Дионисов. За власть и богатство! – I - Андрей Валерьевич Скоробогатов
— Верь в меня, Рустам, — усмехнулся я.
И прежде чем выйти в дверь и спуститься вниз, в стольную залу, я подошел к окну, выходящему на зелень парка, над кронами которого различались в утренней дымке пасторальные холмы доставшейся мне долины. Можно спорить, моя она или же ещë нет, но это всë досужие споры, а я всë уже решил. Я понял, что мне нравится эта земля, эта долина. Я бы хотел жить здесь вечно, и даже после смерти.
В каком-то смысле, мое желание уже исполнилось.
Эта земля моя. Я её никому не отдам. И я наведу здесь порядок. Потому что порядок здесь — это я.
Я спустился вниз, и с помощью Ангелины начал надевать на левую руку уцелевший доспешный наруч. Утвердили здоровенный наплечник с высоким вертикальным ребром на ключице и широкими ремнями, пропущенными под мышкой и вокруг шеи надежно закрепили на теле. Потом сверху вниз, собрали весь наруч: сегментные наборы на плече, налокотник, вплоть до самой перчатки, скрепляя детали стальными шпильками, крючками и винтами со шляпками в виде листиков винограда.
Френч, конечно, не поддоспешный колет, но сойдет. Жаль, кирасы к наручу не нашлось, но постараюсь справиться и так.
Крутанул в плече увесистым собранным доспехом, посгибал в локте, вроде всë двигается как надо, не сковывая движений, и не так тяжело, как могло бы быть.
Степан подал мой двуствольный обрез, проверенный и заряженный картечью. Я сунул его в кобуру на бедре. Очки на лоб, мотоциклетную крагу на правую руку. Ангелина с заметным усилием подняла меч со стола и подала мне. Всё, я готов…
Безумный Макс в доспехах, с обрезом двустволки и двуручным фламбергом. Преследует на мотоцикле волка-людожора. Посмотрим, что из этого получится.
— Выдвигаемся, — приказал я, передо мной открыли двери на галерею, и я вышел из дома на свет.
Тётка Марго ожидала меня около своего мотоцикла. Окинула меня взглядом с головы до ног, задумчиво покивала:
— Выглядишь опасным.
— Да я и есть опасный, дражайшая тетушка, — констатировал я.
— А ты не будешь двигаться слишком медленно? — прищурилась тетка Марго.
— Это обманчивое впечатление. В доспехе не двигаются медленнее, — улыбнулся я. — В них устают быстрее, это да. Но я парень тренированный, и фехтовал на мечах, и играл в университетской команде в державную лапту примерно в таком же обвесе.
— Это в которой игроки друг друга по башкам битами бьют? — надменно скривила бровь Маргарита Герхардовна.
— По шлемам. И только если по мячу промахнутся, — усмехнулся я. — Но, действительно, промахиваются. И часто…
— Разберешься в механизме? — спросила тетка отдавая мне руль.
— Я на таком ещё в детстве научился ездить, — усмехнулся я, усаживаясь на кожаное сиденье, и не соврал ведь ни грамма.
Действительно, мотоцикл был первым моим личным средством передвижения, что в этой жизни, что в предыдущей. В предыдущей, правда, был не понтовый «Харламов-Давыдов» ручной сборки, а обычный серийный кашляющий «Урал», ну, да какая теперь разница — я прирожденный мотоциклист.
— Весь в тëтку, — вздохнула Маргарита Герхардовна, когда я лихо оседлал мотоцикл.
Завелся и, агрессивно газанув с места, поставил его на заднее колесо, проехался вокруг двора, не уронив меча, зацепленного витиеватой гардой за наплечник.
— Видимо, это у нас семейное, — согласился я. — Ну, что ж, господа, план утвержден, все знают свой маневр. По машинам!
Выкатили машины из гаража, Рустам и его вахта загрузились в «Антилопу-Гну», Степан и его мужички в его задорную пролетку, так напоминавшую внедорожник. Тётка села на сиденье позади меня со своей чудовищной винтовкой в обнимку, а Ангелина со своим отделением оставалась на хозяйстве, удерживать базу от любых поползновений и обеспечивать надежный тыл.
Бабы, собравшиеся у окон второго этажа и за спиной Ангелины на лестнице, вдруг взвыли, заголосили разом:
— Господа! Родимцы! Защитники наши! На кого ж вы нас покидаете!
— Куда вы! На погибель оставляете!
— Может, здесь останетесь?
И в этом духе. Тут тëтку Марго просто взорвало:
— А ну умолкли все, клуши позорные! Мы не на смерть едем! Скоро с победой вернемся.
Истерички унялись, и колонна охотников смогла отъехать от особняка в приличном настроении.
Быстро добрались до нужного нам перекрестка и разъехались на позиции. Степан — направо, к переправе через реку, Рустам — налево, к лесу, оттуда следовало ждать появления зверя. Живодер активничал от полночи до полудня, и сейчас я надеялся застать его вне логова на кормежке.
Людей из ближайшей округи мы всех укрыли во Фламберге за надежными каменными стенами, и по-быстрому разжиться кормежкой он мог только тут.
Я заглушил мотор и докатил мотоцикл до ближайшего дома, тëтка, с ружьем наперевес, меня прикрывала. Прислонив мотоцикл к стене, я подсадил тëтку с мотоцикла на край крыши, откуда она уже сама добралась до конька.
Минут пять она озирала окрестности через прицел своего ружья, потом отняла глаз от оптики, наклонилась ко мне вниз и тихо произнесла:
— Тут он. На могилах. Копает.
И как полтонны кирпича с души упало. Меня, оказывается бешено тяготила эта неопределенность, верно ли я разгадал поведение животного, не зря ли мы собрались здесь, может он обошел нас и уже подбирается к особняку? Но, нет, он здесь. Значит, всë расчитано верно, действуем дальше, действуем по плану.
— Общий сигнал, — так же тихо ответил я тëтке.
Тëтка поднялась над коньком крыши и замахала белым платком, моим платком, между прочим, между делом присвоила, подавая сигнал. Наблюдатели с обоих флангов должны следить за этой крышей и выдвигаться по сигналу на свои позиции. Степкина партия преграждает путь за реку к Номоконовску, партия Рустама отжимает от леса. Свободный путь остается только к дальнему лесу, вдоль длинной, ровной как стрела дороги. Если всë сложится, он будет уходить по ней. И тогда уже мне время делать свой ход.
Тëтка продолжила наблюдение за зверем, копавшимся во вчерашних могилах через прицел винтовки, а я сел в седло и приготовил мотоцикл к быстрому старту.
— Всë ещë копает, — произнесла тетка, не отрываясь от прицела. — Вижу как земля летит. О! Перестал. Услышал! Выглянул. Могу стрелять.
— Ещë рано, — ответил я, глядя на огромные хромированные буквы Х и Д на бензобаке перед собой. — Только когда побежит.
Я услышал
