Товарищ "Чума"#6 - lanpirot
Сладкий запах удушающего ужаса щекотал раздувающиеся ноздри злыдня, вызываяу него непроизвольное слюноотделение. Если бы он мог, он уже бы его пил, захлебываясь от удовольствия. Но Лихорук проявлял такую стойкость характера, боясь меня подвести, что я зауважал его еще сильнее, чем до этого момента. Хотя, казалось бы, куда еще-то?
— Молодец, братишка, так держать! — приободрил я своего верного друга и соратника. — Мы еще с тобой найдем того, кого можно будет выпить досуха! Врагов на наш с тобой век хватит с лихвой!
Лихорук лишь кивнул своей огромной зубастой головой, но я и без слов его прекрасно понял. А пещера действительно оказалась поистине безразмерной, я с трудом различал что находится в её центре. Ведь именно там, я уже это чувствовал, обосновался наш дохлый похититель детей, и там явно было что-то интересное, выбивающееся из общего ряда.
По мере приближения становилось ясно, что передо мной вырастает какая-то гигантская «скульптура», выполненная в виде свернувшегося в клубок змея с высоко поднятой головой. И хоть магической силы в этой статуе не было ни эрга, но она, отчего-то, вызывала настоящий трепет в моей душе.
А та точность и изящность, с которой неведомый мастер передал внешний вид гада, делали это изваяние словно живым. Казалось еще мгновение, и он злобно зашипит, шевеля раздвоенным кончиком языка в огромной зубастой пасти, и нервно щелкнет кончиком хвоста, украшенным костяной «погремушкой» с острыми шипами.
Но вместо него неожиданно словно закипающий чайник зашипел Лихорук. Я почувствовал, как у него даже жидкие остатки волос на лысой голове и горбу встали дыбом. А ведь моего боевого товарища не так-то легко чем-нибудь вывести из равновесия. За всё время лишь пару раз было… И с чего это он вдруг так активно отреагировал на эту статую? Чую, что всё это неспроста…
— Ф-феликая Мать С-с-смеих-ха… — шумно выдохнул вслух злыдень.
Я буквально почувствовал, с каким почтением к возвышающейся перед нами статуе были произнесены эти слова. Похоже, что для Лихорука эта «феликая мать смеиха» что-то значила. Вот только что? Можно, конечно, покопаться в его памяти… Но, боюсь, что меня там похоронит под грузом тысячелетних воспоминаний. Уж проще спросить. Да и посмотреть на него магическим зрением не помешает…
И только я «переключился» в магический режим, то едва не «ослеп» (хотя смотрел не глазами) от непереносимого потока изумрудного света, идущего от каменного изваяния гигантской змеи.
— Что, черт побери, это такое? — мысленно выругался я, возвращаясь на обычное восприятие окружающего мира через единственный глаз злыдня.
— Дреф-фнее п-пош-ше-с-стф-фо! — прошипел братишка.
— Божество? — переспросил я. — Так это не статуя?
— Н-е-ет… — вкрадчиво протянул Лихорук. — Это п-пох-хиня Мара! Ош-шень дреф-фняя и ош-шень мох-хуш-шая…
— Чё-то как-то не очень ей её могущество помогло, — еще раз скептически оглядев гигантское изваяние, неподвижно замершее посередине пещеры, с сарказмом произнес я. — Она явно не по своей воле здесь так «замерзла»…
— Её поймали ф-ф-ф лоф-фуш-шку, п-пратиш-ка Ш-шума, — ответил злыдень. — Фс-сх-хляни с-с-ам — ф-фс-сё уф-фидиш-шь.
Я, памятуя о слепящем потоке, идущем от Великой Матери Змеихи, вновь переключился на магическое зрение. Ярким изумрудом полоснуло «по глазам», которых у меня сейчас не было (вот бы еще разобраться, как и чем я умудряюсь видеть эту чертову магию), но я уже был к этому готов. Я присмотрелся, стараясь хоть как-то приглушить ослепительное сияние богини, и увидел то, о чём мне поведал братишка Лихорук.
Застывшая в неподвижности громадная фигура богини Мары, расположилась на какой-то резной каменной глыбе, похожей на гигантский пьедестал, на каких обычно размещают памятники. Только эта глыба была сплошь испещрена колдовскими знаками, фигурами и рунами, которые складывались в заковыристые формулы, постичь которые мне с ходу не удалось. Слишком уж сложное здесь применялось колдовство.
К тому же, все эти магические конструкты тоже светились, то есть находились в активированном состоянии, хотя никакого всплеска магической энергии я до сих пор не ощущал. Магии в окружающем эфире подземелья, как, впрочем, и во всём этом замкнутом мирке не было ни капли.
Мало того, вокруг возвышения, на котором покоилась неподвижно застывшая хтоническая тварь, располагалась целая толпа людей. Они тоже были неподвижны, словно каменные статуи, а их поднятые руки, направленные на пленённого титанического зверя божественного происхождения, тоже светились изумрудной зеленью, как и печати на пьедестале.
Складывалось такое впечатление, что именно эти люди создали, а затем поймали в свою ловушку древнюю и могучую богиню. Только вот после этого что-то пошло не так — как будто само время для них остановилось, и они завязли в нём навечно, словно мухи в янтаре.
Похоже, что магическая энергия тоже зависит от такого «физического» параметра, как время. И она не может рассеиваться, либо распространяться при его отсутствии. Вот бы сюда профессора Трефилова притащить, чтобы он со всеми этими временными выкрутасами попробовал разобраться.
Отключив магическое зрение, чтобы сверкающий лик древнего божества не сбивал восприятие, я внимательно рассмотрел застывших «вне времени» магов. Их состав, к моему изумлению, оказался крайне разнороден, словно кто-то постарался повыдёргивать их со всего земного шарика.
Здесь присутствовали как черные, кучерявые, большегубые и носатые африканские аборигены в соломенных набедренных повязках, так и узкоглазые плосколицые шаманы севера в меховых одеждах, с бубнами в руках и оскаленными звериными шапками на головах. Несколько человек было в тюрбанах и расписанных золотом халатах,словно магрибские колдуны из сказок об Алладине, либо тысячи и одной ночи.
Присутствовали здесь звероватые и косматые «дикари» в медвежьих шкурах и ожерельях из звериных клыков на своих шеях. Еще я заметил пару-тройку колдунов в белых традиционных арабских кандурах в пол, и белых же платках-гутрах под черное кольцо-игаль на головах. Были даже индейцы в шикарных роучах — традиционных головных уборах из перьев птиц, воинов и жрецов индейских племен.
Не обошлось и без индусов, египтян, шумеров и представителей еще массы неизвестных народностей, которых я даже предположительно не смог опознать. Хотя память настоящего первого всадника могла мне в этом помочь. Но я не рисковал сейчас к ней обращаться.
Все эти колдуны, маги, шаманы, судя по их позам и срывающейся с рук изумрудной энергии, явно противостояли гигантской змеюке. Ничего другого
