Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – король-консорт
– … двусмысленными, – уточнила она. – Ни к чему не обязывающими.
– Ага, – сказал я, – значит, вы тоже исходили из дикого и абсурдного предположения, что какой-то там Мунтвиг… я уже и забыл, кто это, меня изничтожил?
Она покачала головой.
– Нет.
– А что?
– Я исходила, – сказала она терпеливо, – из того, что они так считают. А раз так считают и что-то планируют… что ж, пусть планируют. Разубеждать не в моих… не в наших интересах.
Я сказал грубо:
– Леди, вы уже второй раз сказали «мы» и «наши». Вы под серьезным подозрением, и мы не «мы», а вы и я. Пока не получу полную картину, я не стану делать выводы, что для вас хорошо и плохо.
Она сказала с готовностью:
– Спрашивайте.
– Спрошу, – пообещал я. – Неужели вы полагаете, что я буду ориентироваться только на ваши слова?
В ее зеленых глазах метнулся испуг.
– Ваше Величество?
– Сейчас в Мезине, – сказал я, – особенно в Беллимине, мои люди собирают информацию о вашей деятельности. И вашем поведении. Первые сведения прибудут завтра-послезавтра. Вы пока останетесь под охраной.
Она невесело улыбнулась.
– А можно мне провести эту ночь прикованной цепью к вашему ложу?
Я посмотрел на нее свысока.
– Странные речи от дикой, как ее часто называли, королевы Ротильды. И неприступно-своенравной. Где тут хитрость, скажите сами, а то я такое найду…
Она произнесла тихо:
– Вы не поверите, но, когда женщина в конце концов встречает настоящего мужчину, она из дикой тигрицы превращается в жалобного котенка и счастлива, когда ее просто гладят.
– Не дождетесь, – отрезал я твердо. – Стража!.. Отвести эту женщину в шатер сэра Альбрехта. А он пока перебьется.
Альбрехт примчался, как ошпаренный, глаза дикие, но на середине шатра опомнился, принял вид и поклонился церемонно и даже с некоторой величавой неспешностью, так несвойственной для него.
– Ваше Величество, могу я осмелиться…
– Чтоб вы на что-то да не осмелились? – спросил я в изумлении. – На что намереваетесь осмелиться? Переизнасиловать всех монашек в ближайшем монастыре?
Он сказал с неудовольствием:
– Слова-то какие подбираете… Переизнасиловать, как будто я уже их изнасиловал хотя бы по разу… Обидно, когда обвиняют в том, что мы проделываем разве что в мыслях да иногда во сне… Ваше Величество, я не понял причину такой великой чести!
– Ну-ну, – сказал я, – люблю слушать, какой я замечательный.
– Но эта великая честь несколько чрезмерна, – сказал он с достоинством. – Когда королеву Ротильду привели в мой шатер.
Я сказал с пониманием:
– Так вы ж ее наверняка тут же переправили в тот, что приготовили для нее лично?
Он замялся, сказал в затруднении:
– Простите, не успел…
– Не брешите, граф, – сказал я зло. – С чего вы решили, что она останется в моем шатре?
Он дернулся.
– Ваше Величество! Как раз о таком не думал! В таком деле как-то в суматохе всяких дел ну совершенно выпорхнуло из головы…
– Ну да, – сказал я саркастически, – со свистом выпорхнуло. Мелочи все помните и успеваете, а самое главное выпорхнуло со свистом да еще закрякало. Не юлите, граф. Ноги ее не будет в моем шатре!.. Тем более в постели… Ладно, что там с ее людьми?
Он оглянулся по сторонам и ответил, понизив голос:
– Окружили так, мышь не проскользнет.
Я отмахнулся.
– Думаю, никто и не подумает сопротивляться. Наверняка все получили четкие указания.
– Да я не поэтому, – сообщил он, – чтобы не послала гонца. Вдруг не то вздумает сообщить. И не тем людям.
Я покачал головой, на столе два пустых кубка, наполнил их вином и кивнул на один графу.
– Полагаю, все они получили от Ротильды четкий приказ держаться ниже травы, тише воды в озере. Она надеется как-то переломить ситуацию, а придворных подобрала таких, что верят ей беззаветно.
Он взял кубок, отхлебнул деликатно.
– А что думаете сами?
Я пожал плечами.
– Пока в затруднении. Конечно, врет, не могла не стараться укрепить свою власть и как-то отгородиться от моего вмешательства. Однако каждый ее шаг можно интерпретировать и как ее желание укрепить и расширить наше общее влияние.
– Ну да, – сказал он со странным выражением, – имея такую жену, можно не беспокоиться за свой тыл.
– Берите, – предложил я. – Даром отдаю.
Он отшатнулся.
– Ни за что!
– Почему? – изумился я. – Зато тыл будет тот, что надо.
– Нет, – огрызнулся он. – Не надо!
