "Мальборо" и зажигалку. Вернувшись на скамейку, прикурил дрожащими руками. Дым обжег легкие, и я закашлялся. Ну и дерьмо! И вот от этого я получал удовольствие в прошлой жизни? Выкинул сигарету вместе с пачкой и зажигалкой в урну.
Глобально повлиять на судьбу Родины я не могу, но лучше сделать хоть что-то, чем ничего. Там и надо-то жалкий десяток лет посмягчать последствия, пока нефть с газом не подорожаеют, вертикаль власти не укрепится, а люди не адаптируются к новым условиям жизни. Поначалу хотел ограничиться каким-нибудь мелким фондом, который будет "выдергивать" умных детишек учиться в Японию — это чтобы не возникло вопросов, почему это вон тот японец так заинтересовался каким-то деревенским пацаном (бывшим мной).
