Война 1812 - Иван
Князь оторвал взгляд от карты. Прищурил глаза.
- Скажи, пусть заходит.
Багратион резко открыл дверь. Зашёл, громко стуча сапогами. - Разрешите доложить, ваше сиятельство?
- Докладывайте.
- Господин генерал от инфантерии! Я, ни черта, не понимаю?! Что творит, этот?... Коломенский выскочка! Ему приказали сидеть тихо – не стрелять, не взрывать! Забиться как мышь под веник и тихо ждать завтрашнего утра. А он?
Кутузов, хорошо зная горячий характер командующего второй Западной армии, сидел и молча ждал, когда гость выговорится.
Багратион скривился. Заскрипел зубами. - Собрал возле редута море людишек. Выдал каждому по десять рублей, разбил на группы и заставил заниматься непонятно чем!
- И-и?... - протянул командующий, видя, что гость замолчал.
- Маются дурью, ваше сиятельство. Все! Разом! Мужичьё, как муравьи, мечутся перед редутом. Чего-то разгружают, загружают, переносят, перевозят, таскают, раскапывают, тут же закапывают. Нанял ребятню – те бегают по площадке, раскидывают мусор. Другие, вслед за ними, мусор собирают. А ещё! Позвал деревенских баб в помощники.
- Зачем?
- Ходят вокруг редута с бумажками. Чего-то считают. То ли берёзки, то ли камушки, то ли траву в поле. Пальцы слюнявят. Ставят крестики. В пустые листы!
Кутузов потёр морщинистый лоб. - Какой-то непорядок. Я бы даже сказал беспорядок.
- Вот, и я заметил, ваше сиятельство. Надо готовиться к битве. Чистить оружие. Форму латать. Настраиваться на бой. Молиться. Завтра француз попрёт. А он, занимается непонятно чем. Устроил балаган.
- нДа, - командующий побарабанил пальцами по столешнице. Махнул головой князю. - Подойти-ко поближе, друг любезный.
Багратион подошёл к столу. Наклонился.
Кутузов поправил шинель на плечах. - Иван Петрович, я тут покумекал и решил. Пока Ланин безобразничает. Привлекая внимание французов к себе на левый фланг. Возьмёшь две артиллерийские бригады. Стоящие у тебя в резерве. Замаскируешь пушки под копны с сеном. Солдатиков переодень в крестьян. И на вечерней зорьке привези и поставь, вот на это поле, в центре. - Князь ткнул пальцем в карту. - А те копны, которые, там, потихоньку вывези. Приказ, ясен?
Багратион удивленно посмотрел на карту, потом на Кутузова. Заморгал глазами. - Так точно, ваше сиятельство.
- Вот и чудненько. Давай, голубь сизокрылый – иди, выполняй. Вечером, на военном Совете, доложишь. А мне надо посидеть, подумать. Дюже противник у нас хитрющий. Чего-то замышляет. Уж больно странно расположил войска.
***
Полковник Ланин рассматривал в подзорную трубу с вышки как французские солдаты собирали и вывозили убитых.
- Новиков?
- Я, - отозвался подпоручик, стоящий неподалёку. Он подошёл ближе. Застыл в ожидании вопроса.
- Докладывай, что у нас интересного.
- Всё как предсказывали, ваше высокоблагородие. Большая часть собирает трупы. Треть лезет повсюду. Ищет проходы.
- И каковы успехи?
- Со стороны леса – самые хорошие. Чем ближе подходят - тем больше становится погибших. Мрут как мухи. Агарков молодец! Такое намастерил - диву даёшься! Талант, ваше сиятельство... Цены – нет! Просто заправский душегуб!
- Талант, это хорошо! - похвалили солдата. - Передай, с сегодняшнего дня присваиваю звания унтер-офицера. Поздравь от меня.