– Такого тыла?
– И тыла, – сказал он твердо, – и жены. – Это же вы с нею как гром и молния, а я что, тихая овечка. Мне и жену бы овечистую…
– Так у вас же есть, – сказал я с подозрением.
– В Армландии, – уточнил он. – А Церковь разрешает брать вторую жену, если вне своего королевства пребываешь больше чем три месяца.
– Как время летит, – сказал я.
– Разве? – изумился он. – Я думал, вам за своими полуженами не так заметно.
– Знаете ли, – возразил я, – две полужены еще не совсем одна жена.
– А три?
Я подумал, ответил с неуверенностью:
– Мне кажется, и три не совсем то, что одна цельная. Это ж не совсем математика! Это, скорее… ну, что-то другое.
– А четыре?
Я сказал сердито:
– Граф! У меня что, четыре?.. Откуда могу знать? Это у вас одна настоящая, и здесь будет настоящая, а у меня все какие-то полу, а это не совсем даже, что полу, а тоже иначе. Если и математика, то не наша эта математика.
– Зато, – напомнил он, – у вас есть невеста. А вот у меня нет.
– Что? – спросил я с подозрением. – Это хто еще?
– Аскланделла, – сказал он быстро и тут же, предупреждая мою вспышку уже настоящего королевского гнева, добавил еще быстрее: – Вы сами пообещали!
Я спросил в диком изумлении:
– Я? Это когда?
– Вы поклялись на мече, – произнес он почти со злорадством, – ну ладно, не на мече и не поклялись, но разве ваше слово не крепче гранита?.. что как только… ладно, если только переживете схватку с Маркусом, то сразу же вот так и женитесь на Аскланделле.
Я вздохнул, поморщился.
– Граф…
– Что, – спросил он с тревогой, – будете стараться проиграть?.. Это нечестно! А спасение мира?
– А как я сказал? – переспросил я. – Неужели так и сказал, что сразу? Не в моей манере политика сжигать за собой мосты… Другое дело, за всеми вами.
– Нет, – ответил он вынужденно, – но разве это не само собой разумеется, что победитель дракона женится на спасенной им принцессе?
Я отрезал с высокопарным достоинством:
– Граф, мы строим новое чистое общество! И ломаем старые традиции. Человек, как сказал Господь, волен в своих поступках. И никто его не волен принуждать к женитьбе на принцессах, когда будет полно глупых крестьянок и гулящих девок.
Он смотрел на меня несколько оцепенело.
– Ваше Величество, никогда не пойму, когда вы шутите… Я уж чуть не поверил, глядя на ваше серьезное лицо, что такое общество мы и строим.
Он допил вино, прислушался к голосам за шатром, лицо посветлело.
– Вроде бы шатер для королевы уже поставили, – сообщил он радостно. – Пойду перегонять ее на другое место.
– Дайте хоть ложе для нее сколотить, – сказал я. – И стол. Чтоб не на полу спала и ела.
Он посмотрел на меня несколько странно.
– Вы что, все же о ней заботитесь?
Я огрызнулся:
– Не о ней, а вам стараюсь причинить побольше неприятностей!
Он с неодобрением посмотрел, как я создал для себя большую чашку черного кофе, поклонился с самым оскорбленнейшим видом и гордо покинул шатер.
Жены и полужены, подумал я раздраженно, потягивая горячий кофе, а когда чашка опустела, наполнил ее снова. Король, как принято считать в обществе, должен стараться родить как можно больше сыновей. А потом, когда повзрослеют и обзаведутся семьями, вынужден желать им смерти, чтобы не свергли с трона и не привели страну к гибели ввиду своей молодецкой отваги и безразмерной дури.
Корону в правильном государстве король должен передавать внукам. Пока взрослеют, он продолжает править справедливо и мудро, так как уже стар, умен и бит жизнью, а когда внуки войдут в силу, он сам уходит на покой и выращивает розы.
Правда, еще до того, как внуки достигнут юности, решает, которого из них готовить в короли, а остальных сажает на скамейку запасных, обычно за щедрые пожертвования церкви пристраивает их аббатами монастырей.
Но хотя я уже и мог бы, да, но всегда что-то серьезное мешает. Да и сейчас вот как-то глупо заниматься женитьбой, когда Маркус угрожает уничтожить все на поверхности земли.
Явился сотник Гаргастер, сказал почтительно:
– Ваше Величество, я расставил вашу личную охрану у выходов из лагеря. Помня, что вы предпочитаете без свиты… они будут охранять вас не слишком заметно.
– Это лучше, – одобрил я. – Но слишком уж не тряситесь за мою жизнь. Король рискует жизнью каждый день. Во дворце даже больше, чем в лагере или в дороге, когда его чаще всего даже не узнают. Да и узнали бы… Во дворце можно все организовать и подготовить, а здесь на ходу не так просто.
