Эволюционер из трущоб. Том 7 (СИ) - Антон Панарин
— Соберись. Сейчас решается, будешь ты жить или умрёшь, — предупредил я парня, отчего тот затрясся ещё сильнее.
Протянув руку к рации, нажал кнопку включения, а после высунулся в окно и крикнул:
— Тимофей Евстафьевич, организуйте звуковое сопровождение в виде выстрелов, матов и взрывов. На той стороне должны быть совершенно уверены в том, что идёт ожесточённое сражение, — попросил я.
Барбоскин кивнул, отдал короткий приказ Борису с Иваном и началась пальба. Тимофей Евстафьевич стоял перед головной частью вездехода, Борис слева, а Иван справа. Поочерёдно они стали лупить короткими очередями в воздух, периодически выкрикивая нечто непереводимое. Я посмотрел на Саню и дал добро:
— Можешь начинать.
Трясущейся рукой он нащупал кнопку тангенты и вдавил её в корпус.
— Б-база. Я-я-я Ш-шермейка. Б-база. П-п-приём, — заикаясь, выдавил из себя пленник, не сводя с меня взгляда.
Слева по борту громыхнул взрыв. Воздушной волной машину ощутимо качнуло, а Саша стал вызывать базу ещё активнее. Через пару секунд ему ответил хриплый потрескивающий голос, который рация сильно искажала:
«Ш-ш-ш… Шермейка, ети вас в сраку! Какого хрена не выходили на связь? Барс требует срочного доклада! Ну! Чё замолчали? Доложить обстановку!»
— Ра-разлом зачищен. До-добыли к-к-кристалл т-третьего ранга. — Санёчек замолчал, забыв текст. Пришлось ему напомнить надавив ледяной иглой в район шеи посильнее. Да так, что кровавая капелька слегка окрасила сосульку. — Тут ещё куча алмазов. Мы забили ими три машины доверху. А ещё Фрол нашел артефакт. Такой, синими буковками светится. Говорит, Барс будет в восторге. Только это… Мы псин всех потеряли, — выпалил Санёчек, чувствуя приближающуюся смерть. Даже заикания прошли.
«Ш-ш-ш… Принято. Барсу передам. Шермейка, а что у вас там грохает?»
— Так мы поэтому на связь и вышли. По пути твари напали. Четыре машины уничтожены. На трёх кое-как вырвались из окружения и добрались до села Суда. И вездеходы сдохли. Держим круговую оборону. Нужно подкрепление и транспорт, чтобы вывезти трофеи.
Ты погляди, как запел, артист. А ещё секунду назад двух слов не мог вымолвить без запинок. Молодец!
«Ш-ш-ш… Далековато. Там километров девяносто ехать…»
Сказал шипящий голос, и я усилил нажим на горло Санёчка.
— Да какая, нахрен, разница, сколько ехать! Мы тут подохнем без помощи! А потом и вы сдохнете, если кристалл не поменять! Живо передай Барсу, что нам жопа! — истерично взвизгнул пленник.
«Ш-ш-ш… Санёк, ты, что ли?»
— Василич, сука! Быстро доложи Барсу, пока нас тут всех не перебили!
«Ш-ш-ш… Ха. Щенок наглый. Ну ничего, вернёшься, я тебя манерам научу». Усмехнулся голос из рации и через секунду добавил. «Ш-ш-ш… Ждите».
Время потянулось, как густой кисель. Санёчек дрожал, затаив дыхание, и не сводил взгляда с рации. Барбоскин со своими бойцами перезарядил оружие и ждал моей отмашки. Остальные гвардейцы вывалили на улицу и молча курили, наблюдая за представлением. И вот рация снова заговорила:
«Ш-ш-ш… Подкрепление прибудет в течение двенадцати часов. Отбой».
Сухо сообщил хриплый голос и отключился. Я мгновенно вырубил рацию и вытолкнул Санёчка в приоткрытую дверь. Он, словно мешок картошки, рухнул в сугроб.
