Вампиры тут беспризорные - Тони Марс
— О, точно, у меня есть кое-что для тебя! — проговорил Степан и завозился, обшаривая карманы. Веце немного оживился, с любопытством вытянулся вперед и даже забыл, зачем вообще пришел. — Вот! Вот она!
Вампир протянул пацану маленькую гладкую сосновую веточку, ободранную от коры. Веце пристально смотрел на жалкую палку в своей руке и ненавидел попаданцев чуть сильнее, чем обычно.
— Я надеюсь, что это осина. — произнес полукровка, — Осина, чтоб я сделал маленький кол и расковырял им вашу грудную клетку, а потом вырвал сердце и затыкал его этой зубочисткой…
— Нет, это просто красивая веточка. — пожал плечами Степан. — Мой тебе прощальный подарок.
— Я не могу так просто уйти, — с разочарованием ответил Веце, гадко добавив, — пока не насобираю веточек вам на гроб.
Спустя сутки вынужденного сосуществования, вампир временно смирился с тем, что Веце жил рядом. Под соседним кустом.
Глава 3
Для тех, кто одичалым стал
Степан вышел из поредевшего леса, с недовольством вытирая меч о потрепанные и уже порядком изодранные края камзола. Сегодня на охоте повезло — поймал зайца, так что жажда на некоторое время утихнет.
— Должен ли я поздравить вас с облегчением? — насмешливо раздалось из-под куста от Веце.
Вампир бросил злобный взгляд на полукровку и лишь скрипнул зубами. Устроился мелкий с комфортом, если такое слово вообще уместно в их ситуации.
Шалашик Веце Степан тихо окрестил коттеджем, и завидовать повод был, ведь гордость не позволяла попросить помощи построить такой же и для себя.
Жилище полукровки — маленькая уютная земляночка, неглубокая, но теплая. Это, конечно, скорее походило на сдаваемое койко-место, чем на полноценное жилье, но зато свое. Стены были отделаны веточками на манер декоративного заборчика, Степану они очень нравились, а Веце постоянно зацеплялся за мелкие сучки, которые поленился отломать сразу, загонял занозы и ругался на деревья за некачественный материал.
Пол проложен такими же веточками, поверх выровнен слоем мха, и после выстлан соломой и сухой листвой, в которые полукровка зарывался, когда спал. А еще у Веце был потолок — тоже из веток, поверх которых он накидал травы и листвы.
— Ты, я смотрю, хорошо проводишь время? — раздраженно бросил вампир, кидая тушку зайца на землю.
— А как иначе. — Веце заинтересованно высунулся из своего домика и посмотрел на добычу хозяина. — Мне развести костер? — полукровка полностью вылез, взял мертвого зайца за уши и начал трясти, с детским разочарованием понимая, что всю кровь из животинки уже высосали.
— Просто распотроши и сними шкуру, так съедим. — попаданец устало присел на землю. Готовить мясо слишком долго, да и развести огонь на мокрых дровах та еще морока. А еще дым привлечет жителей и вообще, чем дольше Степан бомжевал, тем больше причин появлялось, чтоб забыть слово роскошь. И запеченное мясо теперь тоже стало неким табу.
В прошлый раз сельские дети магией затушили костер и сдули все угли, полено и мясо в канаву, до этого местные прибежали тушить лес — от костра шел дым и его приняли за начало пожара. Пожар они, разумеется, не нашли, зато обнаружили вампира, оканчивающегося около деревни.
В общем-то, обстановка стала медленно накаляться, и всему виной было его простое человеческое желание поесть нормально, а не как дикий зверь.
Веце над проблемой смеялся, говорил, мол, вампиры — хищники, им по природе противопоказано приготовленное мясо есть, только сырое. Степан уже давно Веце не верил.
Но ел.
Полукровка достал кинжал из сапога и приступил к разделке тушки, вампир с сожалением вспоминал те времена, когда только познакомился с Маниэр, какой настороженной она была вначале и как поймала крысу, чтоб съесть.
Теперь попаданец ее прекрасно понимал и разделял чувство дикой, неконтролируемой жажды. Крысу, кстати, они с Веце ели вчера. Противно, мерзко, и вампир еще себя утешал — крыска была потрошенная и без шкурки, а ведь бедная Маниэр живьем грызуна ела, целиком голову откусив.
Степан тихо вздохнул и подумал, что если питаться крысами всю жизнь, то так-то да, можно было и жениться на Маниэр, уж крысами бы он их обоих точно прокормил. Они бы построили себе домик на дереве, чтоб монстры не достали, жили б в лесу и охотились на мелких зверушек.
Вампир мрачно усмехнулся и подумал о том, какой же он дурак. Какая девушка, даже безумно влюбленная, на подобное согласилась бы?
— Чего ухмыляетесь, как могильщик в полнолуние? Вальдернеских вспомнили? — между делом спросил Веце, ловко швырнув заячьи потроха в канаву.
Сегодня у хозяина какое-то меланхоличное настроение, это полукровка еще утром заметил. Пасмурное небо не сильно располагало к радости, Веце печально вздохнул. Хотелось назад, домой, в подвал полуразрушенного замка, в тесную комнатушку с затхлым пыльным воздухом, а не у вонючей канавы лучшие годы коротать.
— Вроде того. — вампир зубасто зевнул, новые клыки полностью отросли и теперь его рот можно было называть зубастой пастью. — Скажи, Веце, вот если б ты был девушкой, ты бы согласился жить в лесу всю жизнь и питаться крысами?
Полукровка вытер испачканные руки о рубашку, отложил тушку и посмотрел на Степана. До чего ж наивное создание — его хозяин. Думает, что хуже быть не может.
— Вы не поверите, но большая часть переселенцев так и живут, независимо от пола. — с легким упреком ответил пацан, примеряясь, как поделить зайца честно.
Вопрос о том, что именно будет честно в их случае, тоже стоял ребром — вампир охотился, но Веце досталось освежевать добычу. И по комплекции хозяин крупнее будет, все подводило к тому, что делить нужно как минимум поровну, а в идеале вообще больше отдать Степану.
Полукровке концепция честности и справедливости претила, как никогда — он был не прочь сожрать все в одиночку, а ему надо делить этого жалкого, мелкого зайца с голодным вампиром.
Однако голодный вампир на грани срыва пугал Веце куда больше, чем перспектива поурчать животом, так что он скрепя сердце разрубил зайца пополам и отдал нижнюю часть хозяину.
— Нет, я не про попаданцев говорю. — вздохнул Степан, снова приходя к выводу, что не зря он тогда порвал все связи с Маниэр. Не пара он ей, не пара.
Полукровка искоса глянул на хозяина: сидит грустный и голодный, бледный даже для вампира, и щеки уже впалыми
