Время жить - 3. Осколки мира. Часть 3 (СИ) - Тарнавский Виктор Вадимович
Из магазина они с молодым человеком вышли вместе.
– Вы, я вижу, тоже поклонник и ценитель Тоолна, – заметил парень.
Боорку понравилось это «тоже».
– О да, я очень люблю Тоолна. И если у вас есть время, предлагаю отпраздновать это событие... Правда, я не слишком хорошо знаю этот район...
Как подумал Боорк, с человеком, знающим, где и как достать Тоолна, причем по цене в два номинала, следовало подружиться.
Парень приветливо улыбнулся.
– Я тоже неважно знаю город, но в двух кварталах отсюда есть небольшой кафетерий, в котором подают неплохой туа. Так что, если вы не против...
– Никоим образом. Тогда давайте знакомиться. Я – Боорк, младший офицер первого ранга Военного Космофлота, доброволец. Только учтите, плачу я.
– Хорошо, – парень снова улыбнулся, загнув вниз уголки губ, будто услышал что-то смешное. – Можете называть меня Кэно. И я пока, увы, никто.
– С ума сойти! – Боорк удовлетворенно откинулся на спинку стула. – Это же настоящий кэтэркорский туа! Я такой пил всего несколько раз в жизни, причем на самом Кэтэркоро! И это было... довольно давно. За такое не то, что втрое, впятеро заплатить не жалко.
– Я же говорил, здесь неплохой туа, – усмехнулся Кэно. – А для такого маленького заведения – так даже очень приличный.
– Для человека, неважно знающего город, вы очень хорошо в нем ориентируетесь, – заметил Боорк.
– Чистая случайность. Когда я в первый раз сюда зашел, то просто попросил что-нибудь особенное. Вне зависимости от того, сколько это будет стоить.
О, да. Боорк внимательно посмотрел на своего собеседника. В молодом человеке действительно было... что-то. Нечто необычное, почти неуловимое – спокойная уверенность, достоинство, можно сказать, харизма, умение и привычка повелевать, обаяние, наконец. Да, для такого можно и в самом деле принести из дальнего загашника чашечку контрабандного кэтэркорского туа.
Кэно тоже разглядывал Боорка.
– Вы пилот, не правда ли? – вдруг спросил он.
– Почему вы так думаете? – Боорк был в так называемой внеслужебной форме, без штурманских комет на лацканах.
– В Военном Космофлоте немало офицеров-добровольцев, но все они четко делятся на четыре группы. Во-первых, медики. Затем синоптики, планетологи и прочие научники. В-третьих, это инженеры-кораблестроители, и, наконец, пилоты. Вы – не медик, у них эмблема даже на внеслужебной форме. Для инженера у вас, извините, слишком низкий чин. Им обычно присваивают звание не ниже старшего-два. Когда официантка споткнулась перед вашим столиком, вы тут же вскочили, чтобы поддержать ее, хотя сидели вполоборота. У вас отличная координация и быстрая реакция. Кроме того, в Военном Космофлоте вы недавно – это видно по выправке, а на Кэтэркоро были... довольно давно. И наконец, – считайте это интуицией. Я угадал?
– Угадали.
Боорк без замаха метнул в Кэно ложечку, которой он только что размешивал напиток. Тот без труда поймал ее одной рукой и аккуратно положил на стол.
– Вы тоже пилот.
– Увы, непрофессиональный. И не стоит гадать обо мне. Я уже говорил вам – я никто. Слышал, вы говорили, что только что прилетели с Филлины. Расскажите, что там сейчас происходит.
Боорк еще раз окинул взглядом молодого человека. Что бы ни говорил Кэно, а он уже успел составить о нем свое мнение. Паренек явно не из простой семьи. Очевидно, сын или, судя по возрасту, даже внук какого-нибудь крупного начальника. С детства оберегаемый любящими родственниками от всех и всяческих житейских трудностей, воспринимающий это как должное, но тяготящийся опекой. Образованный, в меру начитанный, еще не успевший развить в себе здоровый цинизм и поэтому слегка фрондирующий молодой человек, читающий Тоолна, который, хотя не запрещен, но все же не поощряется...
Но может ли такой человек быть стукачом? В принципе, им может быть каждый. Даже тот, про кого вначале никогда не подумаешь. Или, что для Боорка ничуть не лучше, безответственным болтуном, взахлеб распинающимся перед друзьями и подружками, а то и перед вельможными родителями о том, что поведал ему проезжий офицер Космофлота.
