Лесной хозяин - Василий Анатольевич Криптонов
Дверь, через которую дядя предпочитал навещать загадочное нечто, вела в коридор с маленькими комнатами. Видимо, тут предполагалось жить прислуге, а сама дверь — это был так называемый чёрный ход, через который когда-то решались хозяйственные вопросы. Однако дядюшка на каком-то этапе решил, что обойдётся и парадным входом, а эту часть дома объявил неприкасаемой.
Судя по следам в пыли, сюда никто, кроме него, не заходил.
Глава 3
Я открывал закрытые двери и заглядывал в комнаты, чтобы увидеть одну и ту же разруху везде и всюду. Пылища. Старые кровати, застеленные древними полуистлевшими покрывалами. И запах, который, наверное, небезвреден для здоровья.
Н-да. Если это крыло реанимировать, то для начала надо загнать сюда роту мужиков из деревни с приказом вытащить наружу вообще всё и сжечь к чертям собачьим. Следом — загнать роту женщин с приказом всё отмыть. А уже потом смотреть и думать.
Следуя едва заметной цепочке следов, я дошёл до двери в подвал. Она оказалась запертой, но на этот раз без фанатизма. Просто на ключ, которого, очевидно, у Натальи не было.
Кажется, у меня в голове начинала вырисовываться картина логики. Дядя обладал чем-то, что не предназначалось для чужих глаз и рук. Доверить свою тайну он не мог никому. Поэтому спрятал её в подвале и запер. А чтобы минимизировать шансы, что в подвал кто-то пролезет, закрыл целое крыло под предлогом ненадобности. Дверь в это крыло запечатал какой-то охотник или один из тех умельцев, что исполняют амулеты.
Почему было не дать ему запечатать непосредственно дверь в подвал? Ну, как вариант, потому что дядя не хотел показывать пальцем на подвал и говорить: «Тама секретное!» А ещё потому, что сам он хотел сохранить доступ к этому секретному. Как он объяснял магическую печать на двери домашним и самому мастеру, её ставящему — не знаю.
Обладай дядя магической силой сам — он бы, конечно, воткнул магические запоры и там, и там. Ну а так, в условиях, когда вообще никому нельзя доверять, исполнил, что мог.
Я церемониться особо не стал — скастовал Удар и вынес кусок двери вместе с замком. После чего открыл дверь и увидел уводящие вниз каменные ступени.
В подвале было ожидаемо сыро и прохладно. Здесь также имелся коридор и ряд комнат без дверей, которые никак не использовались, только в одной на полу лежала древняя расколотая глиняная чашка. Лежала, видимо, давно — плесень успела выстроить на ней целую цивилизацию.
Коридор привёл меня к очередной двери — деревянной, обитой проржавевшим железом. На этот раз вовсе без всяких замков. Я потянул её на себя и оказался в святая святых. В зале размером с нашу гостиную.
Здесь стоял стол. На столе — зеркало на подставке. Но главным экспонатом выставки были не эти банальные предметы, а каменная арка, возвыщающаяся посреди зала. Покрытая хорошо знакомыми мне символами — аналогичными была написана рукопись, над переводом которой трудился дядя.
Я поставил фонарь на стол и хрустнул пальцами.
— И что всё это великолепие обозначает?
Мне даже эхо не ответило. Глухо было — как в танке.
Чтобы с чего-то уже начать, я заглянул в зеркало, и у меня отвисла челюсть. Потому что себя я там не увидел. И вообще никто не увидел бы там меня.
Потому что зеркало показывало отнюдь не банальное отражение. А то самое место за печкой в крестьянской избе, где я провёл безоблачные двадцать лет своей жизни. Так, будто камера была подвешена к потолку.
— Ах ты ж, вуайерист старый! — воскликнул я.
Выходит, дядюшка за мной присматривал время от времени. И что, только за этим он сюда ходил? Только потому и запер целое крыло — чтобы в зеркало глядеть? Не, чего-то тут не складывается. Зеркало можно было и в ящике стола запереть. А вот эта арка тут явно не просто так стоит. И вообще выглядит так, как будто не её спрятали в подвале дома, а дом построили вокруг неё.
Я подошёл к арке, остановился рядом. Коснулся меча, который предусмотрительно взял с собой. План был — сунуть клинок меж двух столбов и посмотреть, что будет. Но меня остановил голос:
— Не нужно этого делать.
Меч оказался у меня в руке, готовый к бою. Я резко развернулся, сканируя пространство на предмет врагов. Но никого не увидел.
— Если ты шиза, то я с тобой не разговариваю, — честно предупредил я.
— У меня мало времени, — отозвался голос. — Подойди.
Голос шёл от стола. Я подошёл и, подчиняясь наитию, заглянул в зеркало. Оно не подкачало. Вместо крестьянского интерьера теперь показывало худощавого старика с пронзительным взглядом и плотно сжатыми губами. Где он находился — понять было нельзя, на заднем фоне только чернота, с которой сливался чёрный похоронный костюм.
— Рискну угадать. Граф Давыдов? — спросил я.
— А ты — Владимир, — отозвался призрак. — Хорошо. Значит, мы с моим другом не ошиблись.
— В чём?
— У меня нет времени, как я уже сказал. Я могу лишь предостеречь тебя. Не вздумай проходить через Врата!
— Врата? — Я окинул взглядом арку. — Эти, что ли?
— Это — один из немногочисленных известных проходов в потусторонний мир. Туда, где людям нет места. По крайней мере, при жизни.
— Принято, — кивнул я. — Что ещё?
— Храни Врата! Они не должны попасть не в те руки.
— Да уж сообразил, на Авито выставлять не стану.
Лицо дядюшки начало бледнеть, и я поторопился задать главный, животрепещущий вопрос:
— Кто я такой и где вы меня взяли?
— Это очень правильный вопрос, Владимир. Знай: ты родился…
Под конец мне приходилось прислушиваться, прижимаясь ухом к самому зеркалу. Не помогло — через секунду звук просто истаял. Как и изображение старика.
— Да что ж за сучество-то такое! — воскликнул я, глядя на своё отражение.
Зеркало, судя по всему, исчерпало магические ресурсы и превратилось в обычное. Очень вовремя, ничего не скажешь.
* * *
На дверь чёрного хода Данила присобачил новый замок. Ключ я забрал себе и велел домашним обходить крыльцо дальней дорогой. Потом надо будет ещё и магической защитой озаботиться. Потусторонний мир в подвале — это тебе не мышь чихнула.
