Боги, пиво и дурак. Том 6 (СИ) - Юлия Николаевна Горина
— Не важно. Иди заказ неси, — сказал я, взял с подноса себе одно пиво и отпустил Нику.
Прислушался.
В самом деле. Стоны, доносившиеся в харчевне, мастерски озвучивала Ли! Как я сразу этого не понял? Наверное, за целый день такой музыки у меня выработался шумоподавляющий фильтр, так что мое сознание уже не реагировало на все эти ахи и охи. Молодец рогатая, ну просто молодец! Красотка!
Звонкий шлепок, вздох…
И вдруг на этом моменте на всю таверну раздалось этническое пение.
На-на, на-на, нанана-нанана!
На экране вместо горячей горничной с десятым размером груди вдруг появились странные рисованные картинки темнокожих людей.
Я чуть не уронил свою кружку прямо на голову сидевшему на полу парню, оказавшемуся рядом.
«Ази гум га ум гэ, ум азиии гум га!» — душевно и весьма аутентично запели хором разные голоса.
Чего?..
Эти песнопения я бы узнал среди трафика всей существующей в мире музыки!
Потому что в свое время по просьбе деда я искал сериалы для парализованной бабушки. «Рабыня Изаура», «Богатые тоже плачут», «Моя вторая мама», «Роковая женщина», «Просто Мария» — всю эту мыльную ахинею я качал в огромных количествах, и некоторые особенно любимые сериалы бабуля смотрела снова и снова.
«Рабыня Изаура» входила в число этих избранных.
Зрители в харчевне озадаченно загудели.
— Одну минутку, сейчас все настроим! — погромче крикнул я и поспешил к Лёхе. — Что случилось?..
— Да бог знает, — почти простонал некромант. — Сил больше нет удерживать внимание на этой срамоте. За сутки так насмотрелся, что сиськи от жопы отличать перестал!
— Эй-эй-эй, только не сейчас! — взмолился я, встряхнув черепушку. — Возьми себя в руки!..
— Слушай, если б я даже мог что-нибудь в руки взять, то уже давно бы стер до кровавых мозолей! Душа чистого хочет!..
Тут картинка на доске снова сменилась. Теперь на ней появился бородатый дядька в рясе и на всю таверну торжественным знаменным распевом затянул:
«Сеее время покаяяния!..»
Кто-то из мужиков аж подавился от неожиданности.
— Извините за технические неполадки! — крикнул я зрителям с широкой улыбкой, будто рекламировал зубные протезы. И зашипел на Лёху:
— Выключи немедленно, ты нам так всю клиентуру разгонишь! Лучше уж предыдущий канал верни!..
На доске появилась миловидная девушка в розовом платье.
По харчевне прошелестел одобрительный вздох.
— У нас смена иллюзии на полчаса, а потом мы продолжим просмотр горячих историй! — заявил я.
— Я не смогу через полчаса, — жалобно вполголоса простонал некромант.
— В нашей жизни, Лёха, всегда есть место подвигу, — сказал я торжественно. — И я в тебя верю!
В таверне стало совсем тихо.
Если любовные стоны слушать можно было и вполуха, то кино так уже не посмотришь.
После первой серии в харчевне развернулось бурное обсуждение темы рабства. Одно дело — когда нелюди являются собственностью хозяина. Но чтобы так относиться к людям, это ж каким ублюдком нужно быть! Потом рассуждали, какая же паскуда этот командор, что Изаура — милашка, а сынок командора Леонсио точно должен оказаться славным парнем и заступиться за красавицу.
Я с удивлением почесал репу и разрешил Лёхе включить вторую серию.
Третью наши посетители уже потребовали сами. Потому что вот он, момент истины! Леонсио приехал и взял Изауру за руку! Вот сейчас все и закрутится!
Некоторые из наших гостей застолбили за собой места и побежали за женами.
А я понял, что только что впустил в этот мир сериальный алкоголизм.
Вот я идиот! Конечно, нужно делать ставку не на порнуху, которая уже через пару дней набьет оскомину, а на киношки с продолжением! Ведь до сих пор у людей не было никакого кино, а сейчас они получили доступ сразу к сериалам. И это прекрасно! Нужно только поискать в глубине Лёхиного «информационного моря» что-нибудь более-менее понятное и близкое местному зрителю. «Форсмажоры» тут явно останутся непонятыми. А вот «Ведьмак», «Песнь льда и огня» и всякие романтические истории эпохи длинных платьев еще как зайдут!
Мы запустили следующую серию, когда Графыч на ухо сообщил мне, что на кухне открыли энзешный бочонок пива.
Намек я понял.
Забрал пустые кувшины со стойки и отправился на кухню, чтобы набухаловить туда чего-нибудь.
И когда я заканчивал наполнять второй кувшин коньяком, сквозь звук кинотеатра раздался громкий яростный вопль.
— Даня!!! Даня-жрец, который не жрец, а самый настоящий сукин сын! Иди сюда! Я проснулась, стою всеми своими ногами на снегу и, если ты прямо сейчас не выйдешь, я сожру тебя с потрохами и запью тем славным элем, что ты пожертвовал мне!
Глава 20
Трудно быть богом
Услышав призыв Арахны, я отвлекся от начертания, и рука дрогнула.
Вместо бокала с коньяком на пол шлепнулась большая коричневая многоножка, похожая на крысу с крошечной кожистой головой и широкой клыкастой улыбкой.
— Да твою ж мать! — ругнулся я.
Маленькое чудовище противно взвизгнуло, стукнувшись о половицы, и шустро перебирая ножками забилось в темноту под шкафом с посудой.
А с улицы опять донесся нервный окрик богини:
— Даня!!! Если ты не выйдешь, то я войду!
Я поспешил прочь из кухни, столкнулся в дверях с испуганной Никой и, отодвинув растерявшуюся кошку в сторону, семимильными шагами направился к выходу.
Наши посетители между тем продолжали смотреть кино. Там мерзкий Леонсио заставлял красавицу Изауру снимать с него сапоги — вот ведь ублюдок бессердечный! И только некоторые с досадой посматривали в окна, за которыми все равно толком ничего не было видно: темнота плотной занавеской опустилась на них с той стороны, а яркий свет харчевни отражался с этой.
Несмотря на гневные крики Арахны никто не выглядел обеспокоенным.
В самом деле, им-то чего беспокоиться? Ведь угрожала она одному только Дане.
Я выскочил на крыльцо — и чуть не грохнулся со ступеней, превратившихся в каток.
Ядрицкий кебаб, это что за хрень такая?..
Я поднял глаза на город, на деревья — и застыл в немом изумлении.
Со слепого неба падал дождь. Мелкий, противный. Он осыпал ветви деревьев, дороги и ограды. И на лету замерзал, превращаясь в прозрачный, кристально чистый лед.
Железные прутья превратились в хрусталь. Выглядывающая из-под осевшего снега трава и кустарники позвякивали отяжелевшими стеклянными коконами. Березы склонились над коварно блестящей дорогой, опустив до земли оледеневшие кроны, похожие на водопад. Каждая тончайшая веточка превратилась в хрупкую сосульку и сверкала в свете фонарей, как драгоценный камень. Старая яблоня на углу не выдержала такой ноши и лопнула посередине, развалившись на две части.
Откуда-то издалека доносился гул человеческих голосов. Он то нарастал,
