Изгой Проклятого Клана. Том 3 - Владимир Пламенев
Он сжал трость до белых костяшек.
— Что ему от вас нужно? — спросил я.
— Мы — его руки здесь, — прямо посмотрел Святослав мне в глаза. — Будем выполнять мелкую работёнку от своего имени. А заодно он просил чуть прополоскать тебе голову, — и тихо засмеялся. — Чтобы ты не особенно наглел.
Вот с этим пунктом, правда, они уже опоздали.
Но я об этом умолчал.
Хотя по строгому взгляду Ратибора, он уже в чём-то меня подозревал.
Правда, Болтун не был похож на человека, который сильно зависит от своей гордости. Такие как он больше думают об эффективности, чем о статусе.
И это я уважал.
Через несколько минут мы добрались в точку сбора — крупную усадьбе посреди центрального парка. Вся территория была заполнена гвардейцами разных кланов и имперскими военными. По периметру стояла бронетехника и находились укреплённые позиции, с заграждениями в виде набитых песком мешков и защитных артефактов.
Настоящая крепость.
Но князя Евгения внутри не было. Зато я увидел людей с гербами кланов Сибири: Морозовых, Белокрыловых, Горицких, Архатовых.
На площади перед усадьбой царила суматоха и слышался крик.
— Ты должен был спасти моего отца! — вырывался из рук нескольких людей смуглый молодой парень. Его лицо было перекошено от гнева, он старался вырваться, но сородичи его сдерживали. На груди у каждого из них был герб клана Горицких.
А стоящий напротив него был мне знаком.
Молодой граф Архатов. Мы с ним виделись в самолёте, во время проверки менталистом.
Он выглядел потрёпанным. Одежда в пыли, на правой руке порвана и испачкана в крови. Но раны уже вылечили.
Архатов был совершенно невозмутим. Только взглянул на молодого Горицкого слегка пренебрежительным взглядом:
— Держи себя в руках.
— ДУЭЛЬ! ДУЭЛЬ! — закричал Горицкий.
— Что происходит? — спросил Святослав.
Стоящий рядом с ним аристократ из какого-то мелкого рода с усмешкой смотрел на кричащего Горицкого. Он ответил Святославу:
— Да графа Горицкого положили вместе с половиной гвардии. В метро какая-то сильная тварь снесла барьер и разметала блокпост. Горицкие с Архатовыми были близко. Они пошли туда, чтобы убить тварь, — он усмехнулся. — Хотя проще было обвалить тоннель, пусть и остались бы там пара десятков жандармов. Но, видать, Горицкий переоценил себя. Умер как идиот, из-за горстки простолюдинов.
Такое пренебрежение к человеческой жизни заставило меня вскипеть от гнева. Мало того, что этот аристократ не ценил людей, как таковых, так ещё и в открытую смеялся над тем, кто пал, исполняя свой долг боевого мага.
Никто не смеет так попирать чужую честь! Особенно в момент, когда люди сражаются, чтобы защитить свой город и свою Родину!
Я резко подшагнул к этому аристократишке и, несмотря ни на что, схватил его за воротник и подтянул к себе.
— Что здесь смешного? — тяжёлым взглядом я заставил его вжать голову в плечи.
— Да я… — он захлопал глазами.
И тут я услышал голос Архатова:
— Я тебя помню, Северский. Но это не даёт тебе права лезть к моим вассалам. Убери руки от него руки. Живо.
Глава 3
Я волком взглянул Арахатову в глаза, не отпуская его слугу. — Тогда воздай ему за его слова! — со сталью в голосе ответил я. — Иначе это сделаю я сам.
— Тогда будешь иметь дело со мной и моим кланом, — сверкнул глазами Архатов. — Я уважаю тебя. Но трогать своих людей не позволю. А если понадобится — поставлю на место, даже если придётся прибегнуть к радикальным методам. Или ты наивно обманываешь себя, надеясь что князь Евгений заступится за тебя? — он хмыкнул.
— Рискни, — предложил я.
— В отличие от тебя — труса — у него есть честь! — рявкнул на Архатова Горицкий.
Архатов перевёл на него суровый взгляд и сказал:
— Только из уважения к твоему павшему в бою отцу я слушал твои вопли. Но оскорблять себя не позволю никому.
— Прекратите этот ребячество! — резко заявил вышедший на площадь князь Белокрылов. — В отсутствие князя Евгения вы растеряли остатки рассудка⁈ — он строго взглянул на Архатова. — Вы опять провоцируете всех на конфликт, граф Архатов? Сколько можно?
— Наоборот, я сделал всё, чтобы его не допустить, — процедил в ответ Архатов и положил руку на эфес своей шпаги. Да, в отличие от большинства других аристократов, которые использовали мечи, он предпочитал именно её. Архатов взглянул на меня. — А теперь отпусти моего человека, Руслан Северский. Иначе я заставлю тебя.
— Пока ты только говоришь, — оскалился я, лишь крепче сжимая воротник подрагивающего в моих руках аристократа.
Архатов насупился, смотря на меня исподлобья. Он ещё крепче сжимал шпагу. И был готов вот-вот обнажить её и бросить мне вызов. Но при этом он посматривал на Белокрылова, чьё присутствие его и останавливало.
— Северский, — звучно сказал князь Белокрылов. — Что происходит?
— Этот недоносок, — я тряхнул аристократа в своей руке, — оскорбил честь погибшего в бою графа Горицкого. Слишком низко, в адрес погибшего в достойном бою человека.
Архатов зафиксировал на мне взгляд. Жёсткий. Пронзительный.
Этот парень был боевой. Явно не трус, как говорил о нём молодой Горицкий. И не дурак. Но горделивый, это сразу видно.
Но я спокойно выдерживал его взгляд. Таких людей я в своё время видел не одну сотню. Меня давно перестали впечатлять эти воинственные взгляды и руки, крепко сжимающие оружие.
Либо действуй.
Либо говори, но потом отвечай за слова.
Архатов нахмурился и задал вопрос аристократу, которого я удерживал:
— Что ты сказал, Боровин?
— Да ничего такого, Ваше Сиятельство… — стал блеять тот.
— Говори правду! — жёстче потребовал Архатов. — Повтори слово в слово.
Но Боровин только испуганно замер, не решаясь издать ни звука.
Тогда за него ответил я, не скрывая презрения:
— Он сказал, что Горицкий умер как идиот из-за кучки простолюдинов, — и я вышвырнул Боровина в центр площадки, на всеобщее обозрение.
Горицкий — сын погибшего графа — который
