Владимир Корн - Ученик ученика
Мы ведь не умираем с голоду, и у нас достаточный запас продуктов. И еще, у моего народа существует поверье – у того, кто убьет лебедя, дети будут рождаться уродами.
Крижона поддержал Брук, заявивший вполголоса, что давно мечтал попробовать лебедя, птицу, в этих местах достаточно редкую. Брат его Сток, по обыкновению, промолчал, а Жюстин чуть заметно пожал плечами. Так я и не понял, поддерживает он меня или тоже жалеет об упущенной возможности…
Вторая причина моей бессонницы заключалась в том, что я клял себя последними словами. «Идиот» и «тупица» были самыми ласковыми в этом перечне. «Милана, жди меня, и я вернусь! Вернусь со шпагой на боку!» Идиот, какой же ты идиот, Артур.
Ведь она ясно говорила, что любит тебя, что твое положение для нее совсем не главное. И что мешало быть нам вместе до того момента, когда ты действительно сможешь раздобыть эту железяку? Получишь ты ее, обязательно получишь, не через полгода, так через год, два, три. И все это время ты мог бы быть с ней. Она уже достаточно взрослая девушка и не нуждается в опекунах, перед которыми должна отчитываться в своих поступках.
А что ты делаешь сейчас? Ты с каждым днем и с каждым шагом отдаляешься от нее. И это не приближает тебя к цели. И кто ты после этого, признайся честно? Ведь себе ты можешь не врать.
Ну и какой может быть сон с такими мыслями? Все, решено. Сопровождаю Жюстина туда, где он окажется в безопасности, и сразу же возвращаюсь назад. Надеюсь, он сможет проявить свою благодарность и мне этой благодарности хватит на обратную дорогу в Велент.
Я целыми днями ломал голову над тем, что же мне все-таки сделать, чтобы получить желаемое. Так вот, это же самое я могу делать рядом с Миланой.
Глава 8
Отличник имперской стражи
Стемнело, и я уже совсем собрался пройтись с факелом и острогой в надежде добыть рыбу, подплывшую на ночь к берегу, когда меня окликнул Жюстин. Он сидел возле костра с вытянутой ногой, все еще продолжавшей докучать ему болью в колене.
– Артуа… – начал он и замолчал. Даже при свете костра можно было догадаться, что он желает о чем-то спросить и не решается этого сделать. И уж совсем несложно понять, что вопрос его будет о Лиойе. Потому что ему не нужен мой совет относительно ситуации, сложившейся у него на родине, тут он и сам прекрасно разбирается.
Да и нет у меня никаких перед ним преимуществ, даже при условии того, что я владею знаниями, которые станут доступными здесь лишь через несколько веков, – они ничего сейчас не представляют. Какой толк в умении обращаться с автоматом, компьютером, автомобилем, если они еще не существуют и появятся очень не скоро. То же самое и со многими другими вещами, понятиями и методиками. Нет в них сейчас практического смысла, тем более если речь идет об управлении целой страной. Принца же учили лучшие преподаватели, так что с этой проблемой он вполне справится.
А вот делам сердечным обучиться можно только на собственном опыте. Выждав еще минуту, я решил помочь Жюстину сам:
– Милорд, если вас интересует, любит ли вас Лиойя, то я отвечу: да, и любит очень сильно.
– Вы так считаете? – В его голосе было столько надежды.
Конечно же я так считаю, я даже убежден в этом, и для этого у меня есть все основания. Я сам видел, как она поправляла принцу волосы, убирая их со лба, когда он уже спал. Столько нежности было в каждом ее движении! И еще, даже со стороны было очень заметно, что ей стоило немало усилий, чтобы не поцеловать его. И выражение лица, что было в тот момент у Лиойи, трудно подделать, особенно тогда, когда не подозреваешь, что за тобой наблюдают. А эти взгляды, какими она одаривали его, когда считала, что их никто не увидит?
Только нужно ли это им обоим? И какие могут быть перспективы в их отношениях?
Но это не мое дело, совсем не мое, и они отлично разберутся и без меня, хотя эта девочка действительно достойна лучшего, чем стать женой соседа-горшечника и нарожать ему кучу сопливых ребятишек.
И я в осторожных выражениях сказал Жюстину то, в чем был глубоко убежден, добавив лишь, что Лиойя даже не подозревает о его происхождении и любит таким, какой он есть сейчас. Любит неизвестного хромоногого странника.
– А этот вот… – Жюстин замолчал, размышляя, как назвать человека, прибывшего с намерениями обговорить день свадьбы.
