Когда приходит детство (СИ) - Цой Юрий
Короче я уже начал переживать от такого навала приключений, но оказалось напрасно. Глаз зажил, я пошел в сад на этот раз действительно в старшую группу. Там мы тусили, ели, спали все как положено детишкам. Потихоньку наступила бесснежная зима. Мы лихо катались по замерзшим лужам и бегали на большую речку смотреть, как катаются на самодельных коньках более взрослые мальчишки. Там же они устраивали баталии с клюшками из ивовых веток, гоняя по льду консервную банку. Дом же постепенно наполнялся мебелью и уютом. Газ подключили еще осенью и теперь у нас появилась горячая вода, подогреваемая газовой колонкой. Мы, искупавшись один раз, теперь постоянно просили маму сделать нам ванну. Наполнив ее с пеной, запускали в нее кораблики и сидели в воде играя в морской бой, пока мама насильно не прекращала наш релакс, вытаскивая мокрых голышей со сморщенными от долгого купания кожей на ступнях.
- Мама! А из чего сделана свечка? – по вечерам мама обычно укладывала нас спать, балуя нас сказкой или отвечая на разные вопросы. У нас у каждого была своя кровать, но мы ложились все трое на одну и, укрывшись теплым одеялом, наслаждались маминым теплом и чувством ее любви к своим несмышленышам.
- А грузовик? Как это не знаешь?! А папа знает? У-у… Давай, тогда сказку! - Обычно на второй мы с братом уже засыпали и просыпались каждый на своей кровати.
Так прошла зима. В конце февраля сначала я удивился своему дню рождению, через три дня братишкиному, а потом природа удивила всех раскрывшимися почками. Уже через неделю повсюду зацвели абрикосы и стало совсем тепло. В один из таких дней я сидел, глядя на розетку, а в голове у моего компаньона постепенно складывался вопрос: - Что будет если туда засунуть мамину шпильку? Так как дальше голова не хотела думать, то напрашивалось действие, которое и даст ответ. Вот мы уже примериваем усики, раздвигая их на ширину дырочек в розетке. Я уже целую минуту бьюсь в истерике пытаясь остановить юного испытателя. В критический момент мне показалось, что я сейчас лопну, а наша рука остановилась в миллиметрах от черного пластика. Я уже почти обрадовался, как в то же мгновение шпилька была засунута внутрь и меня ослепила вспышка с громким хлопком. Вот я, везунчик! С удивлением смотрю на копоть на пальцах и отскочившую на пол шпильку с оплавленными краями. Пробки, как ни странно, не выбило, а шпилька была выброшена в окно, зато в мозгах появилась печать на запрет лезть к электричеству. Я с облегчением выдохнул и вытер несуществующий пот.
Вечером перед сном, я задал маме вопрос про то, что я пытался пощупать руками, на что получил простой ответ.
- Электричество заставляет работать разные приборы, дает свет, а еще оно очень опасно и может убить. А дальше я не знаю. – Все вопрос закрыт!
За зиму дом полностью заселился, вернее заселился он почти сразу. Но вот жены и дети появлялись в квартирах постепенно и к весне образовалась компашка ребят, куда входили все дееспособные бойцы дома, куда с натяжкой включили моего братца, потому что я без него никуда не ходил и к тому же он всегда выглядел минимум на год старше своего возраста. Так вот! Два мальчика (девочек не считаем, потому что с ними мы почти не пересекаемся в своих играх) лет по двенадцать Колька и Федька, Генка затем я, Лешка, Валерка, Виталик примерно одного возраста и примкнувший к нам Олежка и прочая мелкота. Первое что мы освоили, это темный подвал, простирающийся под всем домом и который легко можно было превратить в еще один жилой этаж, освещаемый большими вентиляционными отверстиями на уровне земли. Сначала наша шобла зачем то долго и упорно копала в середине одной из комнат землянку, хотя темных комнат и нычек в большом подвале хватало итак. Затем, после того как мы закончили и посидели в сырой и душной яме, нам разонравилась эта игра и мы облюбовали для своих посиделок маленькую каморку под лестницей наполовину забитой толстыми жгутами черной пористой резины, служившей прокладками в панельных стыках, а нам мягкой подстилкой на которой мы с удовольствием валялись. Заводилой у нас всегда был Федька, придумывавший и стимулировавший всю движуху, начиная с игр и кончая какими-нибудь авантюрными мероприятиями.
- Лешка! Ну, ка приведи девчонок! Будем в больницу играть.
- Почему я!?
- Потому что, я сказал! А еще ты крайний! Ха-ха!
