Новая жизнь. Финал - Виталий Абанов
Вспомним и содрогнёмся, потому что Семья якудза и скрытые до поры в тени якобы вымершие кланы Ига — вновь объединились!
И все, что происходило до сих пор — всего лишь подготовка к захвату власти кланами Ига в подпольных империях страны.
Куда же смотрит полиция — спросите вы. А я вам отвечу. Дело в том, что одноклассница и ближайшая подруга (конечно же — любовница) нашего героя, некая Натсуми — дочка уважаемого главы прокуратуры города. Что же до полиции… то некий частный детектив Таро-сан попытался обратить внимание полиции на проделки Кенты Темного Наследника, однако его тотчас посадили в следственный изолятор, а его дочь, офицер полиции Оя Таро — была поймана самим Кентой и его приспешником, громилой, инструктором по боксу, неким Нобу. Они поймали ее и затащили в дешевый лав-отель, где зверски надругались над ней и ее подругой. Молодчики измывались над девушками всю ночь, а отпуская — пригрозили, чтобы те хранили молчание, а иначе обещали убить самого Таро-сана. При этом ордер на арест Таро-сана был выдан следователем Главного Управления в Токио, и это красноречивее любых доказательств говорит нам, что рыба гниет с головы.
Одноклассники и одноклассники новоявленного хозяина подпольной империи — хранят молчание или предпочитают блеять хвалебные оды Такахаси Кенте, однако видно, что они — боятся.
Остается только одна неразрешенная интрига, дамы и господа и имя ей — «Кола Джап» или массовый стриптиз на собрании работниц фабрики. Что же… на самом деле как раз там нет никаких тайн или мистических загадок. Работницы фабрики давно хотели организовать профсоюз, а вы все знаете как профсоюзы сочетаются с якудза у нас в стране. Либо очень плохо, и тогда профсоюзные лидеры тонут в заливах, горят в собственных автомобилях и заливаются бетоном, либо наоборот — очень хорошо. И тогда отличию мафию от профсоюза бывает просто невозможно, потому, что они сливаются. А в качестве вступительного испытания для работниц фабрики был выбран способ, призванный максимально унизить их человеческое достоинство, их обрядом инициации и был этот сеанс массового стриптиза перед мальчишкой, символически они предлагали свои тела в обмен на защиту. Умные люди могли бы и заметить тот факт, что работницам именно этой фабрики была поднята заработная плата и введены дополнительные дни отпуска.
Но все, что я рассказала выше — всего лишь часть из всего массива информации, что мне удалось раскопать в провинциальном городе Сейтеки.
Все остальные части расследования — о том, что яблоко от яблони недалеко падает, или о семейных дрязгах семьи Такахаси, о том, как связаны Накано Наоки и юный тиран Кента, как именно коррупция проникла в высшие эшелоны власти, какие отвратительные сексуальные оргии разыгрываются еженощно в особняке Бьянки под управлением дочки генерального прокурора, почему Оя Таро, невинная жертва насилия — до сих пор не может показать свое лицо публике и кто именно стоит за подпольной империей насилия и разврата — обо всем этом читайте в следующих частях моего расследования!
Саша Ио, независимый журналист.
Я складываю «Токио Дейли» пополам и оглядываю комнату. Барабаню пальцами по столу. Раскрываю газету снова, пробегая статью по диагонали. Здорово за меня взялись, чувствуется крепкая рука заказчика.
— Ну, что скажете? — в конце концов спрашиваю я, отодвигая газету от себя: — расстроены? Все-таки внимание центральной прессы, такое не каждый день происходит.
— Я знала, что газетчики все врут, — задумчиво произносит Бьянка: — но это уже слишком. У меня не четвертый размер. И груди у меня натуральные, никакого силикона. Сведения недостоверные и трактовка произвольная. Это заказ.
— Моя фамилия — Хонгсаван, а не Хон-саван. Означает «сильная белая лебедь». — вставляет Косум, сложившая руки на груди: — не умеет писать, так пусть не берется.
— Так ты и в самом деле из теневого клана Ига? Вернее, твоя мать, «Бешеная Ямада»? — задает вопрос Сора: — как интересно…
— Вы все упускаете из виду главное. — говорит Натсуми и морщит лоб: — это скоординированная атака на всех нас. Косум-сан — у вас проверка же?
— Третья за сутки. Санитарная служба. Говорят, что мышей травят, опять «Шелтер» закрыли. — вздыхает та.
— На «Бьянка Петролем» подали в суд. Хотят отозвать лицензию на торговлю. — говорит Юрико, заглядывая в свой планшет и поправляя очки: — на саму Бьянку-сама тоже. За неисполнение условий рекламных контрактов. Обычно ничего страшного, бывает такое, однако тут практически все наши контрагенты подали в суд одновременно, да и текст иска у них одинаков. Натсуми-тян права, это не случайность, все это — скоординированная атака на наши активы. Кстати — она не сказала про себя.
— Мне не хотелось жаловаться. — прячет глаза Натсуми.
— Это важно. — Юрико поправляет очки и прижимает планшет к груди: — отца Натсуми отстранили от работы и предложили уволиться по собственному желанию.
— У меня теперь доступа к базе данных полиции нет, пароль удален. — добавляет Натсуми: — жаль, было удобно.
— Маму из совета соседей по благоустройству квартала попросили удалиться. Понимаю, что несущественно… — размышляю я вслух.
— Существенно, — говорит Натсуми: — еще раз подтверждает мои подозрения. А на форумах городских были? Нет? И не надо, там такого понаписали.
— С Шизукой как? Все в порядке?
— С Шизукой? — прищуривается Натсуми: — не знаю. Бьянка-сама, как там Ши-тян?
— Ши-тян? — поднимает голову вверх Бьянка и на пол с потолка обрушивается Шизука в темном, бесформенном комбинезоне.
— Тебе не рановато ли по потолку бегать? Как твое здоровье? — спрашиваю я.
— В больнице скучно. И стыдно. Нипочем меня бы не взяли, если бы не гранаты с газом. — отвечает Шизука, отводя глаза в сторону: — теперь вот. — она прижимает пальцем нос и я вижу у нее в ноздрях какие-то темные трубки.
— Фильтры. — поясняет она: — бдительность.
— Подводя итог — сейчас Зрячий очень сильно ведет. Инициатива у него в руках, а мы вынуждены обороняться. У нас все под ударом, и Шелтер и Бьянка Петролеум и сама Бьянка как физическое лицо, близких нам людей увольняют или отстраняют от работы, а уж грязи на нас всех сейчас — не отмоешься. — говорит Натсуми: — так не может продолжаться. Если мы так и будем только отбиваться, мы проиграем.
— Правильно. — кивает Бьянка: — уж теперь на нас никто
