Григорий Шаргородский - Заблудшая душа. Диверсант
– Давай, Танечка, ни пуха ни пера.
– Иди ты к черту, – нервно хохотнула девушка.
Она перехватила поудобнее корзинку с едой и вышла из тени на освещенное пространство. Одетый в наряд бедного горожанина Еж обреченно последовал за своей «сестрой». Шрам осторожно, не выходя из тени, сместился вправо и замер в ожидании своего выхода. Мы же с Лигидой остались в улочке, как раз напротив основного входа в башню. Помимо луны, площадку вокруг башни освещали большие спиртовые лампы, по одной на каждой из граней строения, поэтому стража быстро заметила двух незнакомцев.
– Эй, а ну стой! – послышался грубый голос из левой от нас бойницы.
Подростки послушно замерли. Таня все же удержалась в образе и спряталась за спину «брата».
– Кто такие? Чего надо?
– Мы несем ужин для дяди Убаня. Мама послала, – дрожащим голосом заявила Таня, по-прежнему прячась за Ежа, которого, похоже, заклинило от шока.
Некоторое время в башне совещались, затем вновь послышался голос стражника:
– Убань в другой башне. А с какой радости ваша мамка подкармливает этого кобеля?
– Мама сказала, что если дядю хорошо кормить, то он может стать папой.
– Так, а ну быстро уходите отсюда! – крикнул стражник.
Внутри меня разлился неприятный холодок, и я уже готовился отдать команду к атаке, но заметил, что подростки не спешат выполнять приказ. Судя по всему, хитрый стражник решил поживиться за счет того самого неизвестного мне Убаня, поэтому кричал он, чтобы его услышало начальство. Дальше стражник говорил тихо, и на расстоянии в сорок шагов мне не было слышно, что именно.
Подростки, повинуясь тихой команде, медленно двинулись к башне, а вот Шрам почему-то все не атаковал. Это могло означать только одно – напарник говоруна не стал интересоваться ходом «переговоров», а по-прежнему находился на своем посту у другой бойницы. С моего места увидеть внутренность башни было невозможно, а вот Шрам и Таня видели хоть что-то каждый сквозь свою бойницу.
Похоже, увиденное девушке не понравилось, потому что, подойдя вплотную, она достала из корзинки не бутылку вина, как было оговорено по второму варианту действий, а один из «пистолей». Щелчка сработавшей пружины я не услышал, но судя по тому, что Таня шагнула вперед и, привстав на цыпочках, засунула руку в бойницу по самый локоть, первого стражника она уже убила.
Время сорвалось вскачь, словно спущенный с поводка охотничий пес.
– Сиди тихо, – шепнул я Лигиде и побежал вперед, стараясь не наделать лишнего шума. Справа от меня к башне метнулся темный силуэт Шрама.
Стартуя, я увидел, как Таня вытаскивает руку из бойницы и свободной ладонью отвешивает Ежу увесистый подзатыльник.
Парень, приведенный в чувство довольно радикальным методом, тут же оживился и достал из-за пазухи небольшой шар артефакта. До двери ему было всего пара метров. Все шло по плану, и я надеялся, что Еж помнит все инструкции и прилепит артефакт именно туда, куда нужно.
Согнувшаяся в защитной позе фигурка мальчика заставила меня притормозить, а затем вспышка артефакта послужила командой для увеличения скорости. До входа в башню я добежал на пару секунд раньше Шрама и, рывком открыв прожженную артефактом дверь, шагнул в сторону, пропуская бывшего стражника, который уже сжимал в обеих руках «пистоли».
Внутри первого этажа башни меня ждали два тела стражников и застывший посреди большого помещения Шрам. Он стоял лицом к довольно широкой лестнице на второй этаж, направив на нее оба игломета.
Прибыли мы вовремя, потому что со второго этажа уже спускался стражник, сопровождая каждый шаг по каменной лестнице злыми словами:
– Чего вы там шумите?
В ответ недовольный начальник получил увесистую иглу в лицо, а Шрам, ловко перепрыгнув через громыхающее по ступеням тело, побежал наверх.
Я хотел последовать за ним, но был остановлен здравым смыслом. А Танину голову этот самый здравый смысл явно решил не обременять своим присутствием.
– Стоять. – Девушка была остановлена на полдороге к лестнице и тут же лишилась единственного заряженного «пистоля» из ее пары. – Будь здесь.
Для убедительности пришлось зарычать, так как времени на внушение не было вообще. Со второго этажа донесся звук еще двух щелчков стреломета, а вот третий оказался слишком громким. По лестнице тут же покатилось тело, и отсутствие грохота говорило о том, что это Шрам.
– Твою ж мать, – тихо ругнулся я и побежал вверх по ступеням, огибая стонущего «ящера».
Хорошо, что стонет: значит, живой.