Силуэт Лешки заслонил квадратный лаз в нашу штаб квартиру и в него тут же полетели резиновые снаряды, оторванные от жгутов уплотнителя.
- Ай! Ай! Ха-ха-ха! – Было весело, пока резинки не полетели во все стороны и одна угодила мне прямо в лоб. Хорошо, что они мягкие! Но все равно в глаз было бы уже больно. Через пять минут послышались девичьи голоса и Лешки, уверяющий двух малышек, что тут совершенно не страшно.
- Ой, тут темно! А кого лечить надо?
- Тут полно больных! – сказал Федька, и мы дружно засмеялись.
- Ой! Мальчики! Вы все тут! Хи-хик! А кого лечить первым? А где свет? Ничего не видно!
- Сейчас! Пять сек! – чиркнула спичка и зажглась припасенная еще раньше свечка.
- Вон с Сашка начните! Он самый худой и больной. Наверное… Ха-ха-ха!
- Ложитесь больной! И рубашку снимайте!
Я ложусь и мой живот прилипает к позвоночнику образуя на моей поверхности марианскую впадину с волнами в виде ребер. Две серьезные девчушки разложили чемоданчик с набором юного доктора и стали слушать мое сердцебиение игрушечным стетоскопом.
- Сестра! Надо делать укол! Переворачивайтесь, больной! – Послушно поворачиваюсь тылом и получаю укол пластмассовым шприцем.
- Следующий!
Скоро передвижная больница вылечила всех и, получив по конфете, убыла восвояси. Федька достал заначку с недокуренной сигаретой и, прикурив от свечки, задымил. Тут мы все закашляли и повалили наружу.
- Айда, плот делать!
Дело в том, что прошел весенний дождь и к тому же прорвало канализацию. Вот посередине двора и образовалась огромная лужа. Мы стащили к ней все деревянное, включая пару старых дверей и смело бросились покорять водные просторы. Посереди «океана» наш плот разъехался и большинство юных покорителей его просторов оказались по колено в воде. Надо ли говорить, что я был в их числе. Хорошо хоть Олежка остался на остатках плота и я, взяв его на закорки, пошел по не очень хорошо пахнущей воде к берегу. Мои единственные штаны для гуляний теперь нуждались в капитальной стирке.
- Горе ты, мое! – Встретила меня мать. – И где это вас угораздило! Фу! Вы почище лужу не могли найти? Снимай штаны и лезь в ванну! И ты конечно! Куда же без тебя, Олежек!
Глава 4
Неожиданно для меня, в один прекрасный день наша семья подхватилась и на закате дня поехала в местный аэропорт. Интересно, куда мы летим?! Утонувшее в деревьях небольшое здание не вместило всех улетающих и мы почти два часа гуляли вокруг скамейки, на которой сидели мама с папой и наш единственный фибровый чемодан. На поле громко гудели кукурузники и прилетевший откуда то ЛИ-2. Неожиданно с громким ревом приземлилась огромная махина с четырьмя винтовыми моторами.
- Ил 18! - сказал папа, и мы подошли к заборчику, который символически огораживал летное поле и то только рядом со зданием. Иди, кто хочет! Примерно минут через сорок мы так и поступили, пройдя без всяких сопровождающих к трапу, который на двух колесиках подкатили двое работников.
- Какой большой! А долго нам лететь? Мы к маминой бабушке?
- Лететь будем больше трех часов. А бабушка она ваша, а маме мама.
- Маме мама! Разве так бывает?
- Бывает! – мы зашли в салон, и мама посадила нас к окну. Мы с братишкой прилипли к круглому окошку, но, к сожалению, солнце уже село и видимость упала ровно до нескольких фонарей прячущихся в кроне деревьев вокруг здания аэропорта.
- Жалко не увидим наш дом! – сказал Олежка.
- Ага! И землю не увидим. Как такой большой самолет летает?! Смотли сколько людей!
Наш самолет благополучно взлетел и минут через сорок так же благополучно сел в точке вылета. Мы с братишкой очень оживленно наблюдали за огоньками внизу и поэтому пропустили весь кипишь вокруг нас. Я же, сидя в голове у пацана, в очередной раз подивился своей везучести, когда взволнованные пассажиры передавали по салону страшное слово «разгерметизация». Не хватало мне еще погибнуть в очередной раз. Как там будет дальше неизвестно, а здесь еще есть шанс слиться сознаниями рано или поздно. Почти три часа на земле устраняли возникшую поломку, и наш рейс все-таки взлетел, но мы с братом уже спали и ничего не видели.
