Чужой наследник 4 - Данил Коган
Самый крутой подарок преподнес Игнатов, совместно со своим «кружком юных техников». Он подарил нам с Оксаной парные помолвочные браслеты с настоящей экстрамерностью внутри. Если бы они были покупными… Да нет, таких денег даже у него нет. Он сделал их на пару с Матвеем, «между делом», как он сказал, грохнув на это дело кучу найденных мной кристаллов с силой аметиста и ту самую плитку электрума, которую я отдал ему для анализа. Несмотря на «самопальность», подарок был просто императорский! Но я не мог порадоваться как следует. Тревога продолжала грызть меня на протяжении всего мероприятия.
Когда последние гости покинули особняк, я отправил всех спать и поднялся на третий этаж. Беспокойство не отпускало. Пожелал Иве и Оксане спокойной ночи.
Затем я заглянул к Киру и… не обнаружил его в комнате. Интуиция тут же забормотала громче. Зерг! Да что ж такое-то. Я бегом бросился по коридору в свою комнату, почему-то. Послал вперед Ика. Который немедленно был развоплощен. Даже увидеть ничего не успел.
Залетев в дверь, я увидел Кирилла, мирно спящего в кресле для чтения. И еще одну фигуру возле него.
— Какой хороший мальчик. Не дергайся, и он не пострадает. Кто ты такой и откуда знаешь Арлекина? — Спросила тень. А моя интуиция, весь день подававшая неясные сигналы, наконец-то взвыла в полный голос. «Опасность, шеф!».
На меня дохнуло застарелым запахом крови и смерти. Вокруг гостя распространилась аура гниловато-алого оттенка. Ко мне в гости заявился патриарх гнезда вампиров, Манфред Харштайн. Что я там лепетал про визит абсолюта?
Получите и распишитесь.
Глава 26
Таких друзей…
— Здорово упырь старый. — Голосом того самого Арлекина, ответил я. — Смотрю отожрался без меры. Про здоровье не спрашиваю. Чего приперся? Кола осинового давно не пробовал?
Аура накатила на меня, попыталась проникнуть внутрь, ворваться, иссушить наглого человечка… И соскользнула. И я услышал звук, который издает, наверное, выживаемая в бутылку алкоголика кошка, облившаяся виски. Еще пока живая кошка.
Вампир смеялся.
— Как тебе это удалось, паяц? Ты должен был героически сдохнуть во время ритуала, которым твой полоумный сюзерен чуть не уничтожил наш мир! Твою ауру я узнаю среди любых других. Да и слова все те же, что пятьсот лет назад. Хотя тельце ты другое себе присмотрел, гляжу, архш!
Все это было сказано с совершенно непередаваемым акцентом, который я не берусь воспроизвести.
— Я же не спрашиваю, в каком склепе ты отсиживался эти пятьсот лет, гнилая кочерыжка? У всех свои секреты, кровосос. Чего приперся, спрашиваю?
И я материализовал в руке Буревестник. Для того чтобы дать старому зергу еще одно подтверждение. Ну и на случай инцидентов. Потому что, если инциденты начнутся, достать меч я просто не успею. Хотя… Нет, в его ауре хрен разберешься. Я не вижу печать клятвы. Не с моими нынешними силами.
— Я помню этот меч. Неприятная железяка. А твоя бешеная недотрога тоже еще с тобой?
— Грейс со мной. Как и маска. Зачем. Ты. Пришел?
ХАЙНЦ. Я помню этот меч
— Как же мне было не проведать человека, предавшего привет от Арлекина. Да еще таким оригинальным способом, доннервертер. Я знал! Знал, что ты, выродок лисы и осла сумел выкрутиться. Три месяца назад я снова ощутил ее! И знаешь что, шайсе?
— Что?
— Мне это подзабытое ощущение не нравится! Что мне мешает свернуть твою тонкую шейку прямо сейчас, аршлох? — От него ко мне внезапно рванула черной тенью когтистая лапа, и почти нежно взяла меня за горло.
— Потому что ты до сих отравляешь мир своим смрадным присутствием только благодаря мне, пожиратель падали? — спокойно спросил его я, появляясь у упыря из-за спины втыкая в нее кончик меча. — Я могу исправить свое тогдашнее упущение, только скажи.
Снова звуки кошки, выкашливающей свои внутренности. Весело ему, твари.
— Ты все такой же резкий и дерзкий, Шереметьев. Я скучал. Когда ты исчез, мир вокруг стал немного беднее, шут. Но ты ослаб. Не думай, что сможешь воспользоваться моей клятвой! — В его голосе чуялось дыхание разверстой могилы.
— Да на зерг ты не сдался мне. Я отпустил твоего птенца, только потому, что услышал твое имя. Вот и все. — Ну приврал, бывает. — Я не хочу, чтобы прошлое липло ко мне как уличное дерьмо к лаптям крестьянина. Тем более такое прошлое, как ты! Удивлен, что ты еще болтаешься здесь, аки некая сусбтанция в унитазе, а не вознесся к остальным твоим дружкам пережравшим абсолютам — вершителям. — Я, конечно, рисковал таким вбросом, но мне было реально интересно в курсе ли Хайнц всех этих вершительских раскладов.
Хайнц зло зашипел. Похоже, я чем-то задел его чувствительное сердце. Как жаль, что пока только метафорически. В теории крыша этого упыря за такую кучу лет должна была отъехать очень далеко от владельца. Примерно на луну.
И он был крайне опасен.
Смертельно.
Как бы я ни выпендривался, бой с таким монстром я сейчас не потяну. Но клятва все еще держала его.
— Выбравший телесное бессмертие недостоин бессмертия духа. Но мне и так неплохо, знаешь ли, паяц. Эти зазнайки там у себя в нави ни хрена не могут здесь сделать. Ну и смысл тогда?
— Не знаю. Мне не пройти ни твой путь, ни, скорее всего, их. Ну ты достаточно насмотрелся? Прости, ужин не предлагаю. Уматывай отсюда в свой спальный гроб. Поговорили, вспомнили старые времена, и хорош. Встретимся через пятьсот лет. Мне еще комнату проветривать.
— Кхххррркхх. Язык острый как бритва. Меч — продолжение руки. Я правда скучал. Но ты прав. Мне пора. Вот. — На стол упала карточка-визитка. — Следую за веяниями времени, шли бы они в фотзе. Мы теперь встроены в общество. И оказываем услуги. Тебе, как старому приятелю, будет скидка, если позвонишь.
После чего он просто исчез для моего восприятия. Сука! Я чуть не… В общем чуть. Не.
Я посмотрел на спящего Кирилла. Поднял его, братец еще не успел наесть жирка и был довольно легким. Перенес в его комнату. И выключил свет.
Форт Алый Рассвет-Павлоград. Через
