Катарсис - Евгений Анатольевич Аверин

— Артефакты исчезают после использования?

— Они лишь символы из мира невидимого, где вершатся судьбы народов и государств. Если вы сидите в колодце, то ведро воды наверх не поднимите. Но за веревку подергать можете. Победим там, победим и здесь. Без всяких ваших артефактов.

— Зачем же тогда все эти поиски?

— Затем, что кроме всего есть еще и препятствия. И они весьма затрудняют дело. Неужели никогда не слыхали о проклятых камнях или картинах? Они есть слабое отражение действительно опасных вещей. Оттого и нужен особый человек, которому позволено высшими силами брать их в руки.

— Старец Амвросий советовал с любовью все делать, тогда и путь выправится.

— На то он и старец. Теперь давайте решать, куда вас отправить.

— В ссылку?

— В убежище.

Дверь распахнулась. Вошел Николай Павлович. Широкие шаги дали эхо от высокого потолка.

— Я вижу, вы поговорили. Не хотел вас отвлекать. Такие разговоры не для компаний. Но в вашей судьбе, Зарайский, я хочу участвовать непосредственно.

— И так участвуете, куда уж более. Разве мало доказательств, что я ваш?

— Поймите, удержать трон непросто. И сейчас создалась, и не без вашего участия, угроза всему государственному устроению. Сейчас прямо недалеко от дворца ваши разбойники стоят напротив лейб-казаков с обнаженным оружием.

— Дозволите успокоить?

— Отправили уже к ним Елену Петровну.

— И что будем делать?

— Потушим пожар, — сказал Викентий Иванович, — выплатим компенсации пострадавшим, накажем виновных. Деньги у вас есть.

— А мне куда?

— Я думаю продать вам Аляску, — сказал Государь, — по началу были мысли поставить вас во главе, но правильней будет, если появится возможность распоряжаться собственностью в рамках дозволенного.

— И сколько же она стоит? — растерялся я.

— Для вас особые условия, — произнес Викентий Иванович, — вы теряете право на распоряжение капиталом, что лежит на вашем счете. Часть суммы ежегодных выплат пойдет на погашение акций, векселей, долгов и прочих финансовых обязательств.

— А как же русско-американская компания? Насколько мне известно, она является монополистом и имеет не только привилегии, но и серьезные дотации.

— Имеет. Но и с ними дела у них все равно неважные. Компания Гудзонова залива обходит наших по всем статьям. На островах голодают. Сейчас прибыли упали. С индейцами стычки, причем, с участием англичан и американцев.

Знаю я, почему там упали доходы. Увидев прекрасно идущие дела, государство установило свой контроль, прислало чиновников. Бюрократия съела купцов и все лучшее. Надо ли мне туда?

— Я в недоумении таким поручением. Как я буду распоряжаться?

— Как своим имением под Суличем. Под русским флагом, без права передачи в собственность кому-либо без согласования, — Викентий Иванович вытащил бумаги, — впрочем, ознакомьтесь с кратким резюме.

По документам я приобретал за пятнадцать миллионов ассигнациями все американские владения вместе с сомнительным фортом Росс, отдельно расплачивался с долгами и выплачивал компенсации, обеспечивал переезд в Россию желающих. Из миллиона черырехсот тысяч годового дохода резервировалось для этого миллион двести тысяч. Также Аляска в лице Русско-американской Компании лишается государственных дотаций, которых более двухсот тысяч в год.

По именному указу Императора я назначался ответственным со стороны государства за ведение дел, мне присваивался чин действительного статского советника, что соответствует генерал-майору армии или контр-адмиралу. Это если вкратце.

— Не пугайтесь стольких хлопот. Создадим специальные комиссии по оценке, отправке, приемке, выплатах, — говорит Викентий Иванович, — все устроим лучшим образом.

— Со мной понятно. А что со остальными? Зачем войска ввели? Карательные экспедиции и сожженные деревни? — усмехаюсь я.

— А вот по этому поводу главный разговор. Есть способ избежать всего того с великой пользой для всех.

— Это какой же?

— Переход в казаки. Идея тайных казаков, которыми можно укрепить любое другое войско или полицейское ведомство, очень интересна. Нельзя ее просто отставить в сторону. Но все же зависит от вас. Даете согласие, и никто никого не карает. Петр Тимофеевич Смирнов будет атаманом. А вы шефом. Но при условии лояльности ваших будущих казаков, в чем мы уверены при вашей правильной команде.

Я задумался. Для спасения всех моих стараний выход хороший. Не то, что я бы хотел, но в этих условиях единственный. Или так, или пугачевский бунт, бессмысленный и беспощадный, с полным разгромом и реками крови.

— Я согласен. Готовьте проект постановлений и указ о создании войска. Я все подпишу. Всем все озвучу. И дайте мне приказ об отводе войск.

— Разумно. Будете почетным атаманом, — кивает Викентий Иванович, — проекты готовы. Если Государь подпишет, то часть документов получите сейчас.

— Не возражаю, — ответил Император, — теперь выйдите к своим людям, а то Елена Петровна их не удержит.

Глава 18

Я иду через поле к старому дереву с привязанным дирижаблем, вокруг которого толпа наших сотни в три. Под мышкой папка с документами и копиями указов. Я уверен, что сотней бойцов не обошлось. Никифор — человек припасливый, припрятал по перелескам и оврагам еще кого-нибудь. Видеть свою силу приятно, но стратегически неправильно. К удивлению, здесь же Веретенников и почти все механики.

Вперед вышла Алена. Несмотря на летний день, зябко обхватила себя за плечи. Кто-то накинул доломан. Не вытерпела. Накидка упала наземь, а она летит ко мне со слезами. Подходим уже вместе. Я прижимаю жену к себе. За один день столько потрясений, как— то на ребенке скажется?

— Не томите, Ваше Сиятельство, — делает шаг вперед Никифор.

— Если коротко, то живете, как жили. Только внешний статус изменится. Будете тайными казаками. Как тайный советник, только казаки, — улыбаюсь я, — секретность усилим до предела. Заметем следы, устраним слухи и метания. Дирижабль тоже придется сжечь. Государь опасается преждевременной демонстрации. Механики не переживайте, у нас все впереди. Как прошел полет, еще успеем обсудить.

— Мы понятно, а вы? — вступает Михаил Ильич.

— И у меня статус изменится. Есть хорошие новости, есть не очень. Хорошие те, что буду губернатором и владельцем огромных земель. Не очень то, что это Аляска. Уходим домой. В город заходить не будем. Устроимся на ночлег в поле, там и поговорим.

Подул предвечерний ветер. Дирижабль завернуло «спиной» на дерево. В версте видны конные экипажи. Я беру у бойца Никифорова трубу РПГ.

— Какой заряд?

— Зажигательный, — отвечает парень, — если дворец штурмовать, то что толку от картечного?

— Взводи, — велю ему, — и выставляй на сто метров.

Поворот назад. Труба давит плечо. Совсем нелегкая штука получилась. Помощник крутит кольцо воспламенителя и щелкает курком. Я жму спуск и зажмуриваюсь от дымного хвоста. Щеки