Лесовик (СИ) - Босин Владимир
Не знаю, за что мне такая милость. Ещё несколько дней назад я мечтал о смерти, а сейчас ничего, поживём ещё. Тело мне досталось неплохое, я легко передвигался по лесу. Сильно не хватало фляги для воды, а так всё нормально. Судя по всему, сейчас начало лета, где-то середина июня. Ночью довольно свежо и я вставал подбросить дровишек в костёр, полыхавший недалеко от входа в пещеру. На мне по-прежнему были одни штаны. Рубаха со вставками была откровенно мала и лежала на месте ночёвки. Не знаю, как моё тело зимой обходилось с обувью, но на ногах у меня наросли настоящие копыта. Толстый слой огрубевшей кожи позволял спокойно ходить по лесу, не мешали камешки, острые сучки и даже острые шипы кустарника.
Через три дня я начал задумываться о посещении деревни. Мне жизненно необходимы некоторые вещи. В первую очередь посуда. Да много чего, одежда, инструмент, соль заканчивается. Но надо наверно навестить Акулину ночью. Может набить мешок дичи и принести ей? А она выменяетнужное у соседей.
Хотя, если сам староста заимел зуб на меня, то это может выйти боком моей единственной союзнице в поселении. Она может пострадать.
Затем мне показалась интересной мысль посетить моего благодетеля, родственничка. Ждан использовал меня много лет. За мой счёт неплохо поднялся, держал меня в чёрном теле. Так неужели я не имею права стребовать с него частичку заработанного. Он не только не платил мне. Но даже кормил хуже скотины, стоит только вспомнить свою одежду. При мысли об этом внутри меня поднялась волна гнева.
Вечером я опять побаловался утятинкой. Дело в том, что в реке полно рыбы, но у меня ни удочки, ни другого приспособления для ловли. Неоднократно попадались зайцы, но я не уверен, что смогу запечь ушастого. Его лучше потушить, вопрос в чём.
По неком размышлении я решил навестить родственников в первой половине дня. Мужики заняты на своих промыслах и в поле, наверняка Ждановская жинка Праскева одна дома. Вот с неё и с требую долги. Ждана я не опасаюсь, но не хочется его калечить. А ведь не удержусь, двину от всей пролетарской души. Обкатав эту мысль понял, что она вовсе не дурна. Ночью, вечером или рано утром меня из принципа облают деревенские собаки, а днём народ шастает по улице, да и мой запах наверняка четвероногой охране известен. Дом стоит на краю посёлка и у меня имеется большой шанс забраться в него по-тихому.
И хотя я здесь никогда не был, мой предшественник быстро сориентировался в чужом для меня месте. Я перемахнул через плетень и оказался возле хлева. А вот и моя облезлая шкура, на которой я спал. Печальное зрелище. В доме вроде тихо, только куры важно прохаживаются по двору.
Праскева суетится у печи, пахнет выпечкой, видать хлеб на подходе.
Решившись, вошёл внутрь. Я явился с пустыми руками и невооружённый. Никого убивать не собираюсь, а ежели чего, смогу постоять за себя. Почувствовав движение, женщина замерла. Спина напряглась и она медленно повернула голову:
— Фу-ты, дурень. Ну ты и напужал меня, иди отсюда окаянный. А то как двину ухватом.
В руках у неё и в самом деле рогатая железка, ею она и попыталась меня приголубить. Пришлось подставить левую руку. Боль обожгла запястье и привела меня в чувство.
Я сделал быстрый шаг, отвел ухват в сторону и ухватил бабу правой рукой за волосы. Скрутил их и притянул женщину к себе.
От неё пахло кисловатым запахом пота и страха. Она смотрела мне в глаза и её изрядно потряхивало. В глазах на выкате измена, поди решила, что малохольный окончательно спятил и пришёл её смертный час.
— Где малой? Пацана куда дела?
Женщина не отвечает, только нижняя губа трясётся.
— Так это, к бабке с утра пораньше отправила. Одна я.
Хм, меньше всего я хотел испугать шестилетнего Данилку, а так даже лучше.
— Слышь, Скаредья! Вот, пришёл я должок стребовать. За все года моего рабства у вас. Сейчас тебя кончу, избу сожгу, а потом пойду найду муженька твоего. С него тоже спрошу, а там пусть бог меня судит.
Баба неверяще смотрит на меня, но видимо моих артистических способностей хватило. Тем более, я не сильно и обманывал её. Очень уж хотелось посчитаться. Как вспомню её издевательства.
Баба вдруг рухнула мне в ноги, вцепилась в них и заревела. Завыла по-страшному, будто её уже убивают.
Пришлось вздёрнуть её на ноги, — угомонись, может и не стану избу жечь. Собери как мне еды в дорогу, крупы там всякой, мучки положи, давай по-быстрому, пока не передумал.
