СССР: вернуться в детство 5 - Владимир Олегович Войлошников
Без оборудования специальной мастерской пока что, сразу с разбегу, получалось пригласить трёх мастеров.
Кукольницу (кукол народных огромное разнообразие, от самых простых до довольно сложных).
Вязальщицу-вышивальщицу, которая сразу умела прясть! Шерстяные толстые нитки, правда, но всё равно! Прялку мы выпросили-выкупили у бабы Лиды (про которую книга «Грозам вопреки»), отдали нам её незадорого, но мы обещались прикрепить к ней памятную табличку, от кого получена. Прялочка у них была довольно позднего усовершенствованного типа, с колесом, вывезенная вскоре после войны с западной Белоруссии. Вы представляете, насколько сразу весь процесс зрелищней становился?
Пуховых коз мы решили с Кавказа не тащить, поблизости в хозяйствах и так подходящие есть — или можно просто непряденного пуха купить. А ещё, между прочим, можно с собак начесать, она тоже полезная.
Мастерицу я научила плести простые шерстяные пояса (для детского мастер-класса достаточно небольшого кусочка в виде закладки), научу со временем и сложные, и даже с выплетенными буквами и узорами. Редкая штука, мало кто нынче помнит.
Третьим мастером стал берестянщик. Под бересту мы в перспективе собирались отвести отдельный кабинет — полдома, скажем, а пока дяденька был до посинения рад, что его куда-то взяли на полную ставку.
— Понимаете, не хотят ни школы, ни дома творчества, — жаловался дядька бабе Рае. — Отдельного кабинета выделить нет возможности, загруз в домах творчества очень большой, только если с кем-то, да на два, на три кружка, а под материалы нужно довольно много места. Да и мусорно, говорят.
У нас же было заложено два больших дома. Один я полностью хотела отдать под гончарку — муфельную печь в отдельном помещении держать надо, чего-то она там выделяет. Гончарный круг — сама по себе большая штука. Да и материалы тоже складывать всякие у них отдельные кладовки и сарайки. А вот во втором доме посадить берестянщика и, к примеру, мастера по соломке, а? Красивейшие вещи могли бы получаться. Мы ж ещё и на лавку народных промыслов нацелены.
Кроме того, я нашла совершенно шикарную поющую тётеньку-народницу и гармониста-аккомпаниатора в придачу. Музыкантша оказалась весьма творческой натурой. Начала она работать с середины августа, выдала несколько вполне годных сценариев. Я бабушке говорю:
— Предложи-ка ей на методиста, пусть возьмёт полставки. И подбей, чтоб себе в пару искала такую же, чтоб петь-плясать, и с фантазией. Они тебе и сами сочинять будут, и исполнять. Красота. А я подскажу, если что, оформить помогу.
Тётя Валя за лето нашила нам «рабочей формы», только не старинных русских костюмов, а полугородских, в которых ходили жители Иркутских предместий и городских окраин. Для женщин это были пышные юбки с широкими оборками и нарядные блузки — то, что в Иркутске называлось «парочка». Для мужчин решили обойтись косоворотками, брюки и современные пойдут. Рашид получил поручение, раз уж он почти что шляпник, наделать картузов и шапок по старинным фоткам. Сапоги мужикам решено было заказать через военторг, а вот с женскими ботиночками оказалось сложнее, хорошо, что из-под длинных юбок их плохо видать, потом к зиме в валенки перескочим, но на весну уж надо какую-нибудь мастерскую искать. Зато с яркими платками никаких проблем! Хоть на народный хор бери.
Недавно найденная художница активно трудилась над стендами и вывесками. Мебель для экспозиции и мероприятий мы заказали в столярном цеху «под старину», вышло довольно прилично.
Первый блок культурно-этнографического центра постепенно приобретал законченные черты.
И что самое для меня приятное, проведя с этим новым коллективом пару бесед, я внезапно поняла, что этот центр будет потихоньку двигаться вперёд и без того, чтобы я тряслась над ним, как курица над цыплятами.
Отдельно висел у меня вопрос охраны, оформленной, как вы помните, на папу с дядь Толей и ещё четверых подставных «студентов». Если бы не катастрофа с крольчатником, я бы уже к ним подошла, договор был в сентябре заново переговорить.
Не успела я об этом подумать, вечером папа зашёл с четырьмя молодыми бойцами:
— Вот, доча, знакомься: это наши охранники. Ребята ответственные, серьёзные.
Серьёзные ребята таращились на меня с любопытством.
— Это все, на кого мы заявления писали?
— Одного надо будет переоформить, документы он принёс.
— Ну, отлично, завтра сделаем. Вы там напишите, вместо кого он.
— Напишем. Мы сегодня вместе посидим, подежурим, я всё покажу, территорию, как-чего. Пару дней постажируются со мной — с Толей, чтоб могли сами выходить.
— Замечательно вообще. Ну что, давайте знакомиться? На меня, чур, не обижаться, у меня память на имена не очень, могу раза два-три переспрашивать.
К ВОПРОСУ О…
Павел Евгеньевич. 5 сентября, пятница.
То, что главред отправит в Управление культуры именно его, Пал Евгеньич вполне ожидал — его материал, ему и продолжение писать. О том, что вчера Вячеслав Егорыч бегал по редакции в панаме, он тоже был наслышан и подсознательно ожидал чего-то подобного, однако сегодня его ожидал вполне солидного вида управленец — деловой костюм, галстук, суровый взгляд. Так что ехидные замечания о необходимости выйти на работу на полторы недели раньше времени Пал Евгеньич оставил при себе. Напротив, сухо поджав губы, сидела та заместительница, которая так громко кричала в прошлый раз — теперь за всё интервью она не издала ни звука.
В этот раз журналист в открытую выложил диктофон, тщательно записал все пояснения, которые начальник отдела по народной культуре ему выдал, и лишь в конце высказал пожелание:
— Вячеслав Егорович, история остаётся неоконченной. Пока всё, что вы сказали — лишь слова. Мы — редакция «Восточно-Сибирской правды» и наши читатели — будем ждать практического решения проблемы в ближайшие дни. И я, конечно же, ожидаю, что вы пригласите меня, чтобы осветить ситуацию в прессе.
Дверь за журналистом закрылась, и Вячеслав Егорыч свирепо уставился на свою подчинённую:
— Что?! Докуражилась? Моча в голову стукнула? — Евгения Семёновна пошла красными пятнами. — Слушай сюда. Или мы сейчас же идём к нашему юристу и составляем бумагу, по которой ты будешь выплачивать половину зарплаты в счёт компенсации ущерба…
— Как?!
— Вот так! Ты думаешь, что этого к нам прислали? Газетчики хотят расследование. И, будь уверена, они такого нарасследуют! Вылетишь с треском, с волчьим билетом! А если документы передадут в суд, компенсацию могут до
