Джони, о-е! Или назад в СССР-4! - Михаил Васильевич Шелест
— В смысле? — удивился я.
— У себя внутри, что-то чувствуешь необычное?
— Да, ни хрена! — искренне соврал я. — Ощущений посторонний нет. Сердце стучит ровно. В ушах не звенит. Перед глазами «мушки» не летают.
— Сознание больше не терял, как в Англии?
Я вздохнул и мотнул головой.
— Не-е-е… Не терял. Не знаю, что это было тогда.
— Хорошо. Оставим неприятную тему. Вернёмся к твоим успехам. Ладно у тебя со свинарниками получается. Запустил, говоришь, вместе с перерабатывающим дерьмо комплексом? Так ты сказал? Дерьмокомплекс? Смотри, как бы в народ это слово не ушло.
— Самому понравилось, — усмехнулся я и махнул рукой. — Пусть уходит. Главное — результат. Если будет дерьмовый, то что, уж пенять?
— Когда свинское поголовье завезёшь? — усмехнулся Андропов.
— Э-э-э… Да, вот. Закупили уже и из Канады везут. Породы очень ценные: Йоркшир, Дюрок и Ландрас. Датских свиней в нашей Курской области в аренду взяли. Хе-хе… Кроме этого, вьетнамские вислобрюхие свиньи уже проходят адаптацию к суровым местным природным условиям, и уже в значительной мере повысили продуктивность местного поголовья. Хе-хе…
Андропов покачал из стороны в сторону головой.
— Ты и в свиноводстве разбираешься…
— Это не я, — вздохнул я, и понял, что сказал лишнее. — Вернее… Э-э-э… В голове у меня знания. Вот я и пользуюсь. Это, — как знать, как автомат Калашникова разбирать. Или швейную машинку починить. Просто, э-э-э, знаешь и всё.
— Ты шьёшь, что ли?
— Мать шьёт, а я ей машинку настраиваю.
— Хорошо тебе, — сказал Юрий Владимирович и вздохнул. — А тут, как слепой. Нихрена не знаешь, куда идти.
— Да, правильно вы идёте, Юрий Владимирович. Правильно уже то, что вы статью в конституции не убрали о партии, как руководящей и направляющей силе советского общества[1]. Вот тогда бы, точно страна бы погрязла в куче партий и в их партийной борьбе. Разговоры разговаривать нам только дай. Хлебом не корми… А хлеба бы и не стало, хе-хе.
— А до сих пор есть мнение у некоторых, вроде бы нормальных, товарищей, убрать эту статью о руководящей роли партии… Да и Сталин был против…
— Юрий Владимирович… Сталин спорил с Зиновьевым о подмене понятия диктатуры пролетариата — партийной диктатурой. А Хрущёв вообще отменил диктатуру пролетариата. Ведь он что, нехороший человек сказал, а вы поддержали:
«В проекте Программы партии поставлен и решен новый важнейший вопрос теории и практики коммунизма — о перерастании государства диктатуры рабочего класса в общенародное государство, о характере и задачах этого государства и о его судьбах при коммунизме. Общенародное государство — это новый этап в развитии социалистического государства, важнейшая веха на пути перерастания социалистической государственности в коммунистическое общественное самоуправление».
— Вот, где корень сегодняшней ситуации. В семьдесят седьмом году вы вроде как попытались выправить ситуёвину, но нынешние, как вы их называете, «нормальные товарищи» — это «нормальные троцкисты», продолжатели Хрущёвской, мать её, оттепели.
— Я не сильно резко выражаюсь? — опомнился я.
— Да, нет… Ничего-ничего. Продолжай.
— Да, я уже и раньше говорил вам, что в сегодняшней конституции нет ничего о руководящей роли Коммунистической партии. То, что звучит в речах и выступлениях некоторых «товарищей», которые нам не товарищи, — есть подмена понятий. Сказано…
Я поднял палец.
— 'Руководящей и направляющей силой советского общества, ядром его политической системы, государственных и общественных организаций является Коммунистическая партия Советского Союза. Где тут хоть полслова о партийном руководстве хозяйственной деятельностью? Руководящая сила общества — это, — я воодушевлённо задумался. — Это впереди, как в бою, как Стаханов, как…
— Да ладно, ладно, — усмехнулся Андропов. — Понимаю я. Не горячись. О том и говорили на съезде, если ты слушал выступления товарищей. Многие говорили о том, что некоторые впереди идти не хотят, а посылают вперёд других. И сейчас мы продолжаем о том говорить. Весь год прошёл в этих разговорах. Но, в разговорах нужных. Всё правильно ты говоришь. Наломал Никита Сергеевич столько дров, что не вывезешь.
— Вывезете, Юрий Владимирович. Я так думаю, — произнёс я с интонацией киногероя «Мимино» из одноимённого фильма и поднял, как и он, вверх указательный палец.
— Эх ты, — улыбнулся Юрий Владимирович. — Думает он… Если так легко изменить будущее, то что случится, если придёт другой генсек? Ведь у меня своей команды, как не было, так и нет. А троцкистов вокруг… Всех ведь не пересажаешь.
— Я, кстати, медицинскую клинику поставил для своих сотрудников. Вам бы там переливания делать. Приезжайте во Владивосток. Выберете его местом своего отдыха. Обоюдная польза будет. Дороги всегда будут отремонтированы, фасады домов покрашены.
— Далеко лететь. Десять часов… Устаю я… Тело затекает.
— А вы поставьте тренажёр, «беговая дорожка» называется, и ходите. Очень полезная вещь… И с пересадками, Юрий Владимирович. Глядишь и в Иркутске, дороги починят, хе-хе…
— Беговая дорожка? Так она огромная. У нас такие в кабинете функциональной диагностики стоят.
— О, точно! Надо японцам заказать! Пусть они в неё напихают всякой электроники.
Сказал, а сам вспомнил про свой фитнес браслет, совмещённый с электронными часами. Электронные часы уже выпускали и японские фирмы, и мои тайваньские фабрики, а вот чтобы с контролем пульса и шагомером… Не додумался пока никто.
— Чего напрягся? — усмехнувшись, спросил Андропов. — Каверзу какую придумал.
— Ага. Мы вам сами соберём правильную беговую дорожку и ещё кое-что для контроля самочувствия. Как это я раньше не догадался.
— Что за «кое-что»?
— Сюрприз будет. К следующему дню рождения.
— Дожить бы, — сказал Андропов и посмотрел мне в глаза.
Мне было точно известно, когда «теперь» умрёт Юрий Владимирович, но он никогда об этом не спрашивал, а я не проявлял инициативу.
* * *
Повторюсь. Только благодаря тому, что бухгалтерия всех моих структурных подразделений велась сразу в цифровом формате, я имел возможность контроля и оперативного вмешательства в процесс управления. И это знали все управляющие, потому, что моя реакция на какое либо отклонение от формул, пусть даже и положительное, следовала незамедлительно. Я не ленился просматривать сводные таблицы и вникать в цифры. Цифр было много, но мне удавалось не засыпать просматривая их. И, это… Хе-хе… Я разбирался в бухгалтерии.
И