— Ага, ага, — баба шустро вскочила и заметалась по хате.
А богато живёт родственничек. Когда я набил мешок снедью, перешёл к вещам. Праскева пыталась вывернуться и сунуть мне худую муку. Пришлось от души приложить ей пятернёй по заднице. Она взвизгнула и засуетилась в правильном направлении.
Я забрал из дома весь запас соли, по мешочку гречихи, пшёнки и ячки. До кучи сушёный горох и репу. В другой найденный мешок с удовольствием засунул пару чугунков, мешочек с набором для разжигания огня, ещё понравился мне охотничий нож. Из хорошей стали, пружинит и звенит при постукивании, и неплохо заточен. Наборная рукоять и кожаные ножны. Хозяин явно его ценил, ну и мне пригодится.
Насколько я помню, под столом имеется люк в подполье. Там Ждан хранит наиболее ценные вещи. Решительно сдвинул тяжёлый стол и поддев ножом край крышки, откинул её в сторону. На меня дохнуло спёртым воздухом и пылью.
Праскева заблажила, завыв как по покойнику.
— А-ну, ша. Лезь вниз, — я зацепил масляную плошку и протянул бабе.
Мне не улыбается спускаться первым, наверняка баба закроет люк и придётся мне в темноте дожидаться прихода мужиков с вилами.
Подвывая, она начала спускаться вниз, через несколько секунд и я к ней присоединился. Помещение небольшое, стоят два больших сундука, в углу свалена куча рухляди, там же что-то похожее на оружие. Мой взгляд сразу прикипел к рогатине.
Ладное лакированное древко диаметром около сорока миллиметров удобно ложится в руку. Листовидное обоюдоострое лезвие выполнено из стали, металл качественный, заметно по рисунку. Попробовав оружие, понял, что буду брать. Эта вещь будто специально создана для меня. Универсально рубяще-колющее оружие, отсутствие перекладины говорит, что оно скорее боевое, чем охотничье. Древко ясеневое. Общая длина, включая перо со втулкой составляет где-то 210 сантиметров, если не более. Из них наконечник не менее локтя.
Здесь же боевой лук, шестопёр и кольчуга. Никак какого-то вояку раздели. Я аж распереживался, это какие деньжищи стоит? Ладно, отложим пока. Интересно, вряд ли Ждан сам завалил такого вояку. А комплект знатный, здесь боярином али рыцарем пахнет. Нет, трусоват родственничек. А вот воспользоваться моментом и прирезать раненого — это он может.
В первом сундуке одежда. Вывалив всё на пол, посмотрел на сидящую в углу бабу. Праскева смотрит исподлобья, но молчит. Хватает ума не трогать меня.
Так, здесь собрано всё, до чего дотянулась жадная рука моего родственничка. Переворошив одёжку, выбрал пару комплектов исподнего. Это рубахи и подштанники. Верхняя одёжка преимущественно шерстяная. Проблема подобрать мой размер, прикидывал, прикладывая к себе. Подходящее укладывал в мешок. С сомнением покрутил кафтан с бронзовыми пуговицами. Вроде мне ни к чему, но размерчик подошёл. Отложил в сторону. Шуба на волчьем меху знатная, но не на меня.
Зато попалась медвежья роскошная шкура хорошей выделки. С трудом утолкал всё в мешок. Шкура сверху, больно здоровая.
Итого у меня мешок с продуктами и кухонной утварью, второй с одёжкой и шкура отдельно. Повезло, добавил тёплый плащ и бродни. Это кожаные сапоги с высоким и мягким голенищем, затягиваемые вверху кожаным ремешком.
С сомнением осмотрел оружие. Про рогатину и речи нет, она моя. Лук мне в принципе не нужен, не умею им пользоваться. Праща сподручнее будет. Стоит он хороших денег, но унести трудно. Из той же серии шестопёр и кольчуга. Блин, но и бросать жаба претит.
— Ну, чё застыла? Давай наверх, — за муками выбора почти забыл про бабу. Праскева старалась не отсвечивать, а когда я её шуганул, резво полезла наверх. Я сунул ей в руку мешок и для скорости смачно шлёпнул от души по заднице. Аж гул пошёл, баба взвизгнула и начала карабкаться, зацепив мешок с одеждой. При этом на секунду коснулась меня своей объёмной кормой. Здесь меня и переклинило, сразу вспомнил её похоть и придирки. Жадность и элементарная непорядочность, держали меня впроголодь и относились хуже, чем к домашним животным. Правой рукой я зацепил её за юбку и притянул к себе. На секунду та замерла, потом отпустила мешок и уцепилась обеими руками в лестницу. При этом нерешительно толкнула меня задницей, проверяя свою догадку.