Выглянув за кромку лестницы, я быстро присел, и пролетевший над головой болт был вполне весомой причиной, чтобы дать себе клятву до конца жизни лелеять в душе паранойю.
Стрелковое оружие – хорошая штука, но имеет психологический недостаток, особенно если на нем зацикливаться, – два молодых парня, похоже, страдали именно этим комплексом. Оба арбалетчика, вместо того чтобы взяться за мечи или на худой конец заорать, судорожно взводили свое оружие. Возможно, сказывалось, что они оба еще не проснулись окончательно, о чем говорили осоловевшие глаза на не прикрытых шлемом головах. Подниматься на этаж полностью я не стал и, как только смог обеспечить себе сектор стрельбы, не спеша, словно в тире, сделал два выстрела. Тихий лязг доспехов о камни возвестил об успешно проведенных стрельбах.
Быстро осмотрев помещения второго этажа, я шагнул обратно, чтобы, во-первых, узнать, как там Шрам, а во-вторых, забрать у него единственный наполовину заряженный игломет. Каюсь, «во-вторых» для меня было важнее.
Пущенный одним из арбалетчиков болт угодил Шраму в правую сторону груди под ключицу. Крови было много, но шла она из раны, а не изо рта, что давало основание для надежды.
Пока я рассматривал ранение напарника, Таня затащила Ежа внутрь и закрыла дверь. Короткий взгляд на прожженное артефактом полотно двери показал, что еще пара сантиметров вверх – и мощный засов остался бы невредимым, а мы дергали бы тяжелую конструкцию до скончания веков. Страх сыграл с парнем злую шутку, но, к счастью, не до конца.
А вот бывший менеджер по персоналу оказалась умницей: как только напряжение немного схлынуло, Таня начала действовать быстро и грамотно. Да и в момент нервного пика повела себя хоть и неожиданно, но действенно. А победителей, как известно, не судят.
– Как ты? – спросил я у начавшего приходить в себя Шрама.
– Выживу, но двигаться не хочется.
– И не надо. Помоги Ежу советом. Мне нужны заряженные иглометы.
– Хорошо, – болезненно поморщившись, кивнул бывший стражник.
– Таня, быстро за Лигидой, только не наделайте глупостей. Захватите все мешки.
Девочка кивнула с серьезностью взрослого человека. Впрочем, такой она и была, так сказать, в душе, вот только детская мордашка и умильные косички вечно сбивали с толку.
По лестнице я поднимался под аккомпанемент тихого голоса Шрама, дающего советы Ежу. Так как лезть на третий этаж с одной иглой в обойме было глупо, появилась возможность осмотреться в основном помещении.
Второй этаж башни был условно жилым. Если на первом ничто не должно было мешать прохождению большой массы воинов, то на втором свободной оставалась только одна часть – выход с нижней лестницы, поворот и проход на верхнюю лестницу. А вот правая часть помещения в оборонительных мероприятиях не участвовала, чем воспользовались стражники, расположив пять топчанов для отдыхающей части смены. Четверо из пяти «отдыхающих» были здесь, но проснуться им уже не было суждено. Двоих стражников на этаже и того, кто остался на лестнице, убил Шрам, еще двое были на моем счету.
В башне стало тихо, я даже дышал через раз, боясь нарушить установившееся равновесие событий, поэтому вздрогнул, когда бесшумно подошедшая Таня принесла заряженный «пистоль». Девочка поступила умно, сразу принеся первое же заряженное оружие, не дожидаясь зарядки остальных иглометов. Три иглы вполне достаточно, особенно в обстановке такого дефицита времени.
Полностью заряженный «пистоль» был зажат в правой руке, а его наполовину менее опасный напарник в левой, – это значит, что пришло время двигаться дальше, и только бог знает, как мне этого не хотелось.
Несмотря на все ошибки и потери, операция пока шла довольно успешно, но это с учетом того, что нам изначально дико повезло – в выбранной для захвата башне дежурили стражи, а не легионеры. С другой стороны, легионеры недолюбливали арбалеты, и Шрам мог остаться целым, но при этом он все равно не смог бы положить всей отдыхающей смены.
Тряхнув головой, чтобы прогнать совершенно ненужные в этот момент размышления, я осторожно ступил на лестницу, ведущую на третий этаж. Мягкие сапожки позволяли идти тихо, поэтому удалось подняться практически бесшумно. Все опасения оказались напрасными – ни на третьем, ни на четвертом этаже никого не было. И неудивительно, потому что оба этих уровня были проходными – на третьем имелись две двери, ведущие в расположенные в глубине крепостных стен склады боеприпасов, а на четвертом еще одна пара выходов, через которые можно было пройти на стены. На этом капитальные каменные лестницы заканчивались, и на башенную площадку вела деревянная конструкция, квадратной спиралью уходящая вверх внутри сужающейся каменной коробки.
