Семь Нагибов на версту часть 2 - Тимур Машуков
— Так это ж среди равных. А я Его Императорского Величества тут не наблюдаю.
— Вы сравниваете себя с императором?
— Согласно уложению номер… от…года, род Нагибиных получает те же привилегии, что и императорский род, за исключением престолонаследия и вмешательства во внешнюю и внутреннюю политику. То есть, я даже могу называться императором — неофициально, конечно, и мне за это ничего не будет. Можете вы себе такое позволить? Нет. Так о каком равенстве мы тут говорим? — выдав все это, я незаметно подмигнул отцу Саши. Тот заметил и сразу расслабился. С чего бы это?
— Вы нарываетесь, граф!!! — гневно задышал Эццо. Явно не привык, чтобы с ним так разговаривали.
— И что? Ну вот чисто теоретически, что такой слабосилок, как ты, сможет сделать такому сильному мне?
— Только Нагибины могут кичиться силой, забыв, что главная сила в голове.
— Так я могу тебе и головой в челюсть пробить. Ты вообще чего приперся, граф? У меня тут встреча с уважаемым Владимиром Александровичем, а тебя в списке нет. В смысле, в списке уважаемых людей.
— Почему моя невеста сидит тут с ним наедине? — решив меня проигнорировать, обратился он к бургомистру.
— Я не ваша невеста! — вскочила Саша.
— Граф? — вопросительно поднял я бровь. Ага, долго тренировался — выглядит очень стильно.
— Ну, был такой разговор, но я своего согласия не дал.
— То есть этот врет? Не стыдно, Яйцо?
— Я Эццо!!! Мой род древней твоего, мальчишка! — вскочил он. — А ты, Владимир⁈ Месяц назад ты сам мне предложил взять в жены свою дочь!
— Не было такого, — замотал тот головой. — Я просто сказал, что было бы неплохо породниться — не более. Остальное ты додумал сам.
— Мне кажется или меня оскорбили? –задумался я. — Хотя, я не пойму причину спора — когда аристократические рода решают породниться посредством брака своих детей, заключается письменный договор. Есть у тебя подобная бумага? Если да, то показывай, если нет, то вали — утомил, сил нет.
— Этот уедет, а ты останешься, Володя. И тогда ты поймешь, что сделал неправильный выбор!
Развернувшись, граф шагнул к двери, но уперся в щит.
— Что это⁈
— Нет, меня все-таки оскорбили, — встав, я хрустнул пальцами. Ну, и да, воздушный щит, что я наложил на дверь, не всякий архимаг пробьет. — Ты только что угрожал отцу Александры. Если с ним что-то случится, она сильно расстроится и будет даже плакать. А если она будет плакать, то и я буду печалиться. И от печали могу заболеть и даже умереть. Смерти моей хочешь, гад⁈
Щит отделился от двери и резко заключил его в кокон, сильно сжав тело. Тот попытался что-то сотворить в ответ — но фиг. Куда там вшивому магистру, пусть и на пике сил, против меня!
— Знаете, — обратился я присутствующим. — Я расцениваю его действия как нападение. Вы согласны, Владимир Александрович и Александра Владимировна?
— Полностью.
— Согласна.
— Прекрасно. Значит, у меня будут свидетели. Скажите, наш славный город сильно пострадает, если граф Эццо внезапно сойдет с ума от неразделенной любви и решит покончить жизнь самоубийством?
— Не сильно, — помедлив, ответил бургомистр. — Даже вообще не пострадает. Обещаю, мы устроим ему самые пышные похороны, если произойдет такое чу… несчастье, в смысле.
— И обязательно с прощальным салютом в память о выдающемся человеке?
— Непременно.
— Замечательно. Я услышал более чем достаточно. А теперь прошу прощения, я вас оставлю на полчаса. Мне необходимо с графом обсудить и решить все вопросы, что возникли между нами. Скоро я вернусь. И окно не закрывайте — а то осколки стекла трудно выковыривать из одежды.
— А… — начал бургомистр, но я, подхватив пучащего от напряжения глаза Эццо, уже сиганул в окно, а после по воздушным подушкам быстро побежал в сторону моря.
Народа по причине вечера на улицах было много, но меня под воздушным щитом видно не было. Скалистый утес, нависающий над водой, был моей целью. Отсюда разные смельчаки прыгали в воду, желая показать свою крутость и глупость. Высота — метров сто, так еще и в море надо было войти в строго определенной точке, потому как по краям было мелководье и местами торчали острые камни. Сколько тут за сезон дураков убивалось — не счесть. Власти и ходить на него запрещали, и охрану ставили — бесполезно. С утёса открывался чудный вид, и туристы охотно его посещали. Но сейчас, по причине позднего времени, народу на нем не было, как я и рассчитывал.
Кинул я графа на скалу, ну и сам опустился рядом. И кокон с него снял, потому как если уж драться, то честно.
— Чего ты хочешь? — нервно облизал он губы, оглядываясь назад. В темноте видно не было, но он уже догадался, что находится за его спиной.
— Знаешь, человек с яичной фамилией — ты мне сразу не понравился. Вот прям как зашел. Как ты посмотрел на меня, на мою девушку, да и вообще, просто как смотрел. И морда твоя противная мне тоже не зашла. А уж когда ты раскрыл рот… Как полагаешь, этого достаточно, чтобы научить тебя нырять в воду? Или придумать еще парочку причин?
— Ты не знаешь, с кем связался, мальчишка!!! Я истинный хозяин этого города!
— Власть переменилась. Тут такое дело — не люблю я подчиняться. И всяких хозяев тоже не люблю. Но еще больше я не люблю конкурентов. А ты захочешь первое, являешься вторым и претендуешь на третье. Плохо, очень плохо. Для тебя. А теперь, по всем правилам вежества, я вызываю тебя на дуэль без ограничений до смерти.
— Я, как вызываемая сторона, могу выбрать…
— Не можешь. Мои слова — формальность. Не надо воспринимать их всерьез. Со скалы сегодня уйдет один из нас, и это точно будешь не ты.