– Если вы хотите спросить о ее так называемом женихе, милорд, то здесь беспокоиться нечего. Мы с Крижоном побывали у него в гостях и убедили его навсегда забыть дорогу к ее дому. И еще, Лиойя не родная внучка Верины. Верина обнаружила ее на своем крыльце, когда та была совсем малышкой. Сама девушка об этом даже не подозревает.
Все это я добавил на тот случай, если Жюстина будет беспокоить тот факт, что у нее когда-нибудь может родиться ребенок, похожий на ее бабушку. Меня бы такие вещи не остановили. Но разговор-то не обо мне.
Я оставил его в глубокой задумчивости.
Когда я возвратился со своей неудачной рыбалки, умудрившись сломать острогу, но так ничего и не добыв, Жюстин о чем-то разговаривал с Крижоном. Хотя какая тут загадка, он расспрашивал подробности нашего визита к тому человеку, что считал себя женихом Лиойи.
Его мы нашли в корчме, но не в той, в которой я успел побывать уже целых два раза. Он сидел в окружении своих людей, коих было пятеро. Когда мы вошли в корчму и он нас увидел, то выражение его лица словно говорило: на ловца и зверь бежит. Понятно, он далеко не последний человек в своем мирке, а в доме Верины с ним обошлись неподобающим образом, да еще и при свидетелях.
Мне пришлось ему объяснить, что пришел я просто поговорить на одну тему, а уже потом можно будет принимать какие-то решения. К концу нашего разговора «жених» имел совсем другой вид. Расстались мы не друзьями, но свое намерение поставить меня на место он растерял окончательно.
История, услышанная им, была выдумана мною с начала и до конца. А что еще оставалось делать? Не приставать же было к человеку с пустыми угрозами, мол, если ты еще раз подойдешь к этой девушке, не жить тебе, гадом буду. Несерьезно это. Начал я издалека, с событий, произошедших почти тридцать лет назад. Вряд ли он в силу своего возраста может знать о том, случились ли они на самом деле. Тем более что действия происходили достаточно далеко от этих мест, в Мулое – столице провинции. Обошелся я без имен, потому что все равно их не знал. Главное было в том, чтобы голос звучал убедительно и намеки присутствовали, те, по которым он сам должен сделать нужные мне выводы. Получилось хорошо, даже Крижон поверил, хотя при желании мог бы выявить некоторые несоответствия в моем рассказе.
Сама же история заключалась в следующем. Один высокопоставленный человек провинции Мулой, такой, что выше и не придумаешь, попал в чрезвычайно неприятную историю, из которой ему едва удалось выбраться живым. И получилось это у него не из-за стечения обстоятельств или еще из-за чего-нибудь, а только лишь благодаря помощи одного человека, которого он до этого времени и знать-то не знал. Естественно, благодарность его простиралась так далеко, что он приблизил своего спасителя к себе, невзирая на его неблагородное происхождение. Дела у спасителя резко пошли в гору, а потом случилось так, что они практически одновременно стали счастливыми отцами, тот самый очень высокий и значимый человек провинции Мулой и его спаситель.
Но и это еще не конец. Надо же такому случиться, что и с их детьми произошла подобная история, вот же чудо. И теперь уже сын спасителя сам стал спасителем.
Понятно, что отношения их после этого не стали хуже, как раз наоборот. Благоволит этот высокий человек к той семье очень, чего уж тут. В этом месте у меня случайно вырвалось слово «герцог», поскольку все предыдущее время я усиленно намекал, что именно наместник провинции Мулой и является тем самым таинственным благодетелем. Так вот, именно сын спасителя и лежит сейчас у Верины. И надо же такому случиться, влюбились пациент и внучка Верины друг в друга.
Такая вот незамысловатая история, но хватило и этого. В конце своего рассказа я тяжело вздохнул и лишь развел руками: такие вот дела. Всем своим видом я дал понять, что мне не нужно было всего этого рассказывать, но я не хочу, чтобы хороший человек пострадал из-за своей неосведомленности.
Мой собеседник понимающе кивнул.
Когда мы вышли из корчмы, я весьма своевременно, как это обычно у меня бывает, поинтересовался у Крижона, что этот жених из себя представляет. Крижон его, понятное дело, знал, его здесь все знают.
Вот уже несколько поколений семья поклонника Лиойи занимается тем, что скупает артефакты, найденные в курганах на землях кронтов. Скупщиков здесь всего двое: тот торговец, которому мы продали излишки оружия, и мой недавний собеседник. У обоих имеются постоянные клиенты, которым они в свою очередь перепродают товар. Артефакты очень популярны в высоких кругах, и спрос на них устойчивый.