Однако в Кэно чувствовалась некая внутренняя целостность, что-то все-таки было в этом высокопоставленном отпрыске. Боорк понял: этот не выдаст. И не станет болтать.
– Филлина – это наше преступление, – сказал он глухо. – Там обдуманно, хладнокровно и с применением всех технических средств убивают миллионы таких же... почти таких же людей, как мы. Они сражаются, они пытаются защищаться, но мы сильнее... Они пробовали напасть своими летательными аппаратами на тот корабль, где я служил. У них не было никаких шансов. Но они рвались вперед и погибали. И когда уцелевшие повернули назад, мне рассказывали, какая радость стояла у нас в Главной рубке. Потому что мы смогли отбиться…
Боорк закашлялся.
– Сейчас мы не даем им таких шансов. Мы убиваем их с воздуха. Оттуда, где они не могут до нас дотянуться... Вы когда-нибудь видели залп девятки «Молний»? Я тоже видел, на полигоне... Это даже красиво – так мощно и всегда точно... Наши «Молнии» почти никогда не промахиваются... И как, наверное, страшно, когда они не промахиваются по чьему-то городу. У них, там, на Филлине, тоже есть города. Не знаю, что говорит о них наша пропаганда, но они вовсе не примитивные дикари. Они просто не успели догнать нас... А город – вообще очень хрупкая вещь, по нему нельзя бить ракетами... Первыми рушатся старые здания... Они превращаются в кучи камней, это выглядит очень неэстетично... А самыми прочными, как ни странно, оказываются высотные башни. Их строили недавно, строили хорошо, и они держатся. Тогда кто-нибудь пускает ракету точно в башню, и она разлетается вдребезги. На следующем снимке, если не знаешь, то даже не видно, что она была... Для этого даже не надо особых усилий... Техника делает все сама, дистанционно, без потерь и даже неудобства... Дистанционщики в столовой профессионально обсуждают между собой, как лучше проводить зачистку... Это старый термин, еще с Кронтэи. Они не чистят, они зачищают планету от ее жителей!.. А после этого...
В голосе Боорка промелькнули истерические нотки. Он оборвал себя на середине фразы.
– Простите, – сказал он. – Я ожидал... Думал, что когда покину Филлину, будет проще... Но ошибался. Там я занимался анализом данных воздушной разведки. И ничего не забыл... Давайте не будем больше говорить о Филлине. Это слишком больно для меня. Там есть и моя вина...
– Нет, это вы простите... простите меня, – прошептал Кэно. – Я забыл, что для вас это – жизнь, а не просто триумф нашего оружия, как это у нас представляют. Хорошо, давайте о чем-то другом.
– Давайте, – Боорк улыбнулся через силу. – Кажется, мы с вами собирались говорить о литературе...
– Можно и о литературе. Офицеры космофлота любят читать фантастику?
– Офицеры космофлота, как правило, не любят читать вообще. Но те, кто любят, действительно предпочитают фантастику. Причем не космическую, а Тоолна или ему подобных. Хотя лучше Тоолна, конечно, никого нет.
– Космическая фантастика вам не интересна?
Боорк задумался.
– Нет, не в этом дело. Мы летаем к звездам восемьсот с лишним лет, но освоили, по сути, только крошечный пятачок. Мы, космолетчики, больше, чем кто ни было, знаем, насколько он мал. Космос, особенно, Дальний космос, продолжает преподносить нам сюрпризы. Там действительно может произойти все, что угодно. И порой, происходит. Конечно, не хочу сказать, что космическая фантастика – это наши суровые будни. Но знаете, и в Министерстве транспорта, и в Космофлоте есть целые отделы, которые занимаются анализом фантастических романов и готовят для нас что-то вроде рекомендаций в возможных нештатных ситуациях.
– Как интересно! – воскликнул Кэно. – Теперь я понимаю, почему в свободное время вам хочется отвлечься чем-то совсем иным. Непрофессиональным.
– Верно, – подтвердил Боорк. – Тоолн мне кроме всего прочего нравится тем, что в своих книгах он создал целый мир. Совершенно иной, живущий по другим законам, но логичный, непротиворечивый и, главное, очень реальный... И еще... Считайте меня наивным и примитивным человеком, но в книгах Тоолна меня привлекает четкое разделение на силы добра и силы зла. И добро побеждает...