— Молодец. Отлично справился, — похвалил его я, выпрыгивая из машины.
Приземлившись в снег, почувствовал, что на ладони что-то липкое. Тьфу, блин. В мазуте испачкался. Слепил снежок и попробовал об него оттереть эту грязюку. Безуспешно.
— Внимание всем, господа освободители! Объявляется срочная эвакуация. Забираем всё ценное, пленников грузим в вездеходы и выдвигаемся в сторону села Суда. Там устроим засаду и перебьём всех, кого Барс отправит за добычей, — объявил я.
— Как я понимаю, пленных не берём? — равнодушно спросил Барбоскин.
— Отчего же? Если сами побросают оружие, то возьмём. А если будут сопротивляться, тогда всех в расход.
— Михаил Константинович, и всё же я поражаюсь вашему хладнокровию. В двенадцать лет…
— Да, да. Двенадцать лет, усов ещё нет, — перебил его я. — Разговоры оставим на потом. Сейчас давайте приступать к погрузке.
Давненько я не управлял таким количеством бойцов. На ностальгию пробивает. Помнится, как в Дреморе я вёл в бой десять тысяч воинов по Малаакским равнинам. То была великая армия. Сильнейшая на континенте! Причём они остались сильнейшими и после смерти. На равнинах мы схлестнулись с армией нежити. Она казалось бесконечной.
Впрочем, так и было, ведь наши погибшие братья воскресали и обращали своё оружие против нас. Оказалось, что Император Малаака пробудил древнего лича, подарив ему собственную душу, вот и пришлось этого самого лича снова упокоить. Я справился. Разорвал душу лича на мелкие куски и спалил в вечном пламени феникса, но большую часть армии всё же потерял.
С тех пор я командовал лишь самим собой. Так проще. Ни тоски, ни печали. Ворвался в бой и либо выжил, либо погиб. К чёрту сожаления! Ведь когда ты теряешь друзей, их лица преследуют тебя долгие десятилетия. И прямо сейчас я возвращаюсь к тому, от чего отказался. Круг замкнулся, дамы и господа! У великого кашевара снова есть армия. Крошечная, искалеченная, слабая, но своего рода армия.
Пленники, связанные по рукам и ногам, обрели крылья. Словно бабочки, они взмывали в воздух, а потом с грохотом падали в кузов вездехода. Летали они, разумеется, с нашей помощью. Но ведь должен кто-то помочь уродливым гусеницам расправить крылья и совершить свой первый полёт? И это только цветочки! Скоро они познают все прелести трудотерапии. Хе-хе-хе.
Во второй вездеход погрузили трофейное вооружение. В третий отправился разломный кристалл. В итоге из села выехали все семь вездеходов. Да, я помню, что по рации сообщили о том, что четыре машины уничтожены. Ну и что? Я слишком жадный, чтобы оставлять такую добротную технику на милость ветрам и залётным тварям, которые обратят вездеходы в металлолом.
Согласно моему плану, мы на всех парах рванули к селу Суда. Вездеходы ревели, нас швыряло на ухабах из стороны в сторону, будто мы не едем по бездорожью, а плывём в чёртовом океане во время шторма! Макар матерился, Артём ворчал, Серый вцепился в сиденье, пытаясь удержаться на месте, и только Леший широко улыбался.
— Вот это жизнь! Улёт! — выкрикнул Лёха от переизбытка радости.
— Ха-ха! Парень, мне бы твой энтузиазм! — выкрикнул Борис — гвардеец, ведущий вездеход. — Если дорога не станет ровнее, то очень скоро я верну всё, что успел съесть. Макар! Ты кастрюлю захватил для пищевых отходов? Может понадобиться. Ха-ха-ха!
— Фу! Дядь Борь, не говори так! А то и меня начинает мутить, — отмахнулся от него Макар и скорчился, как будто к горлу подступил ком.
Хммм, когда это Борис стал для Макара дядей? Быстро же они