- Есть, поздравить. А вот, со стороны ручья хуже. Посекло одиннадцать человек. На двенадцатом сообразили. Притащили доски, брёвна, длинные палки. Начали во всё тыкать. Прошли первый ряд. Сейчас разбираются со вторым. После третьего будут только "Ежики".
- "Ежики", говоришь? - переспросил вселенец, рассматривая в трубу как несколько солдат, вытягивая из одной ямы раненного, провалились всей группой в другую. - "Ежики" - тоже хорошо.
- Ваше сиятельство. Я прикинул - вдруг французы сообразят. Подгонят лошадей, зацепят верёвками, растащат по сторонам. И получится проход для кавалерии. А дальше у нас ловушек нет. К редуту прямая дорога.
Вселенец убрал окуляр от лица. Внимательно посмотрел на собеседника. - Это ты верно заметил. - Он пощелкал прибором, выдвигая, сдвигая трубу. Выдал решение - Давай-ка сюда Прохорова с ребятками. Пусть раздвинет ежей. А между ними поставит мины. А ещё найди наших умников, пусть прокатятся на своём "Механизме" вдоль последнего ряда. Насадят чеснока. Думаю, лишним не будет.
К Ланину с Новиковым поднялся курьер. Подошёл ближе. Отдал честь. - Ваше сиятельство, только что поймали двух французских лазутчиков. Отбрехиваются. Сказывают - художники.
Ланин широко открыл глаза от удивления. - О, как? Лазутчики? И не просто французы, а французские художники! Как интересно! Пожалуй, поеду посмотрю.
.....
Унтер-офицер вместе с двумя патрульными подвели к Ланину связанных пленников. - Вот, нехристи проклятые. Везде лазили, высматривали, вынюхивали. Чего-то рисовали. У этого, мольберт за спиной. Наверное, главный. А тот мелкий, значится ученик.
Князь внимательно осмотрел знакомо-незнакомых художников. Строго свёл брови. - А зачем засунули тряпки в рот?
- Ваше высокоблагородие, тощий слишком много разговаривает. А этот! – Указали на ученика. - Федьке палец чуть не откусил. Когда его обыскивали. Пришлось связать и рты заткнуть.
Ланин внимательно осмотрел пленников. Особенно молодого с наливающимся синяком под глазом. Мальчуган, не выдержав взгляда, покраснел. Отвернулся.
- Новиков? - вселенец позвал подпоручика.
- Здесь, ваше сиятельство.
Полковник кивнул в сторону незнакомцев. Спросил. - Как мы поступаем с немыми шпионами?
Офицер обошел пойманных по кругу. Ухмыльнулся. - Дык, эта... - пожал плечами. - Вешаем. Или стреляем. А можем сперва расстрелять, а потом повесить. Или, наоборот, повесить, а потом расстрелять. Всё зависит от вас, ваше сиятельство. Как прикажите. Можем одновременно и вешать, и стрелять.
Князь повернулся в сторону унтера. - Услышал? Так, что... давай. - Патрульного похлопали по плечу. - Не занимай моё время. Быстро повесь на ближайшей березе. Потом прикажи несколько раз выстрелить. И патрулируй дальше.
- Фы.., мы... гны... - пойманные начали нервно дёргаться. Выпячивать глаза. Пытаться что-то сказать.
- Господин полковник? - старший патруля решился на вопрос. - Так они говорящие. Просто у них кляп во рту.
- Новиков? - вселенец снова обратился к подпоручику. - Хитро посмотрел на него. Приподнял бровь.
- Да, ваше сиятельство?
- А что мы делаем с говорящими шпионами?
- Сперва на кол. Потом стреляем. Потом руки ноги отрубаем. А в конце - всё равно вешаем. За язык.
- Понял? - повернулись к унтеру.
- Так, точно, ваше высокоблагородие. Но, может, всё-таки, перед казнью – допросите?
- А зачем? Шпионы, они и в Подмосковье, и в Москве, и в Коломне – остаются шпионами. Слушай, унтер? Много
